Глава 3. Об одной точке зрения на дачный отдых

       Возле палатки, где  торговали морожеными курами, была небольшая очередь, в конце нее стоял очень высокий и статный дед. «Бравый, какой», -  подумал Шурка, пристраиваясь за ним. Тот  живо повернулся к нему, и, нахмурив кустистые брови, зычно возвестил:
          - Должен Вас предупредить, что за мной занимал молодой  человек, он отошел.
           Шурка пожал плечами, закрыл глаза и принялся решать  стереометрическую задачку, которую отложил утром. Он  построил  мысленно конус, высота которого относилась к диаметру    основания как три к одному,  вписал в него шар, и уже принялся за рисование секущей плоскости… 
         - Куры заканчиваются! - выкрикнула  продавщица,  не становитесь, там! Четыре только у меня осталось.
          Тут, как раз, подошла очередь деда, и тот взял сразу  три штуки.  Пока он расплачивался, с другой стороны к киоску  скорыми шагами подошел человек в сером плаще с черным   кейсом  и, молча, протянув продавщице деньги, мгновенно  получил последнюю курицу. Он  сунул ее  в кейс, подмигнул Шурке и  пошел к метро.       
           Ясно, это был Куролесов. Что же Шурка? Начисто забыв о материном  поручении и долгожданной поездке в лагерь, он  мгновенно   принял решение следить за ним. Немного отстав, он позвонил Нюрке.
          Куролесов направился на кольцевую линию. Между прочим, не очень  простое дело  следить в метро за человеком, особенно если он  знает тебя в лицо!  Его можно было легко упустить из виду  при сходе с эскалатора. Потом ему можно было запросто попасться на глаза при входе в вагон, а потом потерять при выходе.  Только Шурка не был простаком и продолжал успешно «вести» Куролесова,  и когда тот проехал всего одну остановку, вышел на «Карнавальной»,  где пересел на радиальную и, проехав опять всего лишь одну остановку, вышел на «Белых Воротах».
        Здесь Шуркина задача  резко осложнилась. Народу на этой станции обычно относительно немного, и оставаться незамеченным ему стало  труднее.  Куролесов направился к  полупустому эскалатору  на выход к Башенной и Новобастионной улицам. Шурка всерьез обеспокоился тем, что может потерять его, если сильно отстанет.  Однако ему повезло. Прямо за спиной у Куролесова он увидел молодую девушку, которая в одиночку тащила  не тяжелую, но весьма объемную яркую коробку.
        При входе на эскалатор, она замешкалась, примериваясь, как бы ей не споткнуться. Шурка воспользовался моментом: «Позвольте, я Вам помогу?» С этими шепотом сказанными словами он, не дожидаясь ответа, подхватил  коробку на плечо. Девушка только обрадовалась, а он  получил возможность,  оказаться очень близко к преследуемому им  Куролесову. 
         В этом вестибюле эскалатор  оканчивается в круглом совершенно пустом вестибюле,  и чтобы попасть на поверхность,  нужно  через него пройти  и  перейти еще на один  короткий эскалатор. Но Куролесов туда не пошел. Он свернул направо и подошел к единственной в этом круглом помещении служебной двери, быстро отпер ее ключом, который, оказывается, держал в руке и захлопнул за собой. Шурка, как вкопанный застыл на месте. Да, удача, которая улыбнулась ему в лице девушки с коробкой, оказалась даже больше, чем можно было себе представить. Ведь, находись он хотя бы немного дальше  от Куролесова в это мгновение, ему бы и голову не мог прийти подобный вариант. Он искал бы Куролесова на улице…
          Шурка  быстренько помог девушке взгромоздить коробку на следующий эскалатор, потом он, подошел к двери, за которой  скрылся Куролесов и осторожно подергал за ручку. Дверь  в служебное помещение метрополитена естественно была заперта. Шурка встал  рядом у стенки  и, засунув руки в карманы джинсов, стал качаться с пяток  на носки и обдумывать сложившуюся ситуацию.  Вариантов в голову приходило всего два. Первый «маразматический»: открыто ждать под дверью неизвестно сколько и не известно чего. Открыто – потому, что вестибюль маленький и круглый, так что из любой его точки отлично видно все пространство. А если Куролесов выйдет обратно, что ему сказать? Разве только что-нибудь вроде:  «Ах, какая неожиданная встреча»  или «я ваш фанат, не дадите ли автограф». 
