Император Тьмы. Глава 3 - Спасенный от смерти

 Вечером того же дня, в нескольких лигах от Тарра.
 День уже заканчивался, красное вечернее солнце лениво клонилось к закату, время от времени прячась в рассеянных, но мрачных дождевых тучах, плывущих по небу далеко на западе. Из-за этого на землю то вновь возвращался день, то внезапно сгущались сумерки. Казалось, сама природа не знала, что ей делать: то ли отойти ко сну, то ли еще бодрствовать до конца дня. Во всяком случае, два молодых путника, идущих по старой лесной дороге, спать пока явно не собирались и, наоборот, вопреки стремлению всего их окружающего неторопливо дожить день, ускоряли шаг. Оба были явно взволнованы.
 -  Где-то тут, неподалеку, я слышал крики, точно, звали, просили о помощи,  - взволнованно говорил Даниэль. – Кажется, оттуда, если я не ошибся… Что-то криков, правда, больше не слышно.
 Окончание дня было совсем не таким радостным, как хотелось бы путникам. Не успев толком отойти от города, они, похоже, были близки к тому, чтобы напороться на неожиданные неприятности. “И еще говорили, что в этих местах спокойно!” – думал Даниэль. Но также, хоть и не останавливаясь, он думал о том, стоит ли откликаться на призыв о помощи, не проще ли было бы тихо пройти мимо и отправиться прямо к цели своего похода? Но что-то говорило, что нужно помочь, что бы там ни было, что бы ни происходило. Наконец решение было принято окончательно – идти на помощь, Авелий был не против. После такого решения стало намного легче, однако волнение только нарастало, заставляя сердце стучать быстрее. Несмотря на достаточную смелость, у Даниэля все равно ни в чем не было уверенности, тем более что в родном городке Тарре и его окрестностях никогда не происходило ничего настолько неожиданного и опасного. А теперь было именно так, судя по доносившимся крикам.  Тем временем Авелий выглядел куда спокойнее и сосредоточеннее. Даниэль вновь вспомнил свои мысли о том, насколько легко его друг может абстрагироваться от ненужных размышлений, нацеливаясь на поставленную цель. Но прошло несколько секунд, и заволновался даже Авелий. Крик вновь раздался, но уже очень близко, казалось, неподалеку даже просвистела стрела. После этого друзья полностью уверились в серьезности происходящего и через секунду уже были наготове, а их клинки играли бликами в свете вечернего солнца. Густая стена деревьев, наконец, закончилась, и друзья оказались на большой широкой тропинке, которая, если бы не сужалась у поворота и не исчезала в лесных дебрях, могла бы называться дорогой. Однако на тропинке, что, судя по ширине, должна была часто использоваться, было полно листьев, колей от колес телег и следов копыт не было заметно, как не было даже следов людей. Нет, дорога не была заброшена совсем, но явно использовалась куда меньше, чем в давние времена, а особенно мало теперь. По бокам дорогу густой стеной окаймляли высокие кусты, местами сцепившись с разных сторон и образовав арки, а кое-где отдельные ветки просто свисали низко над дорогой, что еще раз говорило о том, что использование этой дороги теперь далеко не популярно. Из-за поворота, видневшегося неподалеку, вновь послышались крики, где-то рядом, рассекая воздух, просвистела стрела. Не успели друзья даже сдвинуться с места, как в кустах раздался громкий шум и из них на дорогу упал окровавленный путник. И Даниэль, и Авелий удивленно ахнули, причем не столько от плачевного вида этого путника, а от того, кем он, судя по всему, был. При взоре на его продолговатые уши сомнений не оставалось – это был эльф, очень редкий гость в Дан-Кориме, а тем более в его глубинке. Вид эльфа производил сейчас отталкивающее впечатление, однако истерзанный вид не мог также не вызвать и жалости. Головного убора на голове эльфа не было, длинные волосы были грязны и растрепаны. Одет он был в весьма изящную расписную, но прилично порванную синюю мантию, которая теперь местами пропиталась пятнами крови. Картину дополняла торчащая из спины эльфа надломленная посредине стрела. Наконец, оторвав взгляд от эльфа, Авелий прошептал Даниэлю:
 - Те, кто это сделал, уже близко, надо спрятаться, пока не поздно.
