Буква закона

Где-то в Центральной Европе, затерялось одно небольшое королевство, которое на крупномасштабной карте представлялось меньше точки в ученической тетради. И эту точку можно было разглядеть лишь с помощью большой толстой лупы. А так – смотришь на карту и ничего не видишь.
Недвижимое имущество этого королевства состояло из одного дворца, больше похожего на одноэтажный барак, беседки для отдыха, благоустроенного сарая для домашнего скота, обширной королевской усыпальницы, скромного склепа из ракушника, и Запретной комнаты – небольшого сарайчика, стоявшего на заднем дворе. Ключи от комнаты хранились в королевском сейфе, что стоял в рабочем кабинете Его Величества, и вынимались по крайней необходимости. К счастью, подобные крайние необходимости обходили стороной Дворец согласия и уважения, и ключи, как дань традиции, оставались лежать взаперти. Этот список продолжали две полянки - одна по площади равнялась 10 тысячам большим мужским носовым платкам, со стороной квадрата 30 см., а другая - 100 раскрытым школьным тетрадям.
Никакими крупными месторождениями угля и железа, нефти и газа, золота и алмазов недра этого государства не изобиловали. Значит, никто, под видом гуманитарной интервенции, не посягал на королевство, чтобы присвоить себе чужие природные запасы. Обычно это происходит потому, что аборигены, как объясняет добрый агрессор-миссионер свои наступательные военные операции, понятия не имеют каким концом лопаты надо рыть землю и из чего делаются ночные горшки. К слову сказать, военная оккупация, якобы, знакомит отсталые народы с благами цивилизации и насаждает культуру в массы.
Итак, королевство никому не угрожало, за неимением самой армии. Из всего вооружения только и было, что три старинных мушкета XIV века, которые уже не одно столетие мирно висели на древнем гобелене королевской опочивальни. Висели и не думали стрелять – ни в начале пьесы, ни в её конце.
Также не было ни полиции, ни воров, ни олигархов, ни коррупционеров и чиновников-взяточников. Уже не одно столетие это королевство прекрасно обходилось без бюрократического аппарата, и каждый гражданин знал своё место, свою роль и ответственность в общественном организме государства, каждый день и каждый час своим трудом и своей душой украшая любимую страну – родную землю.
Денежной единицей был золотой луидор, который в единственном экземпляре хранился в дворцовой кунсткамере. А в шкафу, что стоял напротив столика с луидором, хранился фамильный королевский фарфоровый сервиз на четыре персоны, привезённый из Китая пятьсот лет назад. Сервизом без надобности не пользовались, вынимали его в самые торжественные дни государства – на Новый год и в День рождения Его Величества. Умышленная порча королевского имущества каралась Буквой закона.
Население королевства состояло из четырёх человек – престарелого мажордома и двух его сыновей, а также самого Короля, молодого человека 32-ух лет отроду. Сам Король никогда не был женат, поскольку никакая здравомыслящая женщина не согласилась бы выйти замуж за столь малоимущего монарха – ни нарядов тебе, чтобы блистать в высшем свете, ни домработницы, чтобы не утруждать свои нежные руки. Молодой Король двадцать лет тому назад унаследовал трон от почившего в бозе коронованного отца, философа и признанного общественного деятеля.
Отец Короля и его верный мажордом рано овдовели. По рождению своих детей - королевского сына и сына слуги – Королева со своей верной подругой и помощницей, супругой мажордома, отправились в небольшое европейское турне. Их скромный автомобиль был обстрелян террористами. Женщины погибли, своими телами закрыв беззащитных младенцев. Европейские газеты взахлёб писали об этой трагедии, а через полгода безуспешно пытались ответить на вопрос, кто убил трёх террористов, причастных к недавнему акту насилия, - причём их безуспешно пытался изловить Интерпол. Овдовевшие мужчины хмуро хранили молчание, когда их спрашивали об убийцах их жён. Старый Король и мажордом больше не женились, потому что были однолюбами, и сами воспитывали своих детей.
Формой правления была конституционная монархия, причём все члены общества имели равные права, обязанности и возможности. Все без исключения неукоснительно следовали букве закона и выполняли требования Конституции – и Король, и мажордом, и его дети – на благо страны и народа. Необходимо сказать, что здесь буква закона не была лишена ни человеческого лица, ни человеческой души. Буква закона принимала самое живое участие в судьбе каждой персоны, как можно больше приближая Закон для блага и счастья человека, защищая его права и интересы, а не наоборот.
