Грегори

Утро началось не очень-то без облачно. Со звонка Кэти. Она была очень взволнована. Спрашивала, не умер ли я! Признаться честно, я насторожился.
Поспать мне удалось всего три часа. Вернулся я домой в восемь утра и сразу же завалился спать. Мэридит к тому времени уже пришла и заняла всю ковать. Мне пришлось спать на диване. А это, как водиться, чревато не спокойным сном.
После звонка моей любви сон почему-то обратно приходить не захотел. Я пошел на кухню и налил себе микса из яблок, апельсинов и моркови (благо у нас была соковыжималка). За дверями ванной шуршала вода. Видимо Мэридит уже проснулась и принимает ванную. Я решил умыться на кухне. Для этого я тихонько заполз в ванную за бритвой и остальным. Странно, но  блондинка еще не залезала в воду и была почти одета (если ее кружевную ночнушку можно считать одеждой). Когда я вошел, она судорожно убрала что-то за спину.
- Доброе утро, дорогой – сказала она, нацепив на себя одну из тех приторных улыбок, которую я так не любил.
- Тебе того же.
- Ох, и загулялся ты вчера с этой Кэти – лукавый взгляд шарил в поисках улик
- Ну и? она знаешь ли, не такая, как ты – сказал я с ненавистью
- Ты хочешь сказать, вместе вы не спали? – удивилась она
- Удивлена? НЕТ! – издеватческим тоном сказал я и пошел из ванной восвояси.
Больше всего в этом мире я боялся сегодняшнего вечера. Она мой переводчик. Я знаю это точно. Вчера я спросил у моего телохранителя. Он поднял архивы, и мы узнали ее имя. Екатерина Юрьевна Сомова. Санкт-Петербург. Фирма «W.O.R.D». Та фирма, с которой мы заключали контракт. Я боюсь, что все это счастливое время, которое подарила нам Франция было одной большой ошибкой. Не стоило мне подходить к ней на той дурацкой выставке. Не стоило. Она, такая чистая, не сможет мне простить той лжи, на которой изначально основаны наши отношения. Она, такая, кокой я всегда представлял себе свой идеал девушки. С таким детским личиком и характером таким же детским. Я никогда себе не прощу той, потери, что случиться сегодня, но «тайное всегда становиться явным (или явью?)». так говорит одна русская поговорка (или пословица?). 
Весь свой день я провел в гримерной. Меня полировали, как куклу. Я слушал наставления менеджера, продюсера, друзей. Никто не понимал, ЧТО со мной твориться. Больше всего я хотел сбежать отсюда куда подальше. От них от всех. Бежать к Кэти и обнимать ее долго. Настолько долго на сколько возможно. Пока не исчезнет этот мир.
Моя жизнь всегда казалась мне чем-то странным. Я нравился окружающим. Зачастую в меня влюблялись девчонки, но они меня не интересовали. Когда я стал звездой, у меня появилось буквально все. И влюблялись в меня уже не глупенькие страше\младшеклассницы, а вполне себе голливудские старлетки.
Мне всегда было наплевать.
А сейчас я влюбился в ту, которая в принципе не могла заинтересовать такого вот пафосного красавца. Значит я вне принципов? Значит я другой? От этого мне было бы гораздо легче - осознавать, что я все-таки не настолько прожег свою жизнь.
Время вечеринки неумолимо приближалось. Меня начинала поколачивать мелкая дрожь. Я был одет с иголочки, да что уж говорить, я был даже накрашен (правда тональным кремом, а не губной помадой, как это делает старый - добрый Элтон)! Всю свою жизнь, кажется, я ждал этого момента и волновался, как только может волноваться человек вне смертного одра.
Моя машина подъехала одной из последних. Папарацци уже были повсюду. Я искал ее глазами…
Она была красива, как никогда раннее. Серовато – Голубые глаза ее были красиво обведены черным, а губы сияли светлым блеском. Волосы, завязанные в замысловатый каскад, спадали на плечи красивыми яркими прядями. Платье было ни столько красивым, сколько потрясающе ей идущим. Длинная черная юбка распадалась на середине на много лоскутов и развивалась на ветру, а белый корсет красиво подчеркивал талию. На плечах было шелковое черное болеро, а на шее красовалась жемчужная подвеска. Мне казалось, что она затмевает всех красавиц этого мира…
Смотря, кого я сейчас потеряю, чуть не плача, я вышел из лимузина и на ватных ногах направился к менеджеру, которая как раз стояла рядом с Кэти.  Она что-то говорила…говорила. Я не слышал.
Одними губами  Кэти прошептала мне: «я все знаю» и просияла.
Удивление вперемешку с неумолимой радостью бушевали во мне, как только могут эти две эмоции переполнять человека. Я не находил себе места. Потом она подошла ко мне и обняла. Я обнял ее.
- Ну, почему ты мне раньше не сказал? – сладко сказала девушка
- Я боялся тебя потерять – признался я.
- Господи, я же тебя люблю! Ты бы ни за что от меня бы так не отделался! – засмеялась она.
- Скорее ты от меня – ответил я сконфуженно.
- Скажи мне.
- Что?
- Что любишь.
- Люблю, как никто больше не любит.
- Я счастлива.
- И я.
- Поцелуй меня?
И мы целовались. На зло менеджеру, друзьям, продюсеру и ,конечно же, папарацци. Мы целовались так долго и так пронзительно, что потом, это стало самой главной сенсацией Парижа. Мы целовались…целовались…целовались.
Земля перестала вертеться.
Занавес…