         
       Вдруг  в левом кармане Шуркина рука нащупывает   предмет, которому  у него в кармане  появиться вроде  бы не откуда.  Он вытаскивает его и видит, что это  ключ из желтого металла размером с его мизинец. Естественно Шурка тут же вставляет его в замочную скважину двери, возле которой стоит. Естественно ключ подходит к замку и дверь легко открывается. «Интересно,  - думает Шурка, -  ключик то мне дал Куролесов. Получается, что он предвидел, что я за ним увяжусь». 
       За дверью обнаруживается  небольшой темный тамбур с тусклой лампочкой наверху. Здесь он останавливается, чтобы додумать. «А если так, - это похоже на ловко расставленную ловушку для любопытного мальчишки», рассуждает он. Какая мудрая и взрослая мысль! Пожалуй, даже слишком взрослая и мудрая, чтобы он стал руководствоваться ею в своих действиях.  Поэтому ей на смену быстро приходит другая. «Ну, нет, это  было бы слишком просто». Перед ним  еще одна запертая дверь, и она  легко открывается его ключом. 
       На мгновение его глаза слепнут от яркого света, привыкнув к которому он видит  более или менее нормальный   загородный пейзаж - небольшую речку с камышами, луг, кусты,  деревья и аккуратный деревянный домик, окруженным высоким  крашеным забором невдалеке. 
        «Это уже интересно», - думает он. Окажись на его месте Нюрка, она, наверное, уже помчалась бы, ни о чем не думая, купаться в речке. Шурка же стоит, замерев на месте. Вместо техногенных звуков метро, до его  ушей доносится, мягкое журчание текущей в реке воды, звуки голосов птиц и насекомых. Его лица касаются легкие волны ветра, принося запахи реки и цветов. Не видно ни людей, ни машин.
        Шурка оглядывается и…обнаруживает, что двери, через которую он только что вошел, нет.  «Это сон», - думает Шурка, - только непонятно, когда же он начался?»   «Логично предположить, что с того момента, когда начали происходить «странные и нереалистичные события, - решает он, а это значит с того момента, когда мы с Нюркой сидели на лавочке, и появился  Куролесов. Или может быть чуть позже, когда он исчез, а потом снова появился». 
       Ничуть не жалея покинуть столь прекрасное место, Шурка пытается проснуться. Однако,  это ему не удается. Тогда он достает из кармана мобильник. На его экране  обнаруживается надпись «Нет сети».  Шурка раздумывает еще некоторое время и решает идти вперед. И вот тут начинается такое...
        Он делает шаг. Только один шаг, и   перед его глазами все начинает вертеться  и прыгать, как будто кто-то  прокручивает у него перед глазами киноленту с невпопад    склеенными кадрами. Он делает еще один шаг, и падает, не в силах удержать  равновесие.               
        Лежа с закрытыми глазами на боку,  он чувствует запах свежей  травы, и, ощущает  телом нагретую солнцем землю. Он медленно открывает глаза и  видит летнее небо без единого облачка. Осторожно повернув голову, он с удивлением обнаруживает, что каким-то образом  успел перенестись метров на сто в сторону. Аккуратный домик, который был виден невдалеке  слева,  теперь  находится  рядом и справа.  Кажется, стоит протянуть руку и можно коснуться забора. 
       Он осторожно приподнимает голову, потом садится. С  головой все вроде бы в полном порядке, ей можно даже покрутить во все стороны. Что Шурка и делает и обнаруживает, что речка  теперь позади и слева. А прямо за ней начинается лес.   Аккуратный домик выглядит весьма приветливо, и он решает туда отправиться.
       Он встает и делает шаг по направлению к калитке, но стоит ему сдвинуться с места и, протянуть руку, чтобы ее отворить, весь видимый мир опять приходит в хаотическое движение. Он вновь предпринимает отчаянные  попытки удержать равновесие, и во второй раз падает на землю. При этом он инстинктивно зажмуривается. У него мелькает мысль: "Может быть это землетрясение?"               
       Но земля под ним  тверда, ровна, непоколебима и покрыта безмятежной травкой, а если и является при этом  шарообразной глыбой, несущейся в пустоте космоса по  околосолнечной орбите, то в данный момент  этого никак не   ощущается. Около его уха однообразно зудит муха, на  которую происходящие неурядицы с пространством судя по всему  не оказывают никакого действия. 
