Император Тьмы. Глава 1 - Возвышение и падение

На мертвую пустыню за гранью жизни опускался мрак, наступала очередная ночь в этом проклятом месте, такая же жуткая и монотонная, как и пронзающий своим холодом ветер, который дул здесь непрерывно и беспощадно. Это было место, чуждое всему живому, тут никто и никогда не провожал солнце в его закате, никто не радовался новому рассвету, да и само солнце весьма редко проглядывало сквозь смог, несшийся от самого мрачного Ниневиума. Настолько, насколько хватало взора, была лишь выжженная неизвестной магией пепельная темно-серая пустыня, посреди которой ветер иногда играл с этим пеплом, закручивая и поднимая его столбом в воздух. Вдалеке из-за горизонта медленно вставала кровавая луна Нирон, ее блики отражались на облаках и освещали все вокруг красноватым светом, хоть он и не мог победить серость бескрайней пустыни. Единственным, что придавало хоть немного жизни этому суровому месту, была пронзающая пустыню до самого океана широкая река Гевинрон, но даже вода в ней была прозрачной, холодной и мертвой. Она текла с неисказимым спокойствием, с неотвратимостью самой смерти, ни один всплеск не нарушал однообразные завывания ветра. Немного западнее к небесам вздымал свои пики Моркский хребет, который был таким же неизменным, как и все тут. Мертвенно-серая громада тянулась, лишь немного отклоняясь к западу, от горизонта до горизонта. Ветер, время от времени попадая в многочисленные горные ущелья, орошал всю округу жутким воем, который ни с чем нельзя было сравнить, и который можно было только услышать, навсегда сохранив в своей душе ужас этого леденящего звука. В этот вечер в пустыне происходило нечто необычное и, казалось, она, как живая, противилась тому, что потревожило ее тихий покой. В десятке метров от реки по серой каменистой пустоши медленно, и слегка нагнувшись вперед, шел высокий человек в черной мантии, с накинутым на голову капюшоном, который своей тенью скрывал лицо человека. За спиной путника развевался на ветру длинный и слегка потрепанный черный плащ, а негромкие шаги окончательно заглушал бесперебойно завывающий ветер. Идущим человеком был маг, один из известнейших магов Татлона, волею судьбы оказавшийся в изгнании. Через одеяния было сложно судить о силе этого мага, силе физической, но вот магией от него веяло весьма сильно - сам ветер вокруг чародея притихал и легонько покалывал щеки, покоряясь концентрации магии. Два вопроса уже давно не давали магу покоя: постоянно мучащие темные мысли и, как он считал, несправедливое наказание за его деяния. Он не мог понять, почему его стремление к добру, пусть и обернувшееся злом, не могло быть прощено, тем более что совершенное им зло можно было попытаться исправить. Эти мысли настолько больно разили в самое сердце, что оно наполнялось жестокой и искренней ненавистью ко всем тем, кого ранее он уважал и любил. Хоть он и понимал, что это самое зло – то, что любой маг пытается в себе подавить в зародыше, в нем, похоже, это зло переросло в новую, более совершенную стадию, ему становилось все сложнее сдерживать это зло внутри себя, иногда оно, подобно яркому пламени, вырывалось наружу. Ему казалось, что он знает все о душах других, но теперь он не мог контролировать зло в своей душе, несмотря на всю свою силу, которая превосходила силу многих великих магов Ариэна. Он пытался найти ошибки в своем жизненном пути неоднократно и теперь вновь устремился к этому.
 Он, Невере;н, родился в Эль-Хантосе, столице Татлона, в семье бедного мещанина, портного. У него было два брата, оба еще младше, чем он сам. Они родились через несколько лет после его появления на свет. Мать его перебивалась с одной работы на другую (к тому же, женщинам в Империи найти хорошую работу было весьма непросто, так как работающая женщина считалась чем-то неприемлемым в обществе, особенно это касалось столиц Великих Халифатов), денег получала крайне мало, впрочем, как и ее муж. Но детей в семье любили, и даже если родители оставались голодными, то дети всегда имели возможность подкрепить свои силы едой. Но родителей Неверен знал немного. Тогда, когда он только входил в осознаваемую жизнь, все резко изменилось и ушло в другое русло. Ему шел восьмой год, жизнь была тихой и безмятежной, время совсем не собиралось с ужасающей скоростью исчезать неведомо куда, как это бывает у взрослых. Как обычно, в один из ярких солнечных дней со своими друзьями он пошел играть на улицу. Там он вновь созерцал родной город во всем его величии. Дома вокруг были высокими и сияли почти золотым блеском на солнце, дороги были аккуратно выложены желтым кирпичом, вдоль дороги в специально отведенных местах росли тропические деревья, из изящных источников били и искрились на солнце фонтаны воды. Играя, дети забрели на одну из центральных улиц города, где нос к носу столкнулись с величественной конной процессией, во главе которой был глава гильдии магов Эль-Хантоса – Протей. Уже в то время Протей был достаточно стар, и седые волосы поблескивали в его спутанной темной бороде, а морщины начинали появляться на мужественном лице. Неверен с детским любопытством наблюдал за Протеем, о котором уже в своем возрасте был много наслышан. Чародей взмахнул рукой, и процессия остановилась. Со своего белоснежного коня Протей пристально осмотрел голубыми и слегка светящимися глазами всех мальчиков, дойдя, наконец, до Неверена. На нем он надолго задержал свой взор. Неверен пытался отвести взгляд от мудрого лица Протея, но не мог, как ни старался. Мальчику было очень неловко, однако интерес и неожиданность произошедшего заставили его не теряться, а с хоть и бесполезным и даже смешным вызовом бросить ответный взгляд. На лице Протея появилась легкая улыбка, потом лицо выразило легкое удивление, после чего великий маг легко соскочил с коня и, подойдя к Неверену, взял его на руки, не скрывая удивления и радости.
