Способна ли ворона охотиться на орла?

СПОСОБНА ЛИ ВОРОНА ОХОТИТЬСЯ НА ОРЛА?
(О некоторых переводах одного грузинского стихотворения)

Должен признаться, что грузинского языка не знаю, поэтому прежде всего начну с того, что приведу здесь сделанный по моей просьбе грузинами подстрочник грузинского стихотворения „Орёл”, автором которого является известный поэт Важа Пшавела. Горный орел — свободный, сильный и смелый — один из любимых символов писателя.

Важа ПШАВЕЛА (Лука Разикашвили, 1861 – 1915)

ОРЁЛ
Видел орла раненого,
(он) воевал с ворОнами -вОронами,
пытался бедняга подняться,
но уже несчастный не мог встать.
волочил по земле один бок,
у груди кровью помазан.
Эх (горе) вашей матери, ворОны,
в недобрый час в руки к вам попал.
а то бы поглядел (я) на ваши перья
разбросанные, рассеянные по долине.

Таков сюжет, таков подлинник. А теперь хочу вспомнить вариант своего перевода этого стихотворения.

Орла я видел. Пулей сбит,
Стонал, хромая.
Никак взлететь уже не мог,
А эта стая
Кипящих злобою ворон,
Его терзая,
Коварно клювы в кровь крыла
Опять вонзая,
Картаво каркала вокруг.
Ах, тварь какая!
...Жаль, из-за пуль не поднимусь
За облака я,
Не то бы превратилась в пух
Вся эта стая!
Перевёл с грузинского Анатолий ЯНИ (Одесса)

А вот как переводил это же стихотворение русский поэт Арсений Александрович Тарковский (1907 – 1989). Любопытно и важно, что употребил он в своём переводе понятие «орёл-подранок», то есть, надо понимать, гоаорит о раненной охотнком птице, которая обречена на мучительную гибель.

ОРЁЛ
Видел я: орёл-подранок
Бился насмерть с вороньем
И, уже взлететь не в силах,
Землю мел одним крылом;
Из груди его струилась
Кровь слабеющим ручьем.
Чтоб вам сгинуть! Он попался
В час недобрый вам живьем,
А не то ваш пух по ветру
Долго вился бы кругом.
Перевод АрсенияТАРКОВСКОГО

Вероятно, до Арсения Тарковского эти стихи переводил Николай Заболоцкий (1903 – 1958), широко известный не только как поэт, но и как переводчик грузинской поэзии, много работавший  с поэзией грузинских  авторов. Он переводил эти стихи  несколько иначе, совсем в другом ритме, применяя опоясывающую рифму.
 
ОРЁЛ
Я видел: окруженный вороньем,
Упал орел, не в силах отбиваться.
Еще хотел бедняга приподняться,
Да уж не мог, и лишь одним крылом
Уперся в землю, и потоком крови
Весь обагрился, к смерти наготове.
Проклятье вам, стервятники могил!
В несчастный день меня вы сбили, гады,
А то бы я сегодня без пощады
Все ваши перья по ветру пустил!
Перевод Николая ЗАБОЛОЦКОГО

Здесь, в переводе Заболоцкого получилось, будто вороны напали на орла, окружили его. Но разве могут вороны подняться до орлиной высоты? Какая-то, простите, неувязочка. Правдоподобно ли, чтобы могучего орла могли окружить в небе какие-то ничтожные вороны, после чего он упал?! Русский поэт-переводчик  Заболоцкий считает, что орла сбили в небе вороны: „Меня вы сбили, а то бы я”? Не совсем всё ясно и понятно. Описанная а переводе ситуация немного похожа на какое-то хвастовство. Кто же тебе мешал, о, славный, доблестный герой, символ мужества и чудесной храбрости, без этого условного „бы” сражаться и побеждать „стервятников могил”? Ты же – орёл, а не ворона! Из-за какой-то вороны орёл стал беднягой и „весь обагрился потоком крови”? Как бы не так. Довольно странный перевод.
Обратимся к более свежему переводу, предложенному в Интернете женщиной:
ОРЁЛ
 Я видел орла. Бедняга
Был ранен. Шёл, ковыляя.
Не в силах взлететь, он гибнул,
Стаю ворон отбивая.
Крылья волок, кособочась,
Под гам вороньего грая.
Эх, чтоб вам! Жаль, не увижу,
Как перья ваши летают!
В недобрый час одолела
Меня судьбина лихая!
Певевод Ирины САНАДЗЕ

„Стаю ворон отбивая”? Отбивая от чего? Может быть, не отбивая, а отбиваясь? У Заболоцкого: «не в силах отбиваться».
Существуют и переводы на украиский язык. Вот один их них, где украинский переводчик (авторство не помню) удачно применил одну, единую, сквозную рифму:

Орла побачив я в крові,
В бою з ним вороння чорніло.
Хотів він знятися до хмар,
Та до землі припало тіло,
Крило обвисло молоде,
І зір застиг ошаленіло,
О, будь прокляте, вороння,
Що в час лихий його підсіло,
А то б від чорних ваших тіл
За вітром пір’я б полетіло!