 Но смотреть на несчастного путника, равно как и прятаться, времени уже не было, так как приближались и его преследователи – из кустов с гордым и надменным видом выходило пятеро разбойников. Но из них всех только один, вероятно, главарь, выглядел достаточно прилично. Остальные были похожи на простых оборванцев, которые из крайней нужды пошли в банду. Впрочем, возможно, это были еще не все. Разбойники, похоже, были даже рады встрече с новыми путниками.
 - Помогите… - протянув к Даниэлю и Авелию руку и теряя последние силы прошептал эльф.
Главарь банды презрительно покосился на жертву и хмыкнул, после чего обратился к путникам:
 - Кто бы вы ни были, проходите, не останавливайтесь, мы даруем вам жизнь и свободу. Ну же, проваливайте! То, что тут происходит, вас никак не касается.
 Даниэль вновь задумался. Совершенно неожиданно у него появилась возможность покинуть место этой ужасной расправы целым и невредимым, но совесть говорила, что брось он тут умирать этого эльфа, и она такого никогда не простит. Даниэль взглянул на Авелия. Вид у него был такой, словно он уже все для себя решил. В подтверждение этого Авелий отрицательно покачал головой и обратился с ответом к главарю бандитов, сознавая, что это может сильно ухудшить положение дел:
 - Мы не можем уйти, пока вы не оставите его, – с этими словами  он указал на несчастного эльфа, корчившегося от боли.
 Лицо главаря бандитов перекосило гневом. Очевидно, он не привык к тому, чтобы ему кто-то перечил. Он попытался взять себя в руки, но это явно не получалось. Главарь метнул полный злобы взгляд на Авелия, который смотрел не менее грозно, и, помолчав немного, прошипел:
 - Он принадлежит к нашей банде, он предал нас, он заплатит за это кровью! Не вмешивайтесь, или сильно пожалеете!
 Главарь даже начал сипеть носом от гнева, но Авелий застыл, как каменный, испепеляющим взором глядя на него. Правой рукой молодой путник поглаживал эфес меча, явно готовясь к битве. Один из разбойников с почтением подошел к главарю и прошептал ему:
 - Посмотри на его меч, – с этими словами он слегка кивнул головой в сторону Даниэля, надеясь, что тот ничего не заметит, но крупно просчитался. Даниэль сразу все понял  - пока адамантовый меч Аторн приносил лишь неприятности, вместо того, чтобы защищать. Хотя путник думал также и о том, что возможность проявить себя в деле у фамильного меча появиться очень скоро. В уме он уже прорабатывал различные приемы фехтования, которым его учили наставники несколько последних лет в родном Тарре.
 - Идите, - вновь тоном приказа произнес главарь, но его глаза смотрели уже не с гневом на Авелия, а с вожделением на меч Даниэля, который тот так и не убрал в ножны.
 Было совершенно ясно, что разбойники теперь хотят напасть со спины и застать тем самым путников врасплох. Эльфа, похоже, они уже забыли. Меч Даниэля был слишком ценен.
 - Пошли. – Приказал Даниэль еще ничего не понимающему Авелию и дернул его за руку. Бросив последний полный злобы взгляд на главаря бандитов Авелий, наконец, развернулся и пошел с Даниэлем. Через пару шагов он обратился к другу:
 - В чем дело? Я думал, мы не оставим этого несчастного. Неужели ты испугался этих оборванцев?
 - Конечно нет, - ответил Даниэль, поспешно возвращая свой меч обратно в ножны. – Мы лишь делаем вид, что уходим. Они уже забыли про этого эльфа. Им нужен мой меч, и только он, но они его не получат.
 - Но зачем… - начал было Авелий, и тут раздался громкий стон:
 - Стойте, путники, куда же вы…
Это был голос эльфа. Авелий инстинктивно обернулся на голос и увидел, что разбойники как раз начинают приближаться. Он толкнул Даниэля в плечо, и они ускорили шаг, но не успели пройти и двадцати метров, как за их спинами раздался крик:
 - Убить их! Тот меч с красным лезвием стоит в сто крат дороже их жизней!
К счастью, лук разбойники при себе сейчас не имели. Как оказалось позже, пытаясь попасть в эльфа еще раз, один из оборванцев так сильно натянул тетиву, что деревянный лук переломился пополам. Бандиты, однако, и без дальнобойного оружия знали, что делать - весьма быстро они оказались всего в нескольких шагах от Даниэля и Авелия.