 - Да в тебе великий талант, мой мальчик! – вскричал негромко Протей.
После маг отпустил Неверена и тот, к собственному удивлению, остался висеть в воздухе, беспомощно размахивая ногами. Протей вновь забрался на коня и простым усилием воли подтянул Неверена к себе. Посадив мальчика перед собой, Протей поскакал вперед, а за ним двинулась остальная процессия, оставив друзей Неверена на дороге удивленно переглядывающимися. Уже тогда Протей увидел в Неверене магический талант, как увидел в нем и нечто необычное, чему, правда, не придал тогда значения. Протей решил взять Неверена в пансионат для магов-детей, где мальчик мог проявить свой талант. За сына маг заплатил родителям сто золотых тернатов – неслыханную для бедных мещан сумму. Хоть он и не спрашивал разрешения у родителей, чтобы забрать их сына, но знал, что те не будут против – они и не мечтали о такой судьбе для своего чада. Сам Неверен, к удивлению многих, легко пережил расставание с родителями и у учителей в пансионате это могло бы вызвать настороженность, но они были больше рады тому, что ребенок не переживает и может сразу приступить к учебе. В пансионате Неверен сразу стал проявлять необыкновенные способности и трудолюбие, поэтому неудивительно, что по окончании пансионата он единогласно был признан всеми учителями лучшим учеником выпуска. В тот же день он снова встретился с Протеем, от которого узнал о пожаре в родительском доме, о том, что погибла вся его семья. Но, к удивлению самого Протея, Неверен отнесся к этому так, будто ему сообщили о смерти чужих, неизвестных ему людей. Протея это немного встревожило, но больше ничего странного в юноше не было, и маг оставил случившееся без внимания. Чуть позднее по личному указу Протея Неверен был принят в Высшую Академию Магов в Эль-Хантосе. В этой академии обычно обучались наследственные маги, выходцы из дворянских семей, но случай Неверена-простолюдина там был уникален, как уникальны были и способности его. Никто не мог сравниться с ним ни в одной магической дисциплине. Его немного недолюбливали сверстники за некоторую отрешенность от них, один из них даже попытался причинить своей магией вред Неверену, но тот без труда развеял чары недоброжелателя и в ответ нанес серию магических атак такой силы, что незадачливый обидчик более полугода пролежал в лазарете при Академии. Прошло несколько лет, и Неверен закончил Академию с отличием, получив ученую степень магистра во всех магических дисциплинах. После этого Неверен получил в гильдии магов Эль-Хантоса свои покои, где он около года развивал свое мастерство самостоятельно. Потом он стал учеником Протея и несколько лет путешествовал по Империи, внимая и осмысливая каждое слово своего учителя. После возвращения из последнего путешествия Неверен был назначен главой отделения гильдии магов в одном из городов Татлона, Шарэнте, где самостоятельно изобрел несколько сложных заклинаний. Но тень, что Протей приметил в глазах юного мага много лет назад, разрасталась все больше. Неверен со временем начинал чувствовать себя все хуже, с ним случались беспричинные припадки гнева, после которых он не помнил, что делал во время них, а если и помнил, то не мог понять зачем. Возможно, в подобном состоянии он и создавал свои на редкость изощренные заклинания убийства. К тому же, Неверену стали сниться странные сны, где все было как раньше, но вот краски в них серели и тускнели, пока их совсем не заволокло мраком. С тех пор Неверен больше не видел сновидений, его сон был наполнен лишь черной бесконечной пустотой. Однажды, сильно гордясь в душе созданием своих уникальных заклятий, Неверен решил испробовать их действие на людях. Он послал одного из своих верных подчиненных как посредника к начальнику местной тюрьмы и тайно купил несколько приговоренных к длительному заточению или смертной казни заключенных. В тот же день, поздним вечером, когда люди уже разошлись по домам и в окнах один за другим гасли огоньки, Неверен, окутав своих подопытных мраком, вывез их за город, в пустыню.