В движимое имущество, по переписи двадцатилетней давности, входили одна старая лошадь со старым дилижансом (единственное средство для дипломатических сношений с соседями), одна старая корова, одна старая кошка да случайно забредший заяц, которого пять лет назад разразившаяся гроза заставила искать прибежища под королевской кроватью.
Спал Король на простой железной кровати, на тюфяках и матрасах, набитых соломой. Столовался вместе со своими немногочисленными слугами в общей столовой, и чаще всего любил сам составлять меню и готовить супы, каши и пироги, из того, что посылала земля, и даровал неустанный труд. В общей столовой сотрапезники любили слушать, как идут старинные фамильные часы, которые перенесли сюда из кунсткамеры по смерти старого Короля и оставили в память о родителях. Песня российской певицы Аллы Пугачёвой «Ещё идут старинные часы» с недавних пор стала неофициальным гимном этой страны.
Король, не взирая на свой высокий титул, любил вставать задолго до первых петухов, брать набор плотницких, слесарных и других инструментов внимательным дозором обходить невеликие свои владения. Если где находил неполадку, то сразу брался за дело – чинил, исправлял или делал заново, не желая зря никого не тревожить и беспокоить.
Поскольку лошадь была очень стара (лет пять уже никуда не выезжали, а больше предпочитали продолжительные пешие прогулки). Лошади, как и старой корове, оказывали заботу и внимание, а сами впрягались в плуг и в три человеческие силы – два сына мажордома и Его Величество Король – распахивали небольшую полянку под пшеницу, подсолнечник и огородную зелень. На другой полянке косили траву и заготовляли сено. Из всех сельскохозяйственных работ Король больше всего любил молоть пшеницу, из муки печь хлеб и пироги. Мажордом и его дети, как деревенские люди, обожали семечки – лузгали их в специально отведённой беседке, что Король собственноручно возвёл недалеко от полянки. Часть семечек отвозили в два детских приюта – один во Франции, другой – в Германии, а третью часть просто меняли на необходимые продукты питания – мясо, сливочное масло, молоко, кофе и сахар, и сено для домашней скотины, если не хватало собственных запасов.
Дворцовые помещения, помимо королевской опочивальни и общей столовой, состояли ещё из обширной мастерской, где дружно, споро и ладно работало всё население королевства, рабочего кабинета, оборудованного компьютером и принтером, и очень большой библиотеки, которой мог позавидовать самый крупный университет мира. Любимыми книгами читателей страны были «Маленький принц» Экзюпери, «Алхимик» Камоэнса, «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо, «Борис Годунов» Александра Пушкина и «Старик и море» Хемингуэя.
Король также писал прекрасные стихи и рассказы – каждое воскресенье зачитывал друзьям результаты своего творчества. Также мастерски писал картины маслом, которые высоко ценились на различных литературных конкурсах и в художественных салонах Старой Европы. Коронованный художник получал неплохие гонорары, а они полностью шли малоимущим людям и семьям других стран. Любимой картиной Короля была «Хенрика» Пабло Пикассо, которая олицетворяла собой хрупкость человеческого мира согласия и ужас человеческого безрассудства…
Стоит сказать, во дворце был свой медпункт, свой аккуратный всегда исправный душ, использующий воду и энергию замкнутого цикла, и опрятный санитарный узел – биотуалет. Жители королевства активно использовали энергию солнца, ветра, дождя, а использованная вода в герметичных отстойниках проходила многократную очистку и снова подавалась в водопроводную систему государства.
К счастью, экономические кризисы, социальные потрясения, природные катаклизмы и стихийные бедствия обходили стороной эту благодатную землю и хранили её народ. Но как только жители этой страны узнавали о бедствиях, обрушившихся на соседей или на других членов мирового сообщества, то, не задумываясь, приходили на помощь. Например, когда из Интернета Король узнал о землетрясении в Италии (самом тяжёлом за последние годы, как сообщали вербальные СМИ), то пешком отправился в эту страну и, придя к месту трагических событий, дал не одну порцию крови на плазму.