 Путники были готовы к такому повороту событий. Они, не медля, развернулись, собираясь показать, что они далеко не беззащитные жертвы, что вполне могут постоять за себя, пусть даже противников куда больше. Заскрежетали ножны и два меча блеснули в надвигающихся сумерках этого вечера. Став спина к спине, Даниэль и Авелий принялись отражать атаки разбойников. Проведя несколько контр-выпадов, Даниэль серьезно ранил одного из нападавших, и тот со стоном повалился на землю, пытаясь зажать рану в правой части груди. Второй разбойник несколько опешил от такого неожиданного отпора, чем Даниэль также не замешкал воспользоваться, рубанув тому по руке, в которой был меч. Давно проржавевшее оружие звякнуло о камень на земле, а обладатель этого меча, оставляя кровавый след, исчез в кустах. Тем временем Авелий еще более успешно справился с нападавшими – два трупа лежали у его ног. Отделался кузнец лишь парой порезов. Главарь банды все еще стоял на месте, видя, как путник с таким желанным мечом приближается с каждой секундой. Внезапно в руке разбойника появился кинжал, который тот не замедлил метнуть в Даниэля. Чудом увернувшись от внезапной атаки, он рванулся к главарю, занося меч для последнего удара, но разбойник не стал ждать этого и, пока у него была возможность, с криком умчался в дремучие заросли. Даниэль опустил меч, и, опершись на него, тяжело дышал, переводя дух. Сзади подошел Авелий и ободряюще положил руку на плечо товарищу.
 - Это должно было случиться, теперь я вижу, что твой меч не только твоя защита, но и источник всевозможных неприятностей. Его цена обеспечит человеку безбедную жизнь.
 - Я не могу продать его, ты знаешь это, – ответил Даниэль, который, после кровопролития был явно не в духе. К тому же расслабляться было рано, ведь два выживших разбойника могли быть поблизости, желая отомстить. С этой мыслью Даниэль оглянулся на тяжелораненого нападавшего – тот был уже мертв. Оставалось одно, что и озвучил Авелий, оглядываясь вслед за другом.
 - Что сейчас необходимо, так это поскорее убраться отсюда, и захватить эльфа, если, конечно, он еще жив.
 Наскоро перевязали неглубокие царапины Авелия, соорудили простенькие носилки из подручных лесных материалов и, водрузив на них эльфа, медленно отправились в путь. Нежданный спутник лежал на боку и что-то несвязно бормотал на своем эльфийском наречии, которое звучало хоть и красиво, переливчато, но, однако,  было ни капли не понятно. Эльфу явно становилось хуже и он, судя по всему, бредил, что давало весьма неприятные перспективы его спасителям – если они хотели сохранить ему жизнь, то в быстром темпе должны были идти к лодочной станции, где наверняка был лекарь. Но это было осложнено предстоящей бессонной ночью многомильного перехода с тяжелым грузом в руках. Однако, шаг за шагом, они приближались к своей цели, а Даниэль тем временем размышлял, до чего же простым оказалось убийство человека, причем и ему, и Авелию, а ведь они совершили подобное в первый раз. “Надеюсь, что и в последний” – подумалось ему.
Конечно, это была исключительно самооборона, но убийство все равно оставалось убийством. Они лишили жизни несколько человек; не сделай они этого, лежали бы сейчас на месте бандитов, а сказочно дорогой меч красовался бы в грязных разбойничьих руках. Неожиданно с этой мыслью думы Даниэля кардинально переменили направление – он впервые осознал, что действительно не было выбора, что убийство бандитов – повод скорее для радости и гордости собой, чем для угрызений совести. Против них было стопроцентное оправдание неизбежности и блага совершенного. Мысли кружились в голове, сменяясь в беспорядочном хороводе, эта неопределенность даже радовала Даниэля – легче решать проблемы внутри себя, если они не слишком серьезны, чем страдать от проблем извне. В эту мрачную холодную ночь это стало для него основной истиной. Ветер выл меж стволов деревьев, которые сильно раскачивались и громко шелестели листвой на ветвях. О прошедшем прекрасном солнечном дне мечталось, как о чем-то несбыточном, а до лодочной станции оставалось еще много миль.