 Как сейчас, Неверен помнил ту вечернюю прохладу, переходившую в неприятный холод, тот песок под ногами, все еще теплый после яркого солнечного дня, те холодные звезды, что едва заметно поблескивали на небосводе, и ту луну вечности Селену, что одиноко светилась бледным светом, играя тусклыми бликами среди пустыни. Помнил Неверен и исполненных ужаса людей, которые, подрагивая от холода, стояли посреди пустыни даже не зная, для чего они там находятся. Тогда Неверен впервые появился перед людьми в своем черном одеянии, навевая неподдельный страх. Неверен медленно откинул капюшон, и лунный свет выхватил из тьмы едва заметную таинственную улыбку мага. Этот слабый свет делал и без того бледное лицо Неверена еще бледнее, бледнее настолько, что начинало казаться, что оно само начинает светиться во мраке. Маг поднял свои руки так, что ладони оказались на уровне груди, обращенные одна к другой, и начал громко и отчетливо произносить слова древнего и уже даже позабытого самой гильдией магов языка. Каждое слово заставляло содрогаться сам воздух, пробуждая в нем старые, запретные и могущественные силы, таившиеся в забвении многие столетия. Из ниоткуда вокруг Неверена стали появляться небольшие красные огоньки, которые закружились все быстрее и быстрее в безумном хороводе. Вначале одинокие и разрозненные, теперь они вплотную окружили Неверена и внезапно, словно повинуясь единому импульсу, устремились в пространство между его ладонями, образовав красный светящийся шар, который, тем не менее, не был цельным и состоял из великого множества все тех же кишащих огоньков. Прошло несколько секунд, и Неверен поднял голову; оторвав взор от массы огоньков, он быстро оглядел стоящих в десяти шагах людей, на его лице вновь промелькнула улыбка и он, как бы собравшись с силами, выдохнул из себя последнее, особенно громкое и четкое слово. Как только оно сорвалось с губ, шар из пространства между ладонями устремился с огромной скоростью к заключенным, приобретая вид огромной волны. Люди едва успели прикрыть лица, как волна огоньков ударила в них. Неверен стоял в стороне и с наслаждением наблюдал, как его подопытные буквально разваливаются на глазах. Крики смертельного ужаса и боли разнеслись по пустыне, но их никто не мог услышать, Неверен позаботился об этом. Огоньки пронзали людей насквозь, расщепляли их тела, но заставляли жить до последнего, принуждая ощутить всю боль, которую мог вынести человек. Когда все было кончено и останки, превратившись в бесцветную жидкость, впитались в песок, Неверен невозмутимо отвернулся, рукой зачесал шелковистые черные волосы и, накинув капюшон, отправился назад к городу. Его отсутствия никто не заметил и, вернувшись, Неверен отдался очередному сну без сновидений.
 Проснувшись на следующее утро и припомнив случившееся ночью, Неверен долго не мог понять, зачем сделал все это. Совесть пробудилась в нем, и даже припадки злобы более недели не возвращались ни разу. Эти дни стали для мага одними из самых тяжелых. Эта совесть, которая до этого не причиняла особых беспокойств, теперь свирепствовала как никогда. Вначале Неверен пробовал откупиться от совести тем, что среди этих людей трое и так были приговорены к казни, а остальные двое явно бы не дожили до конца своего заключения. Неверен говорил себе, что они своими деяниями сами заслужили себе настигнувшую их участь. Но совесть отвечала, что кто бы он ни был, но никто не давал ему права самовольно расправляться с человеком, пусть даже и очень плохим. В то же время что-то внутри говорило, что Неверен поступил правильно, что это его путь, что нет смысла с него сворачивать, что если он сильнее других людей, раз он может повелевать ими своей силой, то это и есть его предназначение. Но добра в Неверене было еще много, и он гнал такие мысли прочь. Совесть не отпускала до тех пор, пока Неверен основательно перед этой самой совестью, да и перед самим собой, не покаялся. Тогда это закончилось, хотя понимать и осознавать свои действия Неверен мог все меньше и меньше, и он замечал это. К тому же, он еще часто улыбался, вспоминая муки заключенных. В скором времени с Невереном случилась еще одна странная вещь. Однажды к дверям гильдии магов прискакал гонец с длинным и достаточно тяжелым свертком, который предназначался лично для Неверена. Об отправителе ничего не было известно. Заперевшись в своих покоях маг развернул посылку и увидел там великолепный меч. Он был двуручным, его рукоять и эфес были искусно украшены. Чуть выше рукояти в обе стороны отходили украшения, в виде черных крыльев, а сам клинок был расписан древними рунами. Когда Неверен брал меч в руки, то оружие начинало слабо переливаться голубоватым светом. Очевидно, меч обладал магическими свойствами. Простейшими были  некоторая легкость в руках обладателя, незатупляемость, огромная сила удара. Но было и еще что-то, что даже Неверен не мог пока разгадать. Вначале он хотел сообщить о странном мече Протею, но потом почему-то передумал.