       Шурка опять поднимает голову и осматривается. Теперь он  отброшен от домика довольно далеко. Речку видно справа, а лес совсем близко за спиной. Проанализировав две предпринятых  попытки перемещения, Шурка решает, передвигаться с закрытыми глазами. Он выбирает направление  - в сторону деревянного домика. Путь к нему,  если верить глазам, пролегает через симпатичный луг с  недавно скошенной травой.  Он  делает шаг, другой, третий. «Ура, все в порядке», - радуется он. И тут же  его нога проваливается в пустоту, он теряет равновесие и куда-то падает. Глаза сами собой открываются. Перед ними все начинает прыгать и крутиться. Это происходит мгновенно,  с шумом и плеском он бухается в неглубокую и теплую речку.               
         - Эй! Эй! – разозлившись на свою беспомощность, кричит Шурка и молотит по воде руками и ногами.  Потом он садится прямо на дно. Течение в этой маленькой речке довольно быстрое, и ему приходится  упереться в дно  руками и ногами, чтобы его не сносило с места.  Берег вроде вот он, совсем рядом, но… теперь Шурка уже ни в чем не уверен. И на этом бережку возникает дядька в тюбетейке, черных очках, с большими, пушистыми, как беличий хвост усами, одетый в  болоньевую куртку, спортивные брюки и кеды.
         - Ты как сюда попал? – спрашивает он у Шурки неприязненно.
         - Упал.
         - Я не о реке спрашиваю, - холодно уточняет усатый.
          "Еще неизвестно, кто ты такой, чтобы я стал с тобой откровенничать", - думает Шурка, и примирительно говорит:
         - Помогли бы сначала из воды выбраться, а потом уж  спрашивали!"
          Дядька и не думает шевелиться, и ничего не говорит.  Шурка слушает, как нежно журчит, обтекая его,  речная вода и как звенит  синяя стрекоза. 
         Наконец, дядька твердым голосом резидента вражеской разведки объявляет:
          - Хорошо, закрой глаза, я проведу тебя в тихое место.
          - Зачем это я буду глаза закрывать? - артачится  Шурка. 
          - Ну, не закрывай, -  ржет дядька.               
          Шурка хватается за протянутую волосатую дядькину  руку,  делает шаг из воды, и снова чуть было не падает,  бестолково размахивая руками. Упасть ему не дает  дядька.  Шурка идет за ним,  зажмурившись. Всего через каких-нибудь десять шагов Шурка  слышит скрип отворяемой  калитки.   
         - Ну, добрый молодец, открывай ясны очи! Пришли, - говорит дядька.   
          Шурка открывает глаза и видит, что они стоят во дворе того самого симпатичного домика, который он  последний раз видел за рекой. "Через реку-то мы вроде не переходили", - озадаченно думает он.
           Вокруг дома разбито множество аккуратных грядок. Вдоль забора растут фруктовые деревья: яблони, груши, вишни, и кусты смородины и малины. В углу синеет кабинка биотуалета.  Дядька снимает темные очки и принимается сверлить Шурку маленькими глазками. Шурке начинает казаться, что он их где-то уже видел.
         - Так как ты сюда попал?
         - Шел, потерял сознание, упал ...  – говорит Шурка, сокрушенно вздыхая.
         Дядька кивает, показывая, что оценил шутку.
         - Ну, ну. В шпионов играешь?  А зря. Осложняешь ситуацию. Возможно, что на пустом месте, - качает он головой.
           Шурка стоит, скромно потупившись, и вдруг замечает, что дядькины кеды зашнурованы  не обычными шнурками, а  маленькими пестрыми живыми змейками, как у Дяди Миши.               
         -  Ладно,  - говорит тот с неожиданным дружелюбием, - давай знакомиться. Меня зовут Анатолий Иванович. Я пенсионер и дачник.  Садовод – любитель можно сказать.  Клубнику выращиваю, то да се. А тебя как величать? 
          -  Юрка, я – отвечает  Шурка и старательно жмет протянутую  растопыренную пятерню Анатолия Ивановича, - а не подскажете, как до электрички дойти. Домой надо, в Город.               
        - Деловой, ты,  Юра, больно как я погляжу.  До электрички хочешь дойти, значит. А, то может быть сразу до метро?  - сощурив глаз, спросил Анатолий Иванович.
          Шурка молча изобразил в ответ на лице полное тупоумие.
          Анатолий Иванович в это время на него внимательно смотрел,  шевелил усами, крутил в   руках и темные очки и, наконец, сказал:               
         - Хорошо, как дойти до электрички,  я тебе, конечно, подскажу.  Только ведь, услуга,  как говорится, за услугу - и ты мне помоги. Клубники,  видишь, сколько.  Вовремя не соберешь - пропадет!             
         С тяжелым вздохом Шурка окинул взглядом бесконечные   клубничные грядки. Анатолий Иванович пошел в дом, и вынес две большие корзины. Он поставил  их  рядом с  тем местом, на котором Шурка упорно стоял  с тех пор, как Анатолий Иванович  привел его во двор и разрешил открыть глаза.               
