Трое в лодке, не считая капитана

В первые годы советской власти нашим соотечественникам пришлось туго затянуть пояса. Гражданская война, политика военного коммунизма, а также концентрация усилий на борьбе с внутренней и внешней контрреволюцией при полном пренебрежении к экономическим законам и потребностям человека довели страну до разрухи. Над россиянами нависла угроза голода. В городах вводились талоны на питание, быстро развивался «черный рынок», деньги стремительно обесценивались. Все население занялось поиском продуктов. Маргиналы побежали в деревню. Ни субботники, ни всеобщая трудовая повинность не могли компенсировать нехватку рабочих рук. Не поправила положения даже отмена платы за коммунальные услуги, телефон, проезд на транспорте, лекарства и предметы широкого потребления. Летом 1920 г. в Тамбовской и Воронежской губерниях вспыхнули так называемые кулацкие мятежи, в марте 1921 г. восстали моряки Кронштадта. Пришлось признать несостоятельность политики военного коммунизма и провозгласить переход к нэпу. Хорошее решение. Но, видать погода была не на стороне большевиков, так как летом 1921 г. от засухи в Поволжье погиб урожай.
Образованная декретом ВЦИК Комиссия помощи голодающим Поволжья (Помгол) призвала народ, который едва держался на ногах, помочь умирающим волгарям. И, как не странно, страна откликнулась. Не остались в стороне и жители Архангельской губернии. Сотрудники местного губкома партии, изрядно поломав головы над тем, как помочь жителям Поволжья, решили отправить в Норвегию своих казачков с лесом, продать там его, а на вырученные деньги закупить продукты питания.
Здесь, собственно, и начинается история, которую поведал нам участник той легендарной экспедиции Генрих Яковлевич Гурович, работавший в памятные годы в губернском продовольственном комитете. Прежде чем перейти к ней, не лишним будет напомнить, что в 1921 г. старые торговые связи с соседними странами были разорваны, новые еще не сложились, и относились к советским гражданам за границей весьма враждебно. В общем, поездка к норвежским берегам была небезопасна, но, как говорится голод не тётка… Для выполнения ответственного задания выбрали троих: Андрея Попова, председателя губкома партии, Мартина Ульсена, бывшего лесозаводчика и Генриха Гуровича. Наиболее подходящим для выхода в море сочли бывший полицейский катер, который в прежние времена использовался для поимки контрабандистов. Труднее оказалось найти капитана. Ни один из них не решился пуститься в столь сомнительное плавание. Пришлось прибегнуть к помощи штурмана, согласившегося доставить делегацию к острову Вардё.
Наконец, настал тот день, когда полицейский катер, груженный лесом, вышел в море. О столь незначительной детали, как разрешение на въезд в Норвегию никто не позаботился. Обычно новичкам везет, но наши путешественники, едва успев отойти от родных берегов, попали в шторм. Не надеясь на крепость судна, новоиспеченный капитан решил пристать к берегу. Свернув в первый попавшийся залив, он с восторгом заявил пассажирам, что открыл новую бухту. Простояв на якоре двое суток, путешественники покинули свое временное пристанище, и, пройдя несколько миль, увидели радиомачту. Им сигнализировали, требуя пристать к берегу. На суше выяснилось, что обеспокоенные штормом губернские власти организовали поиски парламентёров, а также то, что открытая их капитаном новая бухта уже давно нанесена на карты мира под названием «Ярышная губа».
Заверив товарищей, что с ними все в порядке, путешественники продолжили путь, разумеется, ничего не зная о новом сюрпризе, который приготовил им капитан. Когда по подсчетам команды судно должно было подойти к норвежским берегам, а они все не появлялись, новоиспеченные матросы заподозрили неладное. Пристальней приглядевшись к рулевому, они заметили, что он не совсем трезв. Возмутились, призвали нарушителя к порядку. Тот вроде бы устыдился и с усердием прильнул к штурвалу. Поблуждали по океану еще несколько часов, но тщетно, остров как в воду канул. Первым не выдержал Мартин Ульсен, взявший на себя роль водителя. Вероятно у него было призвание к морскому делу, иначе как объяснить тот факт, что путешественники оказались у желанного острова всего через пару часов после передачи руля. Правда, прибыли они туда с противоположной стороны, в объезд.
Появление советского катера с красным флагом на корме, размером чуть больше моторной лодки, вызвало большой переполох островитян и тревогу местного полицмейстера. Пришельцы встали на рейде. Вскоре их окружили любопытные норвежские рыбаки. Как только местные уяснили, что хотят русские, игнорируя всяческие официальные процедуры, начался активный товарообмен: в лодку бросалось полено, обратно, на палубу катера летела треска весом 3–4 кг. Увлеченные процессом, миссионеры едва не остались без древесины, за которую планировали выручить деньги. Лишь вмешательство норвежской администрации, отогнавшей лодочников, помогло сохранить ее остатки.
Норвежцам было любопытно пообщаться с представителями страны советов, которых зарубежная пресса изображала с кинжалами в зубах и револьверами в карманах. Живых большевиков во все глаза рассматривали и, в буквальном смысле, ощупывали. Один из уважаемых людей Вардё господин Робертсон пригласил диковинных гостей на чашку чая. Беседа велась на немецком языке. Женщин очень интересовало, правда ли то, что большевики национализировали женщин. Узнав от гостей, что все это слухи и сплетни, выдуманные классовыми врагами, они были разочарованы. Мужчин интересовал другой вопрос: «Кто же сейчас выполняет ассенизационные работы, если все стали хозяевами?» На это Гурович с достоинством отвечал: «Их сейчас выполняют рабочие, ранее занимавшиеся этим делом. Квалифицированные рабочие быстро поднялись по общественной лестнице и стали руководителями, а чернорабочие, не имеющие никакой квалификации, остались на своих местах. К тому же с развитием промышленности эти работы будут механизированы и облегчены».
С получением визы неорганизованной торговле был положен конец. Привезенный лес был официально продан одной из фирм, а на вырученные деньги закуплена рыба, главным образом треска, пикша, сайда и зубатка. Произведя разведку, советские первопроходцы убедились, что торговые связи с капиталистами возможны. Следом за ними в Норвегию за дешевой рыбой двинулись наши пароходы. Полицмейстер Вардё, обеспокоенный проникновением на подчиненную ему территорию большевистской заразы, распорядился не пускать советских моряков на берег. Тогда наши заявили, что в таком случае они прекратят закупку рыбы. Рыботорговцы спешно отбили членам парламента телеграмму с жалобой, и парламентарии запрет полицмейстера сняли.
Вот так команда из трех новоиспеченных моряков Андрея Попова, Мартина Ульсена и Генриха Гуровича во главе с нелепым капитаном, имя которого в истории не сохранилось, внесла свой вклад в решение продовольственного вопроса.