Глупость

    В кабинете стоял смог. Курил я, курил начальник. Мы бессознательно цепляли по очереди из пачки сигареты, уже не разбирая, где чьи, и орали. Почему-то мы постоянно орали. Началось все вполне пристойно, по-деловому, и ни один из нас не заметил, что в процессе разговора мы перешли на крик. Не переношу, когда кричат. Именно не переношу. Я перестаю воспринимать информацию, которую он хочет до меня донести таким образом. Я только вижу его перекошенный рот, слюну, вылетающую изо рта, и желание во что бы то ни стало задавить меня своим авторитетом. Даже если прав я. Иногда у меня ощущение, что сейчас этот взрослый, добротно одетый мужик, имеющий, как сказали бы, за плечами солидный жизненный опыт, затопает по-детски ногами и заверещит, как иногда могут верещать женщины.
    Эта картинка настолько явно нарисовалась в моем воспаленном мозгу, что я поперхнулся недоговоренной фразой, удивленно глянул на шефа и улыбнулся. Эта улыбка должна была вывести его из себя окончательно, но почему-то остановила. Он оглядел мой задымленный кабинет, свинарник на столе возле пепельницы и глянул на часы. «А ты что, домой не идешь?» - обыденно и уже спокойно спросил он.
    Что я ему мог ответить?  Только то, что еще надо уточнить некоторые моменты и еще что-то важное, связанное исключительно с работой.
    Я не мог ему сказать правды.
    Я вот уже неделю загружаю себя немыслимыми проблемами, хватаюсь за любое дело - не важно мое оно или не мое. Сижу в кабинете под различными предлогами и максимально оттягиваю время возвращения домой.
    Я просто боюсь туда идти.
    За эту неделю я столько раз себя убеждал в том, что ученые уже давно доказали – мужчина полигамен. Я успокаивал себя этим, хорохорился сам перед собой, лихо представлял как я достойно и легко отвечу на упреки, если вдруг они возникнут. И вообще жена сама виновата. Потом начинал думать о том, что упрекам взяться неоткуда,  потому как никто ничего не знает. Следом с какой-то долей мазохизма думал: «Ну и пусть узнает», и еще что-то думал, и от этих мыслей превращался в неврастеника и в тысячный раз вспоминал, как все это произошло, и где я пропустил тот момент, на котором все еще можно было вернуть назад.
    А потом понял, что такого момента не было.
    Я даже не помню, как случилось, что она оказалась в моей квартире. Что-то связано с контрактом, какими-то бумагами и срочностью. В тот момент дома никого не было. Я совершенно не пылал страстью, не способен я на это. И она не являла собой высокую фею с длинными волосами. Честно говоря, я вообще слабо помню, как она выглядит. Нет, конечно, я знаю ее, знаю то, что у нее приятный голос и аккуратные ногти и то, что она очень исполнительна. Почему-то не могу применить к женщине слово «ответственна». Она всегда заходила ко мне в кабинет исключительно по делам и никогда ни разу ни одного движения вне регламента. Когда она выходила, оставался слабый запах ее духов, потом он выветривался. Запах был очень знакомым, но откуда-то издалека, как из детства. Я никак не мог вспомнить название этих духов, да сильно и не старался. Иногда на общих мероприятиях с ней можно было пошутить и просто поболтать «ни о чем», но все всегда было в «рамках».
    В тот день, отдавая ей документы, я бушевал по поводу каких-то нарушенных сроков, а она просто погладила меня по руке.
    И я сорвался.
    Я помню ее блеклый шепот о том, что она давно любит меня, и давно этого ждала.
    Когда напряжение спало, я лежал в постели, нервно курил и думал, как ей объяснить, что все это ничего не значит, что это просто порыв. Я заготовил красивую фразу, но трусил сказать. Оказалось, это не просто. Наконец решился. Резко повернулся к ней и обомлел: она стояла уже одетая, затем молча кивнула мне, в прихожей накинула пальто и хлопнула дверью. А я, как напакостивший подросток, бросился менять постельное белье. Смысла в этом не было ни какого, скорее вызвало бы вопросы. Но, я это делал, и сам себе был противен.
    Весь тот вечер я прятал глаза. И вот уже неделю я схожу с ума, практически живя на работе.
    Надо идти домой.
    Добравшись до подъезда, я закурил, еще немного оттягивая время, потом затушил сигарету и быстро поднялся по лестнице на свой этаж.
   Все, хватит, ничего не было! Все глупость! Бред, сон и вообще это случилось не со мной, и всю эту историю мне рассказал приятель.
   Я повернул ключ в замке и открыл дверь. Знакомые запахи, голоса, привычные переругивания детей и голос жены из комнаты:  «Что так долго?».
«Работы много», - ответил я. Жена привычно забрала у меня портфель, положила его на место, кивнула на тапочки и пошла на кухню со словами: «Идем ужинать, мальчишки уже поели».
    Меня отпустило.
    Недельное напряжение стремительно выходило из меня, подгоняемое ощущением, что у меня все хорошо, я дома, и все так, как было. Вон на вешалке старый зонт, который мне подарили на день рождения, аккуратно поставленные ботинки пацанов, мой портфель на комоде. Все хорошо, она никогда ни о чем не догадается, а значит, все останется как прежде, и у меня будет мой дом.
    Я вымыл руки и, первый раз за прошедшую неделю  сел ужинать спокойно.
    Сыновья залетели в кухню с криками и гиканьем и навалились на меня.
   - «Бегом в комнату»- приструнила их жена - «Дайте папе спокойно поесть».
   - «Пусть будут, они мне не мешают»- остановил я ее. Мне хотелось, чтобы мы все были вместе. Я ужинал, расспрашивал мальчишек об их делах, перекидываясь словами с женой смотрел их рисунки , и ощущал себя совершенно счастливым.
   В какой-то момент я поднял глаза и встретился с ней взглядом. Мгновенье она смотрела на меня чуть пристальней, чем обычно, потом взгляд потеплел и стал таким, каким я его знаю много лет.
   «Показалось» - подумал я – «Мне все это показалось»