         - Да ты что стоишь как истукан! - захохотал хозяин дачи, догадавшись об опасениях своего нечаянного помощника, - ходи  смело, у меня во дворе ты в полной безопасности. Вон на веревку повесь свои шмотки. Пусть сохнут.
         Прежде, чем стащить  мокрые джинсы. Шурка сунул руки в карманы, раздумывая, как спрятать ключ, и что стало с мобильником.    Ключа в кармане не было, вместо него в левом кармане он нащупал ириску. Мобильник был на месте. Когда он начал доставать и то и другое, то почувствовал, как сзади между лопаток ему ткнули что-то холодное, и услышал ледяное: «Руки!»
        Он поднял руки со словами: «Да, Вы что, в самом деле!» Анатолий Иванович тем временем извлек наружу содержимое его карманов. Потом он хлопнул его по плечу и заржал. Шурка обернулся.  Анатолий  Иванович бросил  на землю металлический наконечник для шланга, который собственно и был той штуковиной, которую он приставлял к Шуркиной спине. И кинул мальчику изъятые вещи.
        - Мобилу свою можешь смело выбросить. После купания ей  хана.  А вот ириска тебе еще может и сгодится на что – зубы попортить, например, -  сказал он весело...   
          Какое-то время он вертел в руках  маленький конфетный пакетик  из фольги,  который служил Шурке кошельком.  Он весьма удачно спас выданные матерью на курицу деньги от промокания. Возвращая его владельцу, спросил,  как бы в шутку: «Деньги умно защитил, как будто собирался купаться не раздеваясь».   
          - Я б тогда мобильник защитил, - искренне вздохнул Шурка, с сожалением глядя на совершенно бесполезный теперь аппарат.   

          Может быть, кто-нибудь думает, что  собирать клубнику   - это легкое и приятное   занятие? Через два часа у Шурки совершенно пересохло во рту,   спина ныла, а мокрая футболка, которую он оставил на себе, чтобы не обгореть на солнце    успела высохнуть после купания в реке  и снова совершенно промокнуть от пота. Клубники у Анатолия  Ивановича было много.
         "Если только он не такой же Анатолий   Иванович, как я Юрик", - подумал Шурка.
           Наконец вся поспевшая ягода была собрана в корзины.  Шурка пошел ополоснуться под краном, торчащим посреди  двора. Вода в кране была теплая  из реки. Шурка стал смотреть, как устроен у Анатолия Ивановича водопровод.
           Вдруг в траве возле его ног что-то прошуршало. Оказалось, шнурок из кеда хозяина дачи. Шнурок пил    воду из лужицы, натекшей из крана. Шурка стал натягивать джинсы, успевшие просохнуть на солнышке, пока он трудился и,   взглянув из-под руки на Анатолия Ивановича, увидел, что тот,  чертыхаясь, что-то ищет между грядок.
          - Вы часом не шнурок потеряли? - задорно крикнул  ему Шурка, - так он тут возле крана…
           Анатолий Иванович стремглав бросился  к луже, ловко  схватил "шнурок" и, став к мальчику спиной, принялся, сопя,  возиться со своими кедами. Покончив с этим, по-видимому,   не легким делом, он   распрямился и зло бросил через плечо:
          - Слушай, Юрок, или как там тебя! Мне теперь отлучиться надо ненадолго, так что,  отдай ключик по-хорошему и на том расстанемся.
          - Какой ключик? - не понял Шурка.
           С минуту Анатолий Иванович сверлил его недоверчивым взглядом, а потом процедил:
          -Гм, судя по всему, ты, впрямь дуриком сюда попал.  Но как? Ума не приложу. Ладно, иди в дом, отдохни, журнальчики там почитай, я  скоро.
          Он взял корзины с собранной клубникой и, дойдя до калитки, остановился и подождал, пока Шурка скроется в доме. Потом он быстро пошел вдоль забора и исчез.
          А Шурка пользуясь отсутствием хозяина, решил, не теряя времени, выбираться отсюда.  Собирая клубнику, кое-что он успел  рассмотреть. Небольшой деревянный дом стоял точно посередине квадратного  участка, обнесенного забором. Вдоль забора росли кусты   малины и смородины, Через  забор было видно   речку, за ней в некотором отдалении лес. Дача Анатолия Ивановича одиноко стояла на большой, со всех сторон окруженной лесом, поляне.               
