Новое утро

   Завтра утром всё измениться. На рассвете Тобольск, тоболяки, наш хрупкий мирок, в котором мы каждый день были так уверенны, рухнет. И в этом будем виноваты только мы сами. Те, кто построил его для того, чтобы разрушить. Все. Без исключения...
   ... Утром, но ещё тёмным утром, тем августовским утром, когда город ещё крепко спит, когда только начинает багроветь восток, когда улицы пусты и от омерзительных железных тварей, и от не менее омерзительных двуногих созданий, которые самоуверенно день за днём упиваются сами собой и своей правотой, когда воздух ещё свеж и чист без осевшей за ночь пыли - пройдёт дождь. Сначала мелкий, едва заметный, но с каждым мигом всё более мощный и плотный. Он будет идти всего то пару минут, каких то там пару минут. За эти пару минут он успеет смыть все следы человека и его вонючих железных подручных. Всё, что натоптано, накатано, размазано, всё будет смыто, а когда пройдёт этот чистый дождь, потяжелевший от свежести воздух вдавит эти остатки следов вместе с водой в асфальт и почву...
   ... Запениться Иртыш. Его берега покроются белой пеной, без технического жёлтого и серого оттенков. Простой белой пеной. И Иртыш дрогнет, и вытолкнет пену на берег, и вздуется пена, и будет она увеличиваться до тех пор пока не станет одной плотной стеной, которая поглотит лодки, корабли, баржи, прибрежные домики, пляжи, остовы машин. И подует с Иртыша мелкий ветерок, постепенно набирающий силу, постепенно ставший ураганом, что сдует пену в город и оголит опустевший берег, и покажет миру свою красоту без лодок, железных зданий, людей, распустившихся кустов. И ни одна волна не качнётся, и никто не услышит этого урагана, но пену понесёт по воздуху и она плотной стеной врежется в макушку крутого обрыва и сожжёт весь мусор, все бутылки, обёртки, всё гавно, и сползёт к Иртышу, и упав в него, и растворившись в нём оголит девственно чистый зелёный берег, заросший буйной крапивой, репейником и травой. Та же стена пены, что полетит в нижний город, разбухнет пуще прежнего и накроет яркой белой пеленой дома, машины, мусор, редких людей, и неслышный ураган утихнет, и после двух минут тишины пена станет стекаться в ручьи, ручьи в потоки, потоки в маленькие речки. И понесёт эта пена по руслу Курдюмки и Слесарной сожжённый мусор, машины, людей, железные ракушки, дома, оставив за собой лишь обугленные дымящие остатки домов. И когда последняя капля спадёт в водную гладь, дрогнет Иртыш во второй раз, и вздымается огромная волна, и прорвёт она дамбу, и через минуту мощно ударит в обрывистый берег, укрыв под водой свидетельства жизни человека, и задрожит земля, и зайдутся трещинами стены домов на горе, и начнут рушатся панельные здания, и люди в ужасе выбегут на улицы, и почувствуют они всю дрожь земли, а в этот момент Иртыш, "Землерой", проложит себе новое русло, и освободит он Тобол от канала, и сойдутся их воды вместе под стенами Кремля, и зайдётся воронками сине-бурая волнистая гладь, и покроет туманом всё над гладью сей, и растает всё под Кремлём в тёмной неизвестности...
   ... И рухнет телевышка, и похоронит за собой дома, а дома машины, а все те людей, которые крепко спят, а не спящие попытаются разбудить сих, но не смогут, ибо сами уснут или проваляться, в трещины, которыми покроется асфальт, и проваляться колодцы, и разрушаться дома и похоронят они сами себя. И пробьётся трава и цветы сквозь асфальт и обломки бетона, и корни размолотят в пыль кирпичи и блоки, а туман Иртышский поднимется и лизнёт разрушенный город, зашедшийся буйством трав, деревьев и цветов, и выйдет на верх, и поглотит собой всё, весь город-призрак, все трупы, весь асфальт, все деревья и цветы...
   ... и уйдёт туман с того места, где был нижний город, и будет на его месте большой луг, утонувший в буйстве трав, и будут на нём в количестве несметном пруды и лужи, и будут полноводны поймы речек малых, и будет блестеть иртышская гладь во тьме, и будет средь этих буйств трав и цветов стоять собор и храмы, накренившиеся, но всё таки стоящие...
   ... И сойдёт туман обратно по склону в гладь Иртыша, и сожжёт он трупы, машины, остовы железных гаражей и ларьков, и оставит за собой лишь церкви, старые домишки, вокруг которых будет густой лес, и останутся дороги и асфальт, но будет средь них расти трава, цветы и деревья, и будет их так много, что и не было никогда других зданий, и будут деревья лесом, а трава и цветы в нём, и будут они плотно подступать к стенам Кремля, который сам останется не тронут, И средь которого не вырастут деревья, а только цветы будут вить из под асфальта и плитки, и будут средь деревьев дубы и вязы в количестве нереальном для сих мест, и будут ели и будут берёзы...
   ... и не будет людей. Восток обагриться, и первые лучи солнца лизнут кромки вязов и дубов, и всяческих деревьев, и пойдёт дождь, сначала мелкий, едва заметный, но с каждым мигом всё более мощный и плотный. Он будет идти всего то пару минут, каких то там пару минут. За эти пару минут он освежит утренний воздух от трупного запаха, гари и пыли, и даст волю цветам и травам. И наполниться воздух сладким дурманом. И взойдёт солнце, и встретит его тоскливым приветственным воем волк, что сидит на опушке у озерца. И озарит свет прекрасный лес с цветами и травами, и Кремль, чьи стены будут девственно белыми и отражающими свет...
   ... И появиться радуга, и вновь потечёт Иртыш, вернувшись в русло, и сгниют вязы и дубы, и пожухнут трава и цветы, и поднимутся трупы из под земли, и пыль превратиться в кирпичи и блоки, а кирпичи и блоки в дома, и заживут раны на асфальте, и машины соберут стёкла и двигателя, и пепел станет домом и человеком, у которого в комнате с оранжевыми обоями зазвонит будильник, и он встанет, не успевши понять, что несколько мгновений назад на его месте сидел волк, и приветствовал новый чистый рассвет...
   ... и настанет новое утро... утро людей.



Владимир Малыхин, Тобольск, август 2008