Старый маг мог забрать изящное оружие, к которому Неверен сильно привязался. Во всяком случае, хоть Неверен и не пользовался мечом, но хранил его очень бережно, часто рассматривая и поглаживая его вычурные узоры и древние руны, любуясь легким сиянием неизвестного металла.
 Через полтора года Неверен добился значительных успехов в руководстве отделением гильдии магов Шарэнта и был возвращен в родной Эль-Хантос, где по назначению Протея стал полноправным членом Совета местной гильдии магов. Одновременно он получил полный доступ к библиотеке гильдии магов Эль-Хантоса. Библиотека представляла собой несколько нижних ярусов главного здания гильдии, а также подземелье с наиболее ценными экземплярами книг. В это подземелье могли спускаться только высшие чины гильдии, например, члены Совета, к которым теперь принадлежал и Неверен. Еще в детстве он был наслышан о многих редких и даже уникальных томах, хранящихся в подземелье, и потому посещение такого кладезя знаний было одним из первых дел, которое он сделал в ранге члена совета. Неверен не был разочарован увиденным, он часто целыми днями сидел за чтением, ибо в этом он находил и знания, полезные для него, и успокоение души, терзаемой темными мыслями, которым не было причины. И все же непонятное чувство внутри Неверена росло, иногда не давая покоя. Он даже не мог выразить это чувство в словах, но оно было, и Неверен хорошо осознавал это, понимая также, что ничего хорошего это не сулит. Однажды, в очередной раз засидевшись в подземелье допоздна, Неверен уже собирался уходить и искал полку для книги, которую читал. Как назло, все стеллажи поблизости были плотно заняты, и маг пошел через находящийся неподалеку узкий коридор в соседнюю комнату, где обнаружил большой, но совершенно пустой стеллаж из какого-то на вид прочного дерева. Но стоило Неверену положить на него книгу, как тот рассыпался в щепки. Было похоже, что он прогнил полностью, а как стоял до сих пор, понять было совсем невозможно. Но самое интересное было не в том, за стеллажом оказалась небольшая дверь из неизвестного и очень прочного металла, которая была плотно закрыта. Заинтригованный Неверен решил открыть ее с помощью светлого заклинания открывания дверей, которое изучил совсем недавно и доступ к которому, по вполне понятным причинам, имели только члены совета и люди вышестоящие, то есть те, кто был действительно надежен в своих деяниях. Дверь, не смотря на долгие и многочисленные попытки Неверена, открываться не желала. Маг уже почти отчаялся найти способ открытия, но вдруг вспомнил о темном заклинании открывания. В принципе, такой род заклинаний отличался только силами, которые использовались при сотворении, но именно это и могло сработать на и без того хитро заколдованной двери, если лежащее на ней заклятие было глубже, чем просто сам способ магического закрытия. Неверену пришлось потратить немало сил и времени, прежде чем он смог в механизме создания заклинания заменить темной силой светлую. Неверен произнес заклинание, по двери пробежали красноватые блики, и она, скрипнув, слегка отворилась. Далее открыть ее полностью не представляло никакого труда. За дверью сразу начинались ступеньки, уводящие вниз, в безмолвную темноту. Неизвестно, что ждало его там, поэтому Неверен на всякий случай приготовился быстро дать отпор неизвестному и, создав небольшой парящий в воздухе светящийся шар, двинулся вниз. Шар послушно последовал за своим создателем, лениво покручиваясь в воздухе и освещая стены уходящего вниз тоннеля своим желтоватым светом. Стены были украшены изображениями странных животных, непонятными и причудливыми символами, а также прочими атрибутами древних подземелий. Стены в некоторых местах были слегка обрушены, обломками устилая потрескавшиеся ступени. После спуска, длившегося около минуты, Неверен вышел в небольшой круглый зал, потолок которого в виде конуса уходил вверх, теряясь в повсюду царящей здесь темноте. На прогнивших, опутанных паутиной стеллажах лежало множество невероятно древних книг, но они, как и все вокруг, были полностью испорчены временем и сыростью. Но среди них, на гранитном постаменте, одиноко лежала одна черная книга, практически неповрежденная тем, от чего все остальные книги пришли в негодность. Это была книга черной, запретной во всей Империи магии – некромантии. “О сущности душ” – такое название потускневшими золотыми буквами было отображено на обложке. Язык, которым была написана книга, был старый общий язык всего Ариэна, вобравший в себя языки всех народов и рас. Этим языком, хоть и сильно изменившимся за долгие столетия, пользовались и сейчас повсеместно. К слову, этот язык и теперь был единственным для всего Ариэна, если не считать нескольких диалектов, возникших в некоторых регионах, да некоторых особенно диких племен с совсем примитивной речью. Недолго поколебавшись, Неверен взял эту книгу и унес в свои покои, оставив подвал таким, будто туда никто не заходил. На