Другой мастер украинских переводов (хорошо помню, что Бажан) на эту особенность пшавеловского стиха не обратил внимания и, кстати, тоже, как у Заболоцкого, связал свой перевод опоясывающей рифмой:

ОРЕЛ
Я бачив гордого орла,
Його терзали кані й круки.
Він, зранений і повний муки,
Уже не міг звести крила,—
Його тягнув, його він тряс,
Страждав, стогнав од зненавиди.
О, довелось в недобрий час
Із вами стрітись, трупоїди,
А то за ниви і бескиди
Летів би тільки пух од вас!
Переклад Миколи БАЖАНА (1904 – 1983)
Кто такие «кани»? Словарь-четырёхтомник  Бориса Гринченко объясняет, что «каня» - род коршуна. Значит, академик АН УССР, кавалер трёх орденов Ленина Микола Платонович Бажан решил придумать коршунов, которые якобы терзали орла. Однако никаких каней-коршунов в грузинском оригинале нет и быть не могло. Что же это получается? Коршунов и ворон Бажан решил сдружить, объединив их в одну общну стаю, чтобы окружить в небе орла? И этого тоже нет в подлиннике и быть не может. Интересно, что рядом с нивами у Бажана стоят «бескиди», то есть, видимо, скалы, утёсы, а может быть, обрывы или овраги?

А теперь можно рассмотреть новый так называемый перевод или горевод, выполненный одесским писательским членом или, вернее, членом одесского отделения Союза писателей, полковником запаса  Василием Ивановичем Выхристенко. Любопытно, откуда он сделал перевод? Уж не с грузинского ли, в самом деле, языка?

ОРЁЛ
Я видел: горного орла
Всей стаей вороны терзали –
Он ранен был, его клевали,
А он не мог поднять крыла.
И даже старый ворон тряс,
Хоть сам был немощен, убогий…
Да, в горький миг, в недобрый час
Орла настигли вы. О, Боги!
Иначе на крутом отроге
Лишь пух остался бы от вас.
Перевод Василия ВЫХРИСТЕНКО

 С первых же строк («Я бачив» – «Я видел», «його терзали – ворони терзали», „він тряс” – „ворон тряс”) нетрудно понять, что свой перевод господин Выхристенко, можно сказать, сварганил, конечно же, отнюдь  не с грузинскго подлинника, а с украинского перевода Бажана. Очень уж узнаётся. Правда, чтобы хоть чуть-чуть, хоть чем-то перевод отличался от бажановского, лишних коршунов Василий Иванович убрал. Так что перевод из Бажана оказался не совсем дословным. Связано это и с тем, что Выхристенко при переводе с украинского на русский не понял текст Бажана. Из-за этой несообразительности и возникло некоторое искажение. Орёл у Бажана не мог поднять крыло – тянул его и тряс, то есть раненое крыло трепыхалось, вздрагивало. Но Выхристенко, совсем иначе представив себе в переводе Бажана глагол „тряс”, придумал такое:

И даже старый ворон тряс,
Хоть сам был немощен, убогий...

Одесскому переводчику-разведчику показалось, будто вовсе и не орёл как основной персонаж стихотворения своим крылом тряс, а какой-то немощный ворон тряс орла. Короче, сумел перепутать наш Василий Иванович ворона с орлом.
Вороны, получается, будто бы в сюжете данного стихотворения гонялись за орлом и «настигли» его, орла. Каково?!
Бывший офицер Выхристенко, хотя и увлекался авиацией, но, видимо, не знает, что вороны – не жаворонки и не ласточки, высоко в небе не летают и на орлов не охотятся. Однако никакого такого «горького мига» нападения в небесной выси ворона на орла быть не могло.
И таких произведений, составивших одну из книг переводов Василия Выхристенко почти со всех языков мира – от поэтессы VI века до нашей эры Сапфо до Патриса Лумумбы и прочих (японских, китайских, кубинских, американских, французских, древнеегипетских, с иврита и санскрита) авторов  под названием «Крыло в крыло» (видимо, имеется в виду точность перевода?!) – более сотни!  Видимо, глубоко заблуждался великий Козьма Прутков, отрометчиво утверждавший, будто нельзя объять необъятного, потому что, к сожалению, не был знаком с творчеством эксполковника «дяди Васи».

И ещё один перевод с грузинского, принадлежащий Ора ГУРУЛИ:

Я ВИДЕЛ ОРЛА
 
Я видел орла.Погибал он от ран.
ВорОны его окружали.
Почуявши смерть,осмелели они,
Вились и наскоком клевали.
Орел же бессильно крыло волоча,
И кровью траву обагряя,
Слабея, пытался отбиться от них,
Свой немощный час проклиная!
"Эх, быть мне здоровым, и в небе парить,
Не знать вам минуты покоя!
Летели б окрест ваши перья и прах,
Сдавались бы мне вы без боя."