Иначе говоря, не взирая на свои крохотные размеры, миниатюрное государство не оставалось в стороне от глобальных проблем и мировых событий, и громкий голос его представителя, Короля, был не лишним на генеральных ассамблеях ООН. Правда, когда бомбили Югославию, мало кто слышал и слушал гневный голос протеста маленькой страны. Только один военный советник из США дружески намекнул молодому Королю: «Скажите спасибо, что наши самолёты не летают над Вашей территорией, Ваше Величество. А то, понимаете ли, один случайный сбой компьютерной программы в системе наведения бомбометания, и никто не вспомнит о Вашей стране и затруднится ответить, а была ли она на самом деле?»
Тем не менее, угроза бравого вояки ничуть не помешало пусть крохотному, но мужественному, народу возвысить свой голос протеста против вторжения американской военщины в Афганистан и Ирак, против военного вторжения Грузии в Южную Осетию. С акциями протеста на улицах крупных европейских городов четверо мужественных и великодушных людей выступали против военной экспансии на Восток.
Уже кануло в Лету, когда старый Король, выступая против завуалированной деспотии, выступал против военного вторжения бывшего Советского Союза в Чехословакию, Венгрию, Польшу и Афганистан. Каждая страна, как говорила коронованная особа, по волеизъявлению народа – для блага его и процветания – имеет право на самоопределение и свою независимость.
Прошли долгие и мучительные годы сомнений, открытий и разочарований, когда сменилась не только политическая карта мира, но и нравственная природа человечества. К своему сожалению, народ маленького королевства, уже при молодом Короле, пришёл к выводу, что чаще всего все благие намерения политиков подменяются пошлой собственнической выгодой. Они, политики, паразитируют на интересах своих народов, негласно угнетая их и унижая.
Как бы там ни было, народ королевства жил в согласии и необходимом достатке. Казалось, так будет всегда. Но однажды случилось, казалось бы, незначительное происшествие, которое перевернуло спокойную и размеренную общественную жизнь страны. В октябре месяце прошлого года, когда отмечали 33-ю годовщину Его королевского Величества, пожилой мажордом, отстранив просьбы своих детей и Короля, просивших его сесть за стол и отдохнуть – мол, молодые люди сами нальют чай и подадут десерт, - нечаянно смахнул на пол голубую чашку из фамильного королевского сервиза.
«Это к счастью! – закричал Король и бросился обнимать и успокаивать мажордома. – Не берите в голову, мой старый друг, а присаживайтесь и откушайте с нами чаю».
«Нет, Ваше величество, это к большому несчастью, - возразил старый мажордом. – Но я счастлив тем, что оно случилось со мной. Каждый из нас должен жить по правде, а наша правда – Конституция, как Буква закона нашей жизни. Я виноват и отвечу перед лицом Закона».
«Но позвольте, мой дорогой человек, - начал Король, - Конституцию, как и законы, пишут люди, которые могут ошибаться и чего-то не знать в силу своего опыта и сложившихся обстоятельств. Меняются время, общественные формации, меняются знания и потребности людей, меняются условия их жизни и правила жизненной игры, если хотите, чтобы каждый из нас жил в согласии и взаимном уважении с друг другом, во имя общественного и личного блага. Порой законы устаревают и в силу исторической необходимости требуют пересмотра, исправления и дополнения, а то и полного аннулирования».
«Простите, Ваше Величество, мы с Вами не на заседании кружка юных юристов, - ответил на это старый мажордом, - и мне известно, к чему Вы клоните. И потому, на законном основании прошу, дайте ключи от Запретной комнаты. Я виноват и отвечу перед Законом».
«Милейший, кажется, Вы ошибаетесь, поскольку Закон – это я, и я Вас прощаю!» - поспешил сказать Король.
«Если каждый по собственному усмотрению и для собственной пользы дела станет переписывать законы и прощать виновных, что останется от государства?» - ответил мажордом и потребовал: - Ключи!»