          Шурка решил, что поскольку  "вывалился" он в это  чудное местечко в первый раз за рекой, там и надо искать  выход. Через реку был  перекинут  деревянный мостик,   которого  раньше он почему-то не заметил. Возле него  имелся насос, качавший воду на участок.               
           Шурка приступил к осуществлению плана "побега".   Обдумывая  во время  сбора клубничного урожая все случившееся с ним в этом странном дачном  месте, он пришел к выводу, что по каким-то  причинам, за пределами двора, огороженного забором, зрение у него начинает отказывать. То есть, попросту говоря, там нельзя верить своим глазам. С Анатолием Ивановичем этого не   происходило. Возможно, все дело  было в его черных очках.               
           Шуркин план был примерно прост: с   закрытыми глазами, ориентируясь на ощупь сначала по забору,  потом по водопроводной трубе, добраться до мостика, перейти  на ту сторону и попытаться найти  место, в котором он   "вывалился" в это более чем странное место.
          Он, не мешкая, отправился в путь. Благополучно миновав мост, он мысленно поздравил  себя с успешным началом и, стараясь, придерживаться  рассчитанного направления, зашагал вперед с закрытыми глазами.
          Через некоторое время он почувствовал под ногами воду. Зашел  поглубже,  опустил в нее руки и убедился, что вода течет.  "Как ни странно, это река", - подумал мальчик, стараясь сохранять спокойствие.  Постояв в воде минуту другую, он решился открыть глаза. И увидел, что стоит на совершенно сухом месте на лугу перед  дачей.  Вдалеке за домом виднелась река. 
        При этом его ноги по колено были мокрые, и он чувствовал, как их  обтекает  вода.  Какое-то время его ум пытался справиться с этой несообразностью. Потом голова у него пошла кругом, и он упал, потеряв сознание.
           Очнулся он  во дворе дачи, и первое, что увидел   сверлящие глазки и пышные усы Анатолия Ивановича.
          - Любишь ты, я смотрю, купаться, - насмешливо сказал  тот, увидев, что паренек открыл глаза, - поднимайся, ужинать  будем.
           Он  ушел в дом.  Шурка поднялся и поплелся за ним. Он чувствовал  себя совершенно разбитым и безразличным ко всему…
 
        ... Он проснулся оттого, что солнце  через окно без занавесок  засветило ему в глаз.  Какое-то время  он не мог сообразить, где  находится… А потом вдруг разом на него обрушилось все, что произошло с ним вчера. Или не вчера?  Куролесов спрятавшийся в собственный кейс, дверь, на станции метро «Белые Ворота», открывающаяся прямиком в загородную местность,  Странный хозяин дачи. Его «живые шнурки».  Если бы не усы, которые, впрочем, можно и приклеить, а главное, если бы не нос, изменить  который в Шуркиных представлениях было все же не так уж просто, то Анатолий Иванович был вылитый сосед Дядя Миша.
         А самое главное, удивительное и коварное свойство пространства этой загородной местности. Он ясно вспомнил, как вчера потерял сознание.  Шурка твердо верил в материальность мира, в рациональный способ познания и не верил ни в какую магию, а тем более в волшебство. И  никогда за все тринадцать лет  счастливой и благополучной жизни эта вера его не подводила.
       Он попробовал представить себе, что бы отец сказал и сделал, окажись он в подобной ситуации. Он ясно увидел его серьезное и внимательное лицо,  глаза, в которых, всегда где-то в глубине таилась искра смеха. «Если ощущаешь, что не имеешь достаточных оснований  для суждения,  не торопись его выносить.   Есть время для рассуждений, а есть для действий», - вспомнил он фразу, сказанную  отцом однажды.
        На этом Шурка решил остановиться. Снится все это ему, или устройство мира,  в самом деле, принципиально не таково, каким он его себе представлял, что надо делать прямо сейчас ясно. Надо выбираться отсюда, а не лежать и философствовать.
         Он вскочил с  невероятно скрипучей древней раскладушки,  которую, как сейчас с большим трудом припомнил, вчера сам для себя и расставлял. Натягивая одежду, он осмотрелся. Кроме  раскладушки, в  большой комнате был только тюфяк, застеленный очень чистым белыми простынками.  На нем, видимо провел ночь хозяин. Рядом сложенные стопкой журналы.   Еще стоял у стены простой деревянный шкаф.  Шурка вышел в коридор,  заглянул на кухню. В кухне - стол, два стула, буфет и маленькая газовая плита. Не было даже холодильника!  Вчера ему было не до чего, а сегодня он с интересом осмотрел весь дом. Собственно осматривать особо было  нечего. Деревянный дом, был совсем не большим: комната и кухня, и совсем недавно построенным, и, видимо, поэтому еще совершенно пустым. В прихожей узкая лестница вела в мансарду. Возле нее он увидел блюдце с  молоком, но кошки нигде в доме он не заметил. 
