Страх смерти, или есть ли жизнь после сорока

В последнее время стало невыносимо читать новости и смотреть телевизор: журналисты, как помешанные, носятся с проклятым экономическим кризисом, и все другие события как-то теряются в этих панических криках.
На работе тоже дела пошли неважно, мой объем продаж, а вместе с ним – и доход, начал резко падать, и для поднятия духа я решила посетить очередной бизнес-тренинг.
И вот я встречаюсь с тренером.
Первое же задание тренера меня шокирует и повергает в ступор: «Запишите, где Вы хотите оказаться через 50 лет». Ирония меня просто захлестывает: во приколист! На других тренингах ставились более скромные задачи – на 20 лет, например. И то я затруднялась с ответом. А тут… 40+50=90. Нет, вы только подумайте: какой нормальной женщине приятно воображать себя достигшей 90 лет?!
Но я – прилежная ученица, и значит, упражнение все равно надо выполнять. Я делаю над собой усилие, и перед глазами возникает моя прабабка, которая умерла в 101 год. Я вспоминаю ее скрюченный образ со спицами вместо рук и ног, ее худое лицо напоминает мочалку, а фигура вполне сошла бы за макет скелета в анатомическом классе. Теоретически, и я могла бы прожить столько же, однако такая картинка не вызывает вдохновения!
Маме моей 70 лет, она вполне ничего себе, но все время и силы тратит на то, чтобы оставаться в форме: гимнастика, здоровый образ жизни и все такое. Только теперь я понимаю: в отличие от меня, ее всегда волновало даже отдаленное будущее ее физического тела.
Возвращаюсь к заданию, закрываю глаза и снова силюсь представить:
итак, мне 90 лет. Пусть это будет лето. Солнечный день, легкий приятный ветерок. Я лежу в тени деревьев, кругом свежая зеленая трава и подозрительно много цветов. Особенно мне нравится, как цветут анютины глазки… На моей могилке!
Памятник можно, конечно, из гранита, но лучше бы из чистого золота!
Стоп-стоп-стоп, так у меня опять ничего не получится. Попробую зайти с другого конца и нарисовать, как сказал тренер, «график своей жизни» - прошлое, настоящее и будущее.
Прошлое и настоящее у меня выходит довольно подробно со всеми подъемами и спадами, а для будущего почему-то никак не хватает места: как ни стараюсь, бумага заканчивается. И дальше – пустота, зияющая пропасть за краем листа, и эта пропасть – мой страх.
Опять не получилась задача.
Может, все дело в возрасте? Конечно, виноват возраст – он сужает мой горизонт. И  поэтому сам вопрос тренера ко мне просто дурацкий – наверное, он работает только для молодых. Я решила обратиться за помощью к сыну Василию.
Услышав про планы на ближайшие пятьдесят лет, сын неожиданно мрачнеет и замыкается:
- Опять ты за свое, мама! Не пили. Устроюсь, устроюсь я на работу, вот нагуляюсь – и устроюсь, и все у меня будет, как у людей. Когда-нибудь! Понимаешь, я просто хочу погулять, пока молодой!
Я не отстаю, и через некоторое время он «раскалывается»:
- Прости, не хочу тебя обижать, но в 45 лет, по-моему, жизнь заканчивается.
Я и не обижаюсь, «спасибо тебе на добром слове», сынок любимый!
Дочь Олеся оказывается деликатнее: с ее точки зрения 45 – это еще не совсем старость, но вот ее подружки в колледже думают именно так, как Василий. Дети по-своему правы: давно ли мне самой тридцатилетние тетеньки казались древними старухами!
Однако выходит, что вопрос «где ты хочешь оказаться через пятьдесят лет» одинаково смущает и сорокалетнюю женщину, и двадцатилетнего парня. Почему? Почему мой «график жизни» жестко подходит к краю листа именно в момент, когда я пытаюсь заглянуть в будущее?
Я часто оглядываюсь на свою прошлую жизнь и все думаю – почему сложилось так, а не иначе? Я хотела писать книги, а сама работала уборщицей, горничной, нянечкой, кондуктором. Я чувствовала в себе большие способности, но даже не помыслила, чтобы поехать в Москву и поступить в литературный институт или другой «крутой» вуз. Девять лет с двумя детьми на руках мурыжилась, заканчивала наш УрГУ, и то – заочно. Почему мне другое даже в голову не пришло? И почему вообще люди так страшатся течения времени, даже самые молодые?
Да это же и есть – страх смерти по Наполеону Хиллу. Страх смерти, усугубленный страхом болезни и страхом нищеты. Я не помню в своей жизни ни одной близкой цели, которой бы я не достигла, мытьем или катаньем. Но никогда не хватало дерзости поставить себе цель на пятьдесят лет вперед. Это же равносильно прыжку через пропасть!
Ну и что? Одна я, что ли! Так ВСЕ живут – в лучшем случае, движутся по жизни от одной микроцели (например, поступить в вуз) – к другой (дотянуть до диплома, до повышения, до пенсии), как близорукие зомби, которым взгляда хватает только «до края листа». Другие живут одними вечеринками да тусовками, вообще с закрытыми глазами: день да ночь – сутки – прочь! Первые еще более-менее благополучно доживут до старости, в жизни достигнув весьма посредственных, но все-таки результатов. Вторые словно наперегонки сами истребляют себя от страха перед старостью и смертью – чаще они или спиваются, или погибают молодыми.
А что, собственно – когда-нибудь будет и у меня могилка, дай бог, с живыми цветами. Дай бог, дети с внуками будут приезжать, ухаживать, каждый – из собственного дома, и чужие люди будут вспоминать добрым словом… И за книжками моими – в очередь стоять! И цитировать меня. И вечера в мою память устраивать… А что, неплохо я нафантазировала? Не так и страшно будущее?..
Японцы планируют бизнес на 100 лет вперед, и потому сами живут долго. Для нас 70 лет – это глубокая старость, а для них – возраст мудрости.
И тут до меня дошло: ведь это именно страх физического исчезновения делает людей такими близорукими! Надо только его преодолеть, и глаза откроются… Вот и все, что выдающегося человека отличает от заурядного: добивается успеха тот, кто ставит цели, которые дальше «края листа». Все просто.