место развалившегося стеллажа у входа Неверен придвинул другой, намного более прочный. По стечению обстоятельств, в книге было затронуто как раз то, о чем давно думал Неверен в своих медитациях – о месте души в магии. Некромантия по определению была магией о придании телу либо его частям жизненных функций, но эти тела были безвольны и подчинялись своему магу-создателю. Автор книги же задавался вопросом о возможности использования в некромантии душ. Неверен решил углубиться в эту тему и за долгие месяцы упорных изысканий пришел к выводу, что душа, покидая тело, оставляет в нем слабые магические отметины, несущие основные черты характера. Неверен понял, что таким образом подобные отметины остаются и у души, так как при оставлении отметин она теряет часть своего магического потенциала. А так как характер у каждого разный, то и отметины являются уникальными. Благодаря этому, Неверен понял, что так можно воскрешать из мертвых, возвращая к жизни тело и одновременно вселяя в него его душу с помощью отметин, для каждой души уникальных. Единственным условием успешного воскрешения было то, что воскрешаемое тело не должно было быть сильно поврежденным.
 Воскрешение… Неверен был очень увлечен своей работой, вдохновлен успехами, и собирался показать Совету результат своих исследований. Прежде, на одном из советов, он не удержался и предвосхитил свой будущий доклад, сказав, что практически открыл основы новой школы магии, которую для себя назвал “белой некромантией”. Но, чтобы быть окончательно уверенным в своей правоте, Неверен решил проверить свои изыскания полноценным экспериментом. Маг всегда держал себя в курсе дел, происходивших в городе и Империи, и, конечно же, не мог пропустить известие о недавней казни в городе четырех человек – двух еретиков, отрицавших учение Айсианства, и двух безжалостных убийц. Как и в Шарэнте, он путем подкупа начальника тюремной стражи добыл себе тела казненных (они были повешены). Возможности без шума достать тела более приличных людей у Неверена не было, а заниматься эксгумацией свежих трупов он просто не хотел. Следующим вечером он тихо перетащил тела в тот самый подвал, где нашел некромантскую книгу. Когда наступила ночь, Неверен нарисовал углями на телах необходимые руны и ровно в полночь произнес воскрешающее заклятие, после чего ушел в свои покои. К середине утра заклинание должно было подействовать. Но когда утром Неверен вернулся в подвал, он очень сильно испугался, впервые за долгое время – ни одного тела в подвале не было, а дверь оставалась закрытой. Внутри кругом были заметны следы сильной магии. Снаружи все было тихо – значит, эти ожившие тела никто не видел. Скорее всего, они прятались где-то в подземелье библиотеки. Но Неверен искал их там почти до самого вечера, и так никого и не нашел. Тогда он спрятал все свои труды и книгу некромантии в самые дальние тайники своих покоев, ожидая, что если тела найдут, то все подозрения свалятся на него, ведь именно он рассказывал о скорых грандиозных открытиях. Однако прошло более недели, а все оставалось тихо, никто ничего не заподозрил. Постепенно страх Неверена прошел, и он подумал, что опыт до конца не удался, что из трупов получились простые зомби, которые, непостижимым образом выбравшись из библиотеки, вышли на улицы города и, побродив немного, свалились в какие-нибудь канавы, где и благополучно сгнили. На улице их никто не заметил, так как заклятие сработало намного раньше, еще ночью, когда на улицах было пустынно. В конце концов, заклинание могло сработать не так, как должно, и тела просто исчезли. Неверен вновь достал свои работы и, особо ничего не опасаясь, стал искать возможную ошибку в своем эксперименте, возобновив изучения. Тогда он не знал, чему суждено произойти два дня спустя. В ту темную ночь, когда не взошла ни одна из лун, когда лишь звезды своим призрачным светом освещали город, живые трупы неожиданно появились в покоях Совета, и, пока люди поняли, что к чему, четверо из девяти магов – членов Совета во сне были растерзаны этими трупами. Все подозрения, чего так боялся Неверен, обратились именно на него. В ту страшную ночь к нему, безмятежно спящему, вторглась, казалось, вся гильдия. Все его работы были обнаружены, в том числе и книга. Неверена заключили в магическое поле, через которое почти никакая магия не могла прорваться, и так держали до суда гильдии, почти месяц. За это время Неверен понял свою ошибку – когда души вселялись в тела, то они обнаружили более яркие отметки злобы и вселились только через них, проигнорировав другие. Таким образом, получились абсолютные убийцы, жизнь которых заключалась в смерти других. Удивительным оставались две вещи: как эти убийцы больше недели прятались в гильдии и почему они напали именно на членов Совета. Когда наконец состоялся суд, Неверен, как ни старался, не смог себя оправдать. И тогда маг потерял всякий интерес ко всему, что происходило вокруг, все ему стало безразлично.