 Авелий с неприязнью оглядывал эти печальные и далеко не приветливые окрестности, думая о таком желанном и далеком огоньке станции. Нести эльфа было не слишком легко – он постоянно ворочался на ветхих носилках и бормотал что-то несвязное. Авелий стал опасаться, что так носилки могут и не выдержать. К тому же, эльф был совсем не таким легким, как хотелось бы, и руки уже порядком затекли от постоянной нагрузки. Авелий сожалел, что поблизости не было ни домика лесника, ни какой-нибудь захудалой лесной деревушки. Только холодный ветер, ночь, заброшенная дорога и умирающий эльф на руках. Авелий даже невесело улыбнулся от такого неудачного стечения обстоятельств.
 Шаг за шагом, миля за милей, час за часом путники приближались к цели. Уже прошли они перекресток, связывающий основную дорогу через лес с той заброшенной, по которой они шли. Вконец измотанные, они выбрались из проклятого леса, эльф был еще жив. Теперь впереди открывалась долина реки Виалии. Утро было уже близко и вокруг стало чуть-чуть светлее, что позволяло окинуть взором столь долгожданную местность. Пологие склоны примерно на милю тянулись к реке, поросшие невысокой травой. Стена леса оставалась позади, как бы нависая над травянистой долиной. Из леса к реке шла дорога, пересекая ее по старому каменному мосту, а возле моста была такая долгожданная лодочная станция, в окне которой приветливо горел огонек. Но до него еще нужно было дойти, ведь до реки оставалась целая миля – не так и мало для измотанных путников. Ветер особенно свирепствовал над равниной, в порывах прижимая траву к самой земле, разрывая в небесах серое небо. После тяжкого испытания суровой природой путники наконец остановились у высокой дубовой двери на станцию. В целом, здание ничем не отличалось от обычных сельских построек и было одноэтажным, но достаточно обширным. За станцией находился небольшой док, состоящий из досок, закрепленных на сваях, торчащих из-под воды, к которым были накрепко привязаны веревками несколько больших весельных лодок.
 Дубовая дверь на станцию не была закрыта, и, толкнув ее, Даниэль, эльф на носилках, а затем и Авелий оказались в теплом и не слишком ярко освещенном кабаке. В этом доме совмещались питейное заведение, гостиница и управление лодочной станцией. Кроме того, при станции постоянно проживал врач, помогая многим путникам за умеренную плату. Сейчас врач был именно в кабаке и, увидев эльфа, немедленно поднялся, понимая, что помощь необходима неотложно. Взволнованно он подбежал к путникам и стал помогать устроить носилки на двух табуретках, попутно говоря:
 - Что случилось? Ему нужна помощь? Я лекарь, зовут Мотес, может, я смогу помочь?
 - Конечно, затем мы и пришли сюда, за вашей ему помощью, – резко ответил Авелий, раздраженный такими вопросами лекаря. Нужда в его помощи была очевидна, и сам лекарь прекрасно знал это, но его вопросы, так неуместные сейчас, звучали, будто речь шла не о жизни и смерти. Лекарь, похоже, понял свою ошибку, причину недовольства Авелия, поэтому немедленно перешел к более конкретным действиям, и первым из них была просьба отойти от больного, сопровождаемая словами:
 - Что же все-таки случилось, он весь в крови… нехорошо это, очень нехорошо…. Да отойдите же! – Рявкнул он уже на Авелия.
 - Мы нашли его на дороге несколько часов назад, похоже, на него напали разбойники, - сказал Даниэль, дипломатично умалчивая о жестокой битве с этими самыми разбойниками, - первое, что, как мне кажется, нужно сделать – это достать обломок стрелы из спины.
 - Да, да, конечно, но это чуть позже. Сейчас я быстро осмотрю его, и, если нет сильной опасности для жизни, мы перенесем его в мои, позвольте сказать, покои, – заторопился лекарь.
 - Он тут умирает, а ты говоришь, что ему ничто не угрожает? – Начал злиться Авелий, ему не нравился этот лекарь, его ненужная многословность.