          Анатолий Иванович, судя по всему, отсутствовал.  Шурка вышел на улицу, но не нашел его и во дворе. Он поднялся в мансарду. Там было совершенно пусто и жарко как в печке. На простынях, расстеленных на полу, сушились какие-то листья, и от них шел очень приятный запах.  В мансарде имелось два окна. Одно выходило в сторону калитки. Из  него было видно реку, в которой ему  уже дважды привелось искупаться.  Противоположное окно выходило на поляну с аккуратно выкошенной травой.  Шурка уселся  на пол возле первого окна, чтобы дождаться  возвращения Анатолия Ивановича и посмотреть, откуда он будет идти. Однако через  некоторое время  от жары и аромата листьев, его начало клонить в сон. 
        Он  ясно увидел,  как мать, уже обзвонившая и обегавшая  всех его друзей и знакомых, тихо плачет, лежа без сил на  диване. Возле нее сидит   подруга тетя Оля и изо всех  сил ее утешает, напоминая  каждую минуту о том, что уж если милиция взялась за поиски, то найдет Шурку обязательно  живого или мертвого. Потом   он увидел Нюрку. Она подошла к нему сбоку, хлопнула по плечу и со смехом сказала: "Не спи на посту!"
         Он подскочил на месте и понял, что действительно задремал. Глянул в окно и увидел идущего вдоль забора Анатолия Ивановича. Он кубарем слетел по лестнице вниз, бухнулся с разбегу на  раскладушку, так что та отчаянно лязгнула всеми своими старыми и ржавыми пружинами,  и схватил первый попавшийся журнал. В   голове в такт со сбившимся дыханием билась мысль: "Как же я мог не заметить, откуда он пришел».
         Вернувшийся хозяин принес свежие булки,  молоко в пакетах  и  глазированные творожные сырки. За завтраком он объявил:
          - Сейчас смородину начнем обрывать.
          - Меня, наверно, уже с милицией ищут, - мрачно заметил  Шурка.
          - На этот счет ты можешь не волноваться.  Никто и  не заметил, что ты пропал.
           Шурка хмыкнул.
          - Раз я сказал, что не ищут, значит, не ищут - с нажимом    повторил Анатолий Иванович, поедая пятый сырок. И все же, по правде сказать, не знаю, что с тобой делать. Свалился  ты, на мою голову! Так что отдохни у меня немного, пока я что-нибудь придумаю.
           После завтрака они обрывали смородину. После обеда  подвязывали помидоры, потом вносили удобрение под огурцы, совсем к вечеру - поливали, поливали и поливали все подряд. Работали молча. У Шурки было достаточно времени обдумать   утренние слова Анатолия Ивановича и твердо решить сбежать  отсюда как можно быстрее, не дожидаясь ни в коем случае того, что  придумает неприятный хозяин дачи.   
          Время от времени Шурка украдкой поглядывал на кеды своего «работодателя», но их толстые пестрые шнурки выглядели  заурядными шнурками и смирно свисали до земли, путаясь в траве.
          Ужин, состоявший,  как и обед, из вареной картошки с   постным маслом,  свежих огурцов и помидоров, проходил без лишних слов.  Анатолий Иванович, так и не придумавший, по-видимому, за весь  день как избавиться от незваного гостя, был весьма угрюм.  Вымотанный за день Шурка  без особого энтузиазма жевал картошку, и, наконец, не выдержав, предложил: « Давайте, я пожарю картошку. У меня хорошо получается. Масло постное есть»   
         - Я не держу сковородок, и жареного не ем,  - мрачно сказал Анатолий Иванович, -  а  ты еще колбасы попроси.
         - Да, что Вы, Анатолий Иванович, я очень признателен  Вам за гостеприимство, - смутился Шурка, -  просто хотел, как-то внести свою лепту… 
         - Я никогда не ем этой мерзости, - перебил его Анатолий Иванович, - питаться следует исключительно  растительной, молочной и вареной пищей.  Она дает человеку здоровье и активное долголетие. Вот я не ем   мяса, и знаешь, сколько мне лет?
         -  Ну, лет пятьдесят, наверное.               
         - Сто тридцать шесть! А проживу я лет триста. Это  минимум, заметь.
         "Псих, точно, псих, " - подумал Шурка, - "Ночью надо сматываться  отсюда".