 Решение судей было единогласным – смерть, но Неверена спас его бывший учитель – Протей, глава гильдии магов Эль-Хантоса и всего Татлона. Протей присутствовал все время суда, и все видели его душевную боль, но никто не мог понять ее до конца, даже сам Неверен. Протей вспоминал тот день, когда впервые встретил Неверена, а главное, то странное, что он ощутил в душе мальчика. Он любил его, как учитель своего давнего ученика, но и корил себя за то, что вел Неверена вперед, к все более сильной магии, когда темная натура ученика уже стала проявляться. И теперь, вместо ученика, который должен был занять его место со временем, он получил этого… некроманта. Протей даже не мог себе представить, что такое может произойти. Но он продолжал испытывать теплые чувства к своему оступившемуся ученику и во время вынесения приговора, как глава отделения гильдии, наложил на приговор свое право вето, заменив наказание на вечное изгнание из Империи. Тем самым он хотя бы сохранил Неверену жизнь. Но Неверен, уводимый из зала суда, смотрел на учителя уже без искорок любви или благодарности в глазах, ему было все равно, хоть тайная злоба вновь подмешивалась в чувства.
 Все, что Неверен взял, уходя в изгнание – его меч и черное одеяние. Он долго шел через Бескрайние степи, питаясь небольшими степными зверьками, напиваясь водой из ручьев, ночуя под открытым небом, шел без цели, просто шел. Недалеко от Великого Хребта за ним увязались несколько диких племен, только тем и славившихся, что лютой ненавистью к магам, и сколько он не пытался оторваться от них, у него ничего не получалось. Несколько раз он убивал членов этих племен, но это не пугало людей, а лишь прибавляло им злобы и настойчивости. И он бежал от них, бежал, сам не помнил сколько, отдыхая, лишь когда они выбивались из сил, а он сам еле стоял на ногах. О своей магии он почти забыл – сил на нее не было. Так племена преследовали его до Земли Аренхима, потом шли за ним через невысокую северную оконечность Великого хребта, гнались за ним через Мрачные леса и оставили в покое лишь тогда, когда он переступил Грань жизни. Удивительно, но именно там он смог основательно передохнуть и восстановить силы. А потом он вновь без цели шел по выжженной пустыне, питаясь лишь своей магией, которой становилось все меньше. Тогда он и решил совершить свою безумную и не имеющую ни толики смысла затею – подобно легендарному Аренхиму увидеть перед смертью Ниневиум.
 И вот он шел, поглаживая рукоять меча, содрогаясь от неистового ветра и созерцая кровавый лик Нирона. Так сложилась его судьба, такое наказание его настигло. Странно, но, несмотря на свою апатию, он хотел жить, но теперь было поздно, Ниневиум не выпускает своих жертв, оставалось лишь идти к нему, увидеть его и умереть. И ничего нельзя было изменить. Хоть он сам решал, куда ему идти, но конец его пути все равно оставался неизменен. Сейчас, проклятый всем миром, он в душе желал двух вещей – часть его говорила о том, что жить теперь нет смысла, пора закончить среди этой пустыни свой путь, но другая, природная его часть, говорила о том, что нужно жить, что смерть – конец всего, что это не то, чего он желает. Неверен во многом был готов с этим согласиться. Часто люди, собираясь уйти из жизни, желают какого то вечного покоя, избавления от всех проблем и забот, но именно покоя, а смерть (в этом и была суть мысли Неверена) не давала покоя, она забирала все, делала так, что само сознание переставало существовать, а, следовательно, человек терял все, и не мог, отдохнув, вернуться. Не помогло бы и учение Айсианской религии, говорящее, что вечной жизни после смерти можно достичь долгими духовными практиками, суть которых – объединение души и разума в служении Богу. Времени и желания совершать подобные практики не было, потому все, на что мог рассчитывать Неверен – недолгое призрачное существование после смерти, пока душа и разум все же едины, пока не вступит в силу закон Сансары – перерождения, в результате которого душа освободиться от разума, уничтожив его, и первозданно чистая вселиться в новое тело.