 - Я здесь лекарь и мне лучше знать. – На удивление коротко отрезал лекарь и принялся ощупывать раны эльфа. Авелий пожал плечами, отступил на несколько шагов назад, и стал осматривать помещение. Оказалось, что за ними вот уже несколько минут наблюдали немногочисленные посетители заведения. Происходившее было явно интересно посетителям. Видно, подобные вещи происходили тут нечасто. К тому же, как заметил Авелий, некоторые ожидали разрастания перепалки между ним и лекарем, но, увидев, что Авелий отступился, потеряли интерес к происходящему и вновь обратились к своим любимым друзьям – большим пивным кружкам. Обитатели кабака были ничуть не лучше, чем Авелий ожидал – оборванцы, пьяницы, да пара человек из числа простых путников, остановившихся на ночлег и коротавших мрачную ветреную ночь в кабаке. Очевидно, это были еще не все -  многие, вероятно, спали, и в этом не было ничего удивительного. Как-то неуютно тут было, но снаружи завывал ветер, и внутри чувствовалось лучше, чем на улице, наедине с пронизывающим ветром. Все же сейчас кабак Авелию не нравился, возможно, из-за лекаря. Впрочем, так ли этот лекарь был плох, или просто характер не пришелся ему, Авелию, по нраву, но, несмотря на короткое знакомство, местный доктор являл для Авелия символ расхлябанной безответственности. Правда, сам Авелий отмечал, что, скорее всего, это лишь временная неприязнь, совокупность навалившихся невзгод. О том, прав ли Авелий, должна была сказать судьба эльфа, ожидавшая его в ближайшем будущем. Невысокий молодой врач, худой, с черными взъерошенными волосами, одетый в простолюдинскую одежду и излишне суетливый, не внушал доверия. Тем временем лекарь, приложив к наиболее глубоким ранам эльфа большие листья неизвестного ни Авелию, ни Даниэлю,  растения, провозгласил, будто это касалось всех посетителей:
 - Состояние больного не внушает особых опасений! Можно перенести его в мои покои! Эй, вы не будете против пронести его еще немного? – Обратился лекарь к путникам.
 Естественно, против они не были и, взявшись за носилки, понесли их вслед за лекарем. Даниэль обратил внимание, что бред у эльфа закончился – тот спал, время от времени постанывая. Из кабака вел мрачный коридор, в котором располагалось несколько дверей – в жилые комнаты. Возле одной и остановились лекарь, а следом и путники.  Звякнули ключи, открылась дверь, и взору Даниэля с Авелием предстала небогатая обстановка жилища местного врача: стол с парой стульев, две кровати в разных частях комнаты – ему и пациенту, а также пара старых осиновых шкафов. Отнюдь не богато, но для начинающего – вполне неплохо. Эльфа положили на одну из кроватей, и лекарь, приступив к более тщательному осмотру ран, приказал Даниэлю с Авелием покинуть помещение. Немного постояв, и положив в дальнем углу у окна свои вещи, путники отправились назад, в кабак, собираясь переночевать именно там, ведь больше нигде и нельзя было, разве что снять комнату, но до утра оставалось совсем немного. Сумерки уже начинал разгонять свет нового дня.

                ***

 Утро уже четвертый день подряд было холодным и ветреным, не намного лучше ночи, хоть ветер и несколько стих. Солнце не показывалось из-за хмурых туч, покрывших небосвод, на сколько мог окинуть окрестности взор. Река неторопливо катила свои холодные волны, плещась то о довольно высокий мост, поднятый так для лодок, то о пологие берега, поросшие высокой густой травой. “Ох, и мрачное настроение создает эта картина!” – подумал, проснувшись, Даниэль, глядя за окно, на просторы речной долины. Взор его вернулся к убогому и порядком приевшемуся убранству кабака. Уже четвертый день он торчал тут. Приходилось снимать комнату, но в эту ночь он остался в кабаке, хоть сам и не знал, почему. Все здесь уже надоело, а они никак не трогались с места, ожидая, чем же закончится борьба эльфа со смертью. К слову сказать, молодой лекарь оказался совсем не так плох, как это могло показаться с первого взгляда. Он почти все это время проводил с раненным, и, похоже, угроза смерти полностью отступила, однако эльф очень редко и ненадолго просыпался, целые сутки проводя в забытьи. Впрочем, он уже поблагодарил Даниэля с Авелием за спасение и даже, несмотря на протесты лекаря с иноземным именем Мотес, сегодня обещал выйти поговорить. Прерывая воспоминания друга, к столику подошел Авелий с тремя кружками горячего чая. Ловя взгляд Даниэля, кузнец сказал:
 - Три, ведь все-таки наш нежданный друг обещал отблагодарить нас. Я подумал, что за кружкой горячего чая, когда за окном такая мерзкая погода, особенно приятно вести неторопливую беседу.