          А Анатолия Ивановича словно прорвало. Он встал из-за  стола, заходил по кухне и, размахивая, высоко поднятым  указательным  пальцем, принялся вещать о пользе здорового  образа жизни. Шурке почему-то особенно противно было видеть этот палец, двигавшийся ритмично как стеклоочиститель. Он опустил глаза и увидел, что шнурки  на кедах  у Анатолия Ивановича ожили, более того, норовят цапнуть один другого за голову. 
           Шурка  принялся с азартом наблюдать за шнурками, которые шипели, извивались, но никак не могли достать друг друга из-за того, что Анатолий   Иванович делал слишком широкие шаги. Но вот в каком-то особо патетическом моменте своей речи он замер на   мгновение, и этого было достаточно, чтобы шнурку с правого кеда удалось крепко цапнуть своего напарника. От этого хозяин  кедов, сделав следующий шаг, смешно растянулся  на полу. 
         - Ах вы, гадюки! - выругался он и, кряхтя, принялся  расцеплять шнурки.
         - А ты, что вылупился, - зло бросил он прячущему усмешку мальчишке, - иди посуду мой.   
          Шурка налил в таз воды и, демонстративно отвернувшись,   взялся за посуду. Хозяин дачи тем временем снял кеды и  отнес в прихожую. Вернулся он в тапочках...
          Уложив Шурку, как и вчера, на безумно скрипевшую даже   при каждом вздохе раскладушку, Анатолий Иванович устроился на   тюфяке, положенном возле самой двери и принялся читать  журнал «Деньги».
         - Неудобно вам, наверное, на полу, в Вашем-то возрасте, - посочувствовал ему Шурка.    
         Внутренне содрогнувшись от  шипения, доносившегося из прихожей, он, тем не менее,  бодро предложил: «Может быть, поменяемся?»
         - Вот, что Юрок,- живо откликнулся Анатолий Иванович,  -   заруби себе на носу - пока я не узнаю, где ты взял ключ, чтобы влезть сюда, и куда ты его дел сейчас, ты отсюда не выйдешь.
         - Ну вот, опять Вы про ключ, скучно даже слушать, был   бы у меня ключ, стал бы я второй день на Вашем огороде вкалывать,  делать мне больше нечего, - отмахнулся Шурка и взял с пола  спортивный журнал.
          В журнале ему попалась статья о каратэ. Статья его  увлекла, и когда он увидел, что Анатолий Иванович хочет погасить свет, попросил:
         - Пожалуйста, подождите минуточку, я дочитаю, и сам  потом свет выключу, а то здесь статья очень интересная про   каратэ.
         - Чушь это все, - безапелляционно заявил Анатолий   Иванович, - мне вставать чуть свет, - и вырубил электричество.
         - Это, по-вашему, каратэ - чушь, но есть и другие точки   зрения, -  нарочно громко сказал в темноту мальчик, у    которого осталось еще невысказанным возмущение от безапелляционности суждений Анатолия Ивановича о вреде   колбасы.
         - Что?! - рассвирепел хозяин дачи. - Запомни, сопляк,   здесь нет никаких других точек зрения, а есть только одна  -  Моя! - после этого он наглухо замолчал и не было даже слышно в темноте, чтобы он дышал или шевелился.
          Шурка замер на своей скрипучей раскладушке. Так он долго лежал, напряженно прислушиваясь. Со стороны тюфяка Анатолия Ивановича не доносилось ни звука. Спустя некоторое время затихли шипение и возня в прихожей. Шурке в голову пришла  мысль, что Анатолий Иванович неожиданно для самого себя сболтнул в гневе что-то очень, очень важное. Он начал было  обдумывать его слова, но незаметно для себя провалился в сон.
          Проснулся Шурка рано, когда  Анатолий Иванович  еще только  поднимался со своего тюфяка. Он хотел притвориться спящим,   но проклятая раскладушка выдала его, и  Анатолий Иванович   нерадостно приветствовал  пробуждение своего пленника словами: «Как же ты мне надоел!»
         После этого он сказал:               
         - Валяйся пока, я скоро вернусь, - и ушел.               
         Стоило закрыться за ним входной двери, Шурка тотчас вскочил и, как был в одних трусах и босиком, бросился вон из  комнаты, чтобы из окна мансарды  увидеть, наконец, куда направится   Анатолий Иванович, выйдя из калитки. Однако,  в передней ему     пришлось резко затормозить. Перед дверью, ведущей на улицу, приняв боевые позы, угрожающе шипели и раскачивались живые  шнурки.               
