О, счастливчик
Господину было не до бабушки, ему вообще было не до чего, он даже не знал, зачем вобще существует все вокруг, если это не имеет никакого значения. В свои 40 лет, у него, казалось ему, совсем вымерли все рецепторы, отвечающие за эмоции. Он чувствовал себя живым трупом, ошибкой природы, лишней человеческой единицей в этом мире переживающих и борющихся за что-то людей. Хотя в молодости он питал иллюзии на счет будущего, очень расплывчатые, непонятные, но все-таки греющие его изнутри мечты. Молодые годы не впечатляли, пугали своей серостью и грустью, которую замечали его сверстники и с упреком спрашивали: "Что творится у тебя в голове?". Но все-таки он питал надежду, мол, подрасту, и все преобразится, однако не понимал, как это случится. Заметил он так же однажды в себе и черствость, которой не обнаружил ни у одного из присутствующих на похоронах своего деда, ведь он был единственным человеком, который не проронил ни единой слезы за весь похоронный день. "Может причина в том, что я не сильно его любил?" - пытался найти он себе оправдание. Оправдание не сработало, так как сейчас, к 40 годам, он похоронил всех своих родственников, так и не прослезившись ни на одной из процессий. "А ведь любил же маму. Или не любил? Кого я вообще любил?", спрашивал он себя в один из тех одиноких вечеров, шагая по одному и тому же маршруту, что бы нагулять аппетит. Раз в неделю мужчина покупал лотерейный билет, по привычке. Он начал делать это в 18 лет, так как тогда ему, 18-летнему, приносила радость мысль о том, что, купив лотерейный билет, появляется интерес дожить до вечера, до розыгрыша миллионов. Сейчас уже особого интереса такая процедура не доставляла, но мужчина любил привычки, так как привычки, или, если сказать по-другому - зависимость, считал он, это единственное, что пробуждает в нем какие то эмоции.
Одинокая холостяцкая жизнь потихоньку сводила его сума, и он сам хотел сойти сума, что б хоть что-то изменить в его пустой жизни. По вечерам, после работы, прогулки, и ужина, он лениво переключал каналы, для того, что бы скорее захотелось спать. Когда чуствовал, что скоро уснет, делал громкость еле слышной, и не выключая ящик засыпал.
На работе он и вовсе отключал мозги, тупо выполняя свои офисные обязанности, требующие минимальное умственное напряжение. Если в свободное от службы время он чуствовал себя зомби, то на работе это был стопроцентный примитивный киборг, в перерыве потреблявший бутерброды для поддержания работоспособности механизма. Когда коллеги спрашивали о его отношении к карьерному росту, и вообще, о перспективах, которые он видит для себя в будущем, он тихо фыркал и уходил от вопрошающего.
Часто во время одиноких прогулок, на секунду взглянув на проходящих мимо людей он представлял себе, что все они, как бы идущие на свидание, или встречу с другом, или еще куда-то, по делам, на самом деле так же, как и он, бродят по одному и тому же маршруту, думая о том, какие они одинокие, и как все серо, и как хотелось бы идти куда-то по делам или на свидание по настоящему, а не притворятся.
Хотя нельзя сказать, что мужчина сильно переживал по поводу одиночества. Одинокие прогулки он выбрал для себя сам, потому что встречаться с друзьями, если так можно назвать людей, с которыми приходилось проводить время в юности, у него не было никакого желания. Не было так же и желания и к девушкам. Нет, он не был импотентом, хотя, безусловно идущий к этому. Просто ему было противно от мысли, что нужно с кем-то знакомиться, разговаривать, встречаться, проводить время и вместе ходить по магазинам.
И вот однажды, в один из этих одинаковых, как спички в спичечных коробках, дней, после работы, прогулки и ужина он не сел со своим лотерейным билетом перед экраном телевизора. Как вы наверно сами догадались, на этот раз он выиграет. Станет тем счастливчиков, о которых говорят с восхищением и завистью.
Медленно выкатилась из воздушного барабана 7, затем 14, 17, и 22. Мужчина уже стал обладателем кое-какой суммы, достаточной для покупки хорошего телевизора. Такое уже случалось. Он зевнул, почесал голову.
Затем 30. Зрачки совсем незаметно расширились. Чуть-чуть адреналина. Совсем чуть-чуть, никак у нормальных людей. Нормальный человек подпрыгнул бы, закричал, и замер как вкопанный, потому как до миллионов оставалось лишь одно число. Но наш герой продолжал, согнув спину, молча смотреть в телевизор, успевая даже подумать о том, что скоро уже спать.
Следующий шарик, конечно же, был под номером 45.
Адреналина поприбавилось. Минутное удивление, кажется, радость, и эйфория, и учащенное сердцебиение. Мужчина встал. Анализируя ситуацию, прошелся по однокомнатной квартире. Положил билет на тумбочку. Решил, что нужно купить водки. "На моем месте нормальный человек обязательно бы напился" - подумал он, зашнуровывая ботинки.
Выходя из подъезда, он уже начал понимать, что радость ушла. Он начал расстраиваться, чуть-чуть обрадовался расстройству, так как сам не помнил, когда в последний раз он грустил. Короче говоря, какие-то эмоции в его голове все-таки заиграли.
Продавщица могла подумать о купившем бутылку все что угодно, но только не то, что этот человек только что стал миллионером. Наоборот, она подумала, что с ним что-то случилось, ведь это обычно задумчивое лицо, так редко покупающее водку, в этот раз ей показалось еще печальнее, чем обычно.
Мужчина вернулся домой, разделся, нарезал неаккуратными дольками лимон, и вместе с бутылкой и рюмкой сел перед телевизором, выключив звук. Неторопясь пил, вспоминаю детство, затем юность, затем сново детство. Опустошив половину бутылки, подошел к зеркалу, висящему в коридоре, сняв домашнюю футболку. Посмотрел с минуту на выпирающее пузо, на плечи, которые никто кроме мамы никогда не называл широкими, на жалкое морщинистое лицо. Вернулся к водке. Приближаясь к завершению распития, начал чувствовать поднимающиеся изнутри грустные нотки. За последние 10 минут он даже ни разу не вспомнил о своих счастливых миллионах, а просто медленно плавал в пробудившихся воспоминаниях, которые можно увидеть только в пьяном рассудке. Становилось еще печальнее. И еще печальнее.
Он начал медленно рассматривать свои ладони. Пять минут смотрел на них, периодически растирая то левую, то правую ладонь. Выпил последнюю рюмку. Встал, умылся. Вытащил зачем то из-под кровати дедушкин трофейный маузер, и положил рядом с пустой бутылкой.
Опять пошел к зеркалу. Став боком, рассматривал живот. Пытался втянуть, однако чуть-чуть, но все же выпирало. Потихоньку потекли слезы. Он стал в упор лицом к зеркалу, облокотившись на стену руками, рыдая все сильнее и сильнее. Слезы текли по шее, затем через грудь к выпирающему животу, и некоторые из них скатывались прямо в пупок, щекоча мужчину. Он сел на колени, высморкался прямо на пол, и, продолжая рыдать на максимуме своих возможностей медленно пополз к трофейному пистолету, горько бормоча себе под нос одну и ту же фразу: "А я то думал, что что-то измениться, а я то думал, что что-то измениться".
Свидетельство о публикации №209041100774
Галина Пагутяк 24.07.2009 10:18 Заявить о нарушении