 Авелий даже изобразил легкую расслабленность, предвкушая ожидающий его блаженный покой. Не успел он сесть, как из коридора, ведущего от жилых комнат, появился сам эльф. Его зеленоватое, с маленьким ртом, выразительными ярко-зелеными глазами и вытянутыми ушами лицо будто купалось в тусклом свете кабака, то скрываясь в тени, то показывая себя в ярком свете. Несмотря на необычность, это было до обворожения красивое лицо, чем славились все, за редким исключением, эльфы. Одетый в толстый красный теплый халат, скрывающий перевязанную грудь, эльф медленно шагал к путникам. Как и в первый раз, прочие посетители некоторое время смотрели на эльфа и дивились – очень уж редкий в этих краях это был гость. Лица посетителей выражали разные настроения – кто-то любовался эльфом, кто-то таращился, как на диковинку, некоторые смотрели с неприкрытым недоверием. Безразличных Даниэль не смог заметить, разве что уже привыкший ко всему держатель кабака не высказывал любопытства и непринужденно протирал пивные кружки.
 Подошедший к путникам эльф не торопился присесть на приготовленный для него стул, вместо этого он остановился в шаге от него, и, обращаясь к Даниэлю и Авелию, произнес по-эльфийски:
 - Авелинос поито!
 - И тебе привет, Вейне, – повстречал эльфа Авелий.
 - Приветствую вас, мои спасители, до сих пор не могу поверить я в свое чудесное спасение, - говорил легким, переливчатым голосом эльф; его речь была похожа на горный ручей, игриво омывающий камни на своем пути. – Но я не приветствовал вас, произнося слова на родном языке. Я благодарил вас, ибо “Высочайшее почтение” – значение этих слов. Для нас, эльфов, нет большей награды, чем услышать эти слова в свой адрес  от собрата. Я говорю эти слова вам, в надежде, что они тронут душу не только эльфа, но и любого из вас.
 С этими словами Вейне сел за стол и, быстро оглядев путников, пригубил горячий напиток. Даниэль, действительно тронутый речью эльфа, начал беседу, стараясь в речах быть не намного хуже, чем тот:
 - Пожалуйста, спасение жизни другого свято для любого, кто имеет не черствую душу, поэтому прошу тебя, Вейне, давай вести разговор не как спасенный со спасителями, а как друзья, простые хорошие друзья.
 - Воистину чистотой души и помыслов веют твои слова, – ответил эльф на свой великосветский манер.
 - Это просто мои слова и мои помыслы, выраженные в них, и не нам судить о том, насколько они хороши, – подумал вслух Даниэль.
 - И, тем не менее, вы мои спасители, так распорядилась всемогущая судьба, – говорил с воодушевлением Вейне. – Но мне очень жаль, что я не могу ничем отблагодарить вас, разбойники отняли мои последние деньги, а я и так уже второй год в бегах…
 - В бегах? – Не веря переспросил Авелий, выражая тем самым и реакцию Даниэля. –Неужели ты и правда имел с теми бандитами что-то общее?
 - О, конечно нет! – Заволновался Вейне. – Простите, что я заставил понять меня неправильно. Я чист, так сказать, перед светским законом Империи, но запятнан, если обратить взор к закону устоев Империи. Но это не слишком интересная история.
 - Вовсе нет, Вейне, нам бы очень хотелось узнать о твоем прошлом, – с интересом произнес Авелий.