 Неверен хотел победить закон смерти, но его попытка провалилась, породив кровожадных монстров. И теперь так он расплачивается за свое стремление к новому, или все же к древней, страшной и запретной некромантии… Внезапно что-то в душе кольнуло Неверена. Это было чувство, которым он гордился, оно предупреждало его о приближающейся опасности и не подводило почти никогда. Вообще же, Неверен открыл в себе столько странных способностей, что начинал уже бояться этого. Неверен знал, что за опасность его подстерегает теперь, поэтому, чувствуя уже веяние смерти за спиной, он мгновенно собрал и сконцентрировал всю свою силу и, с максимально возможной скоростью обернулся. В паре метров от него находилось несколько духов белого цвета, полупрозрачных, парящих в воздухе, не касаясь земли, ибо ноги их ниже колен превращались в некое подобие колыхающейся белесой ткани. У них были большие бесформенные рты, черные глаза, носа не было видно совсем. Строго постоянной формы у них не было тоже. Они время от времени переливались своей призрачной массой, общей формы, однако, не меняя. Это были самые страшные духи всего Ариэна – призрачные легионеры Ниневиума. Один из них устремился к Неверену, желая пройти через него насквозь, тем самым не повредив тело и забрав душу Неверена. Таким способом пополнялись легионы Ниневиума. Неверен был готов к подобной атаке и успел вытянуть вперед руки, после чего, громко произнеся древнее заклинательное слово, направил руки к себе. В тот же момент он весь засветился лазурным светом, который на несколько секунд обезопасил душу от посягательств. Дух ударил Неверену в живот, и начал проходить сквозь него. Маг почувствовал, как мутнеет в голове, а время будто замедляется, он наклонил голову и увидел, как дух исчезает в нем. Но, несмотря на неприятное чувство, душе призрачный легионер не мог причинить вреда. Внезапно в голове прояснилось – дух вышел сквозь спину. В тот же момент Неверен, который благодаря своей магии стал двигаться с невероятной быстротой, выхватил из ножен меч. Лязгнул мифрил, из которого был сделано оружие, сияющее своим ярким светом в руках хозяина. Неверен обернулся, одновременно размахиваясь мечом в вытянутых руках, и нанес по духу страшной силы рубящий удар сбоку. Обычный меч прошел бы через духа, не затронув его, но меч Неверена был зачарован древней магией, и его тайным свойством была уникальная возможность уничтожать не только тела, но и их души. Белесая призрачная масса была разрублена пополам, дух издал леденящий вой и исчез в ничто, обволакиваемый чернотой. Не останавливая удара Неверен поднял руки вверх и отпустил меч – тот подлетел высоко над магом. Тогда Неверен громко и четко произнес очередное магическое слово, одновременно снова вздымая свои руки к небу ладонями вверх. Секунду спустя Неверена окружило полупрозрачное кроваво-красное поле, блистая переменчивым светом. Духи в нерешительности отпрянули, а Неверен уверенно поймал свой меч, и смело пошел на духов, этот магический щит защищал его от них всерьез и надолго. Призрачные легионеры попытались пробить поле своими магическими шарами, которые один за другим появлялись у них в руках и тут же летели в Неверена. Но шары отскакивали от магического щита и летели в разные стороны, не причиняя Неверену никакого вреда. Тем временем сам маг не стоял на месте, а продолжал наступать. Боевой азарт разгорался в нем, он входил во вкус этой битвы. Неверен не первый раз наталкивался в этой пустыне на духов – то там, то тут они неустанно носились над пустыней в поисках очередной жертвы, но вот Неверен уже много раз оказывался им не по зубам, как и теперь. Одно, что немного удивило Неверена – духов в этот раз было больше, чем обычно, но это не мешало Неверену демонстрировать им свою силу и могущество. Он продолжал орудовать мечом, и уже два очередных духа отправились благодаря нему в ничто. Неверен сделал еще один шаг к духу, одиноко висящему в воздухе неподалеку, как вдруг земля затряслась, а маг еле устоял на ногах. И тут Неверен опешил – он видел то, что вряд ли видел кто-нибудь еще из ныне живущих : из пепла, местами уже окаменевшего от времени, стали подниматься скелеты в древних стальных доспехах. Больше всего Неверена удивили эмблемы на доспехах – вид сокола на большинстве и вид боевой секиры на некоторых. Это наталкивало на странную, но единственно правдоподобную мысль – из пепла восставала часть армии союза Аренхима и Дивайна, древних