         Как это бывает обычно в таких случаях, Шурка в один миг  оказался снова в комнате и захлопнул за собой дверь. «Что же это он в кедах без шнурков ушел, - подумал мальчик, - так спешил или  нарочно сторожей оставил? Если второе, то плохо».
         Он принялся лихорадочно соображать, чтобы такое предпринять.  Первое, что пришло в голову, проверить, нет ли под  дверью, закрывающей комнату, щели, достаточной, чтобы  шнурки   могли проползти к нему. Щелей под дверью не было.  Потом он подумал, что надо, пожалуй, одеться, чтобы   защититься от возможных змеиных укусов. Он поднял с полу  джинсы, брошенные вчера возле раскладушки, и из них, глухо  звякнув, что-то выпало на пол. Это был уже знакомый ему небольшой ключик из желтого металла. Сейчас он  внимательно его разглядел.  Возле бородки ключа он обнаружил пробу. Проба была девяносто   шестая. Наличие пробы не позволяло усомниться в том, что ключ  самый что ни на  есть золотой. Ключ был полый  внутри. Шурка дул в него и послышался тонкий и ровный  свист.               
         Блестящая мысль осенила его. Он быстренько влез в  джинсы и обулся. От радостного предчувствия скорой свободы, внутри у него все звенело. На ходу натягивая футболку, он решительно распахнул дверь в коридор.  Шнурки в этот момент толклись возле  пустого  блюдца  и при его появлении  приняли боевые позы. 
         Шурка набрал в легкие  воздуха и подул в отверстие золотого ключика. Неожиданно  раздался не  ровный свист, а чудесная мелодия. В такт с ней шнурки начали мерно раскачиваться, потом повернулись друг к другу, и правый стал медленно обвиваться вокруг левого. Он обвивался вокруг него все туже и туже, и, наконец, они замерли в таком невероятном виде, удерживаясь на кончиках хвостов и вытянув вверх головы. Причем правый засунул голову в пасть левому, и тот так и замер с разинутым ртом. 
         Шурка на цыпочках прошел мимо них, продолжая свистеть,  осторожно отворил входную дверь и медленно через  вышел на улицу. Потом он быстро ее за собой захлопнул и  прислушался к тому, что делается за дверью. Там была полная тишина. Мелькнула мысль, не притаился ли Анатолий Иванович где-нибудь поблизости. Тотчас ему с такой силой захотелось очутиться далеко-далеко, что ноги сами понесли его  прямиком к калитке. Отворив ее, он из всех сил зажмурил глаза и, держась за забор, пошел в ту сторону, откуда, как он видел вчера из мансарды, пришел  Анатолий Иванович с молочными продуктами.
         По пути он успел обругать себя  неосмотрительным идиотом,  и дать  себе страшные клятвы стать, если выберется отсюда, самым примерным  учеником на свете и самым  рассудительным человеком. Больше ни в чем он не успел поклясться, потому что доски забора неожиданно кончились. Вместо них его рука ощутила гладкую лакированную поверхность. Не открывая глаз, Шурка начал обследовать ее на ощупь и скоро обнаружил ручку, а под ней замочную скважину. Он осторожно достал из кармана ключ. Ключ подошел к замку. Дверь открылась, и на него пахнуло родным запахом метро. Сдерживая радость, и все еще зажмурившись, Шурка прошел через дверь и аккуратно закрыл ее за собой. Только теперь он рискнул открыть глаза. Он стоял в том самом  знакомом тамбуре, через  который собственно и попал в эту переделку.
           И ведь вот  какой парень, был этот Шурка. Вместо того, чтобы  сломя голову  бежать домой, он  снова открыл ту самую дверь, через которую только что благополучно возвратился. Ему, видите ли, интересно было посмотреть,  не исчезла ли  престранная загородная местность, не развеялась ли как сон. Нет, она не исчезла. Дверь из  метро по-прежнему выходила на луг, реку, лес и дачу. Вот только дача  была  видна в отдалении, а в заборе, окружавшем участок вокруг нее, имелась одна единственная калитка,  и  никакой двери. 
            Однако, исследовав пространство справа и слева от двери на ощупь, Шурка убедился, доски забора имеют место с обеих сторон. То есть получалось, что дверь находилась  в заборе.
         После успешного завершения  эксперимента осторожность возобладала над любопытством, и он решил, что пора сматываться. Не хватало в тамбуре столкнуться носом к носу с Анатолием Ивановичем.  Взбежав по короткому эскалатору на поверхность, он отправился искать телефонный автомат, чтобы позвонить домой и сообщить родителям, что с ним все в порядке.