 - Ох, уж эти устои… - тихо сказал Даниэль, не обращаясь ни к кому. – Скольким людям поломали они жизнь, да и меня затронули тоже, не пропускают они никого…
 Вейне, тем временем, отпил еще немного чая, оглядел кабак, и неторопливо начал:
 - Что ж, если моя история – единственное, чем я могу отблагодарить вас, то я с радостью расскажу ее вам. – Он сделал паузу. – Я родился далеко от этих прекрасных краев, поблизости от Зарнаса, как вы, может быть, знаете, - древней столицы халифата Арегон. Мне, как я думал несколько лет назад, очень повезло с семьей – мой отец  достаточно богатый дворянин, имеет под Зарнасом значительные земельные наделы, да и богатства у него не считано. Может быть, для вас это необычно, но в Халифатах большое количество детей в семье – признак уважения и благополучия, да и вообще с давних пор так сложилось. Поэтому я, конечно, не единственный сын – у меня было еще и четыре брата. Рос я в счастье и благополучии, получал хорошее образование, изучал даже отдельно учение господа нашего Айсиа – Ведас. Когда я вырос, то получил от отца значительную сумму, на устройство своей жизни. Мои старшие братья уже давно жили в Зарнасе, управляя также земельными наделами, которые даровал им отец. Мне он не дал земли, но чуть позже я узнал, что это не из-за нелюбви, а как раз наоборот – отец решил сделать меня своим наследником. Признаться честно, я не хотел такой судьбы, такой ответственности перед множеством людей. В то время, когда я жил в городе, я полюбил одну прекрасную эльфийку – ее звали Кания. Ах, Кания, как я скучаю без тебя… - эльф немного помолчал, вспоминая что-то. - И вот, когда мы решили связать себя узами брака, отец отказался давать нам согласие. Он говорил, что такой брак, брак с бедной мещанкой, - нарушение дворянских устоев Империи, что наследник не может быть обвенчан с “грязной простачкой”, как называл Канию отец. Он угрожал отобрать все то, что подарил мне к совершеннолетию, если я не откажусь от своей затеи. Я был перед серьезным и мучительным выбором – или богатство и дворянский титул, или любовь и бедность. Я долго думал, и даже Кания готова была понять меня и отступиться ради моего будущего, моего счастья. Но я понимал, что счастья не будет, если не будет ее. Я выбрал Канию. Гнев отца был ужасен. Он отрекся от меня, как от сына; пользуясь хорошими познаниями в судебном деле и древними дворянскими законами, он сумел отсудить в Суде Древних Законов назад дарованные мне деньги. И тогда я решился на то, что противоречило всем устоям, на то, чего не ожидали ни своенравный отец, ни моя любимая Кания. Я забрал все свои деньги (а это было целое состояние), и как-то поздним вечером пришел к Кании домой. Я рассказал ей о задуманном, и уже утром мы с ней отправились прочь из Зарнаса, из Арегона. По сути, мы бежали от гнева моего отца. Мы еще не знали куда пойдем, но я понимал, что у меня есть деньги, у меня есть любовь, а это значило, что мы везде сможем найти счастье, где бы оно ни было. Уже у восточных границ Арегона мы решили, что отправимся в Ярнем. Кания была там в детстве, и не раз рассказывала, какие это прекрасные места. Поселиться где-нибудь в провинции, и жить бы долго и счастливо…. Но нет, не получилось. Я не знал, насколько мои действия разозлят отца. Моим действием честь рода была запятнана, ведь я нарушил неписаные законы Империи – эти самые устои. Как оказалось, он решил отобрать наши жизни за наш поступок. Нас долго преследовали наемники и сподвижники отца. Тогда я очень переживал, правильное ли принял решение. Думал, что, может быть, стоило бы смириться с волей отца, а там каким-нибудь образом склонить все в свою пользу. Но что сделано, то сделано. Нужно было идти по стезе, выбранной мною, а она была так опасна, и так терниста! Впрочем, мы с Канией довольно спокойно преодолели большую часть пути, и, может, все было бы хорошо и дальше, но сподвижники отца настигли нас, когда мы остановились передохнуть в одном из оазисов Южного Медиума. В то время мы путешествовали вместе с торговым караваном. Он остановился в оазисе на день. Мы с Канией были счастливы, гуляли по улицам оазиса, забавлялись у фонтанов. Нам казалось, нашему счастью ничто не может помешать. Но на одной малолюдной улочке на нас напали наемники отца. Они окружили нас, и приготовились к легкой расправе, но у меня был меч, дарованный отцом, из его оружейной комнаты. Все было как в тумане. Я оттолкнул Канию куда-то к стене и принял бой. Наемники, которых было пятеро, набросились на меня. И я убил их, сам не знаю, как это вышло, ведь я даже представить себе не мог, как это можно – убить человека…