лидеров, приведших свои народы на Ариэн в незапамятные времена. Сам того не подозревая, Неверен нашел место упокоения армии, пропавшей за Гранью жизни тысячелетия назад. Но что заставило их подняться? Это оставалось загадкой для Неверена, но не загадкой для самих скелетов – они выбирались из-под земли и тут же бросались в бой, на мага. Их восстало уже сотни, а горизонт все темнел, наступала ночь, все обволакивала тьма, лишь потемневшие от времени доспехи скелетов тускло отсвечивали красное сияние Нирона, висевшего уже высоко в небе. Неверен хотел поднять второй щит, предохраняющий от телесных повреждений, но вдруг на него обрушился град стрел – среди скелетов оказались лучники. От нескольких стрел Неверен увернулся, несколько отбил мечом, но их было слишком много. Одна стрела вонзилась магу в ногу, заставив того припасть на колено. Неверен стал читать заклятие второго щита и уже стал вздымать вверх руки, как еще одна стрела пробила ему руку чуть ниже левого плеча, и та безвольно повисла. Фиолетовое поле, едва блеснув, погасло, как исчезло внезапно и красное магическое поле. Призрачные легионеры радостно взвыли неподалеку и ринулись сквозь толпы скелетов к магу. Превозмогая боль, Неверен тяжело встал с пепельной серой земли, готовясь дорого отдать свою жизнь. Он с трудом собрал все силы и поднял в правой руке двуручный меч, который почему-то стал очень тяжелым, будто позабыл свои особенные свойства. Размахнувшись получше, Неверен снес череп одному из близко подошедших скелетов, потом развернулся и с силой разрубил первого из подлетевших духов, причем размах оказался настолько сильным, что Неверен чуть не выпустил меч из руки. Внезапно маг почувствовал острую боль в спине – еще один скелет подобрался близко и полоснул его своим проржавевшим ятаганом. Неверен резко присел и снова обернулся, одновременно размахиваясь мечом. Оружие перерубило скелету обе ноги, и тот стал падать. У земли Неверен снес скелету череп пинком, но при этом сам чуть не потерял равновесие, к тому же нога, пробитая стрелой, ныла все больше. Левая рука отнялась полностью, кровь заливала все вокруг. Еще один скелет подкрался сзади, подняв меч над головой и собираясь нанести удар сверху. Неверен, вновь припал на колено и еле успел поднять меч, парируя удар. Сам того не ожидая, маг попытался отвести атаку слишком сильно, вследствие чего кисть руки скелета, держащая меч, отлетела в толпу прочих нападавших. Меч в руке Неверена по инерции описал дугу и уже с другой стороны ударил по скелету в область поясницы. Скелет упал, разрубленный пополам. В этот же момент один из духов неосторожно налетел на меч мага и, почернев, исчез. Неверен встал с колена и пошел вперед, рубя налево и направо. Кости разлетались в разные стороны, устилая все вокруг. Некоторые удары достигали Неверена, цепляя его, но он уже не обращал на это внимания, идя вперед и сосредотачиваясь лишь на том, чтобы провести очередную атаку. Скелетов все прибывало. Казалось, никогда не иссякнет их бесчисленный поток, неумолимое течение существ, воскрешенных с единственной целью - убивать. Вдруг перед Невереном предстал огромный двухметровый скелет. Маг попытался нанести удар, но тот легко отстранил его и в ответ своим слегка проржавевшим боевым топором ударил Неверену по ноге выше колена. Кровь хлынула во все стороны, маг сделал несколько шагов назад и стал падать на спину, не в силах более стоять. Падая, он поднял руку с мечом и снизу вверх расколол череп гиганту. Неверен упал, скелет повалился рядом. Маг, уже лежа, отбил несколько атак, но острая боль пронзила руку, Неверен вскрикнул и выронил меч, который плашмя упал на него сверху. Теперь Неверен был беззащитен перед бесновавшейся армадой. Он лежал, истекая кровью, и смотрел в черное небо. Над магом склонился скелет, одновременно готовясь нанести последний удар. Белый череп скелета все краснел и становился менее четким, кровь заливала Неверену глаза. “Странно, - подумал он, – я так хотел понять, что такое смерть, даже пытался победить ее, а теперь сам я повержен, жить мне осталось считанные мгновения и я вижу саму смерть, склонившуюся надо мною. Как удивительна и непонятна жизнь, как жестока и неумолима смерть. Как жаль, что я ухожу из этого мира не узнав, ради чего жил и ради чего умираю. Вот он каков, мой конец…”
 Неверен потерял сознание, но среди обступившей его тьмы пронеслась последняя мысль – он так и не увидел Ниневиум…