 Вейне откинулся на спинку стула и большим глотком допил чай. Даниэлю вновь припомнилось совершенное им убийство. “А ведь и ему, Вейне, выпала та же участь – познать ужас лишения жизни другого человека. Неужели это пусть так ужасно, но так неизбежно в этом мире? Похоже, что часто просто нет выбора, когда единственное, что можно сделать – шагнуть навстречу судьбе, если не хочешь остаться стоять на месте и быть погребенным ее безжалостной лавиной”. А Вейне продолжал свой рассказ:
 - Самым страшным было то, что среди наемников был мой старший брат – Джос. Мы остались с ним один на один, и в нашей битве от сильного удара сломался мой меч, но я сумел сделать резкий выпад обломком меча. Я убил брата…. Долго ни Кания, ни я не могли придти в себя после случившегося. На меня вновь и вновь накатывались тяжелые размышления о том, стоило ли ради любви делать все это. Не только ради любви – думал я, - еще и ради денег. Я не мог простить себя за то, что ради них убил родного брата. А пути назад не было, и я спрашивал себя: ”А будет ли у нас впереди истинное счастье, или выбранная стезя принесет лишь страдания?” Не мог я найти ответа,  я просто продолжал свой путь, пользуясь старыми стремлениями. Наконец мы оказались во Фридении, в одном из городков близ столицы – Регона. Там мы поселились в одной из гостиниц при таверне. Жили мы там несколько дней. Я был в номере, когда прибежала взволнованная и перепуганная Кания. Она сказала, что на нее напали в городе, сказали, что это за поступок ее возлюбленного, то есть меня. Ее бы убили, если бы она не вырвалась и не скрылась в толпе на базарной площади. Тогда, в тот день мы и решили, что если нас настигли во Фридении, то не лучше будет и в Ярнеме. Нужно было  разделиться, замести следы. Мы схоронили большую часть богатства недалеко от городка, в котором остановились, а остальные деньги поделили поровну. После мы отправились в Регон, где сели на корабли, идущие по реке Аллон к морю, а далее мой корабль поплыл в Фессалет, а Кании – на Дан-Сулет. Когда я доберусь туда, мы встретимся там и поплывем в Пандемию – это независимое княжество и там нас не будут преследовать, там бессильны законы Империи. Да и след наш преследователи теперь потеряли. Я опасаюсь одного – если сподвижники отца все же решатся искать нас на этих островах, то без труда найдут – тут почти нет эльфов, поэтому мы сильно выделяемся среди людей. Да и вот еще – я ведь теперь без денег, главарь той банды все отобрал. Они напали из засады, а у меня даже не было меча, я не мог противостоять им…. Вот, пожалуй, и все, что я мог рассказать о себе…
 - Да, печальная история… - после долгой паузы сказал Даниэль. – Честно сказать, даже не знаю, что ответить на нее. Наверное, я поддержу тебя, Вейне. Скорее всего, я поступил бы точно также, -  “Только деньги отдал бы отцу” – подумал он про себя.  - Вот если бы еще и можно было избежать стычки с братом! Но разве ты, или разве даже брат виноваты в произошедшем больше всего? Мне кажется, что не вы, а все те же старинные правила уклада жизни. Похоже, что само общество изменяется, а социальные устои больше не поддерживают порядок сами по себе; я начинаю приходить к выводу, что они отжили свое. А деньги – не проблема. Вот! – Даниэль покопался в мешочке у пояса и положил на стол три золотых терната. – Это на дорогу в Пандемию, я не могу отказать тебе в беде, никак не могу.
 - Никогда не слышал ничего подобного, - сказал Авелий об истории Вейне, почесав затылок. – Но знай, эльф, я на твоей стороне.
 - Спасибо вам за все, за вашу доброту, за понимание, – растроганно говорил Вейне, неуверенно беря деньги. – Надеюсь, мы встретимся еще, когда все в моей жизни успокоится. Тогда, поверьте, я смогу отплатить добром за добро. Где я смогу вас найти, имею ли я честь узнать это?
- Меня – в городке Тарр, что тут неподалеку, – сказал Авелий, но сомнение было в его голосе.
 - А вот меня будет найти сложнее, - вздохнул Даниэль. – Если и правда будешь искать, то я, скорее всего, буду в далеком Эль-Харате. Думаю, меня можно будет найти через гильдию купцов. Кстати, еще одно – как зовут твоего отца? Вдруг да встретимся?
 - Кантар Инжер, - немедленно ответил Вейне и умоляюще добавил:
 - Если судьба будет вам повстречаться, не говорите ему ничего обо мне, о нашем знакомстве и о том, что я вам тут говорил. Этим вы можете не только раскрыть меня, но и навредить себе.
 - Будь уверен, что не расскажем ни слова, – успокоил Авелий, спешно допивая уже давно холодный чай.
 Через несколько часов, заплатив врачу за лечение и попрощавшись с Вейне, Даниэль и Авелий отплыли на лодке вниз по течению реки Виалия, в столицу халифата Дан-Корим – в стольный град Фессалет.