«К тому же, сознавая несовершенство человеческих знаний и законов, которые создаются из опыта текущего времени, - начал Король менторским тоном, - человек с каждым годом совершенствует собственные знания, взгляды на жизнь, общественные отношения и принципы человеческого общежития. Значит, он совершенствует себя и свои законы, как можно больше приближая их к истине…»
«Ключи! - нетерпеливо перебил его мажордом. – А не то…» - и он уже специально сбросил на пол ещё одну голубую чашку и добавил: «Я сознательно добровольно иду на смерть, в чём вижу проявление собственной свободы, и считаю себя самым счастливым человеком, который думает, говорит и живёт так, как считает нужным. Я совершил зло и должен за него ответить».
«Отец, что Вы сделали!» - вскочили взрослые дети мажордома, рослые сыновья, и бросились к своему родителю - принялись обнимать его и целовать, как будто прощались навсегда, и надеялись, что отец одумается и отрешится от поспешного шага.
Но мажордом холодно отстранялся от ласк и объятий своих детей, протягивал руку в сторону Короля и требовал: «Ключи!»
Тут Король не выдержал, вспыхнул, а был он человеком уравновешенным, кинулся в свой кабинет, открыл сейф, достал ключи от Запретной комнаты, вернулся и молча передал их мажордому. После ушёл в свою опочивальню, закрыл за собой дверь на ключ, не раздеваясь, упал на постель и горько заплакал.
Тем временем мажордом оставил своих удручённых сыновей в общей столовой, со счастливой улыбкой на светлом одухотворённом лице вышел на двор и направился к Запретной комнате. Вскоре сыновья оправились от потрясения и бросились к королевской опочивальне. В это время что-то щёлкнуло в старинных часах, стрелки дёрнулись и остановились. Но этого никто не видел.
«Ваше королевское Величество, сделайте что-нибудь – остановите это безумие! Издайте Указ, перепишите Конституцию, откажитесь от трона, но остановите нашего отца!» - барабанили рослые ребята в закрытую дверь и умоляли безутешно плакавшего Короля, а потом заявили: «Вы – трус и слизняк!» - сказали и ушли.
Молодой рассудительный и милосердный, деятельный и ответственный Король не вынес такого оскорбления, открыл дверь и кинулся к Запретной комнате. Но было поздно. Всё было сделано. Правосудие свершилось во имя Буквы закона.
Навстречу бежавшему Его Величеству из Запретной комнаты два сына вынесли на носилках обезглавленное тело своего отца. Король остановил скорбную процессию и упал на колени, а после в траву. Он не плакал, не рвал на себе волосы, не метался по земле, перекатываясь, из стороны в сторону, а обездвижено лежал, как новопреставленный труп. Король лишился чувств. Только осиротевшие сыновья не стали ждать, когда очнётся Его Величество, и поспешили в родовитый королевский склеп, где уже покоился прах их матери.  Всё ещё кровоточащий обрубок шеи обработали специальным химическим составом, остановили кровь и вытерли тело. После без долгих церемоний и пышных торжеств они опустили тело старого мажордома в персональный гроб и приставили к зияющей ране отрубленную голову. И даже после смерти голова старого мажордома продолжала озаряться счастливой улыбкой. Старый мажордом умер счастливо.
Ещё три гроба оставались пустыми.
Целую неделю сыновья мажордома избегали присутствия молодого Короля. Они не общались с ним, не трапезничали за общим столом, не делились новостями Интернета и не слушали больше знаменитый бой королевских часов. Часы стояли и показывали время смерти мажордома. Что-то испортилось не только в самих часах, но и во всём отлаженном и стройном механизме маленького королевства.
Все понимали, что так долго продолжаться не может. И оно случилось.
Всё-таки осиротевшие братья вскоре признали, что Король не был повинен в смерти их отца, решили организовать 40-ой день поминовения, пригласили Его Величество, попросили у него прощение, как старший сын мажордома от волнения выронил из рук, когда протирал, третью голубую чашку.
«Это к счастью! – заторопился король. – Вы же понимаете, что эта реликвия ничего не значит с целой человеческой жизнью! Одумайтесь, не повторяйте ошибку своего отца!»
«Благодарю Вас за заботу, Ваше Величество, но долг гражданина обязывает меня поступить по Букве закона. Я испортил королевское имущество – один из символов благополучия нашего королевства – и должен понести заслуженное наказание. Не мешайте мне остаться гражданином».
«Дорогой мой, хороший и уважаемый Человек, Брат мой и Друг, всё то, о чём Вы сейчас так ратуете – всего лишь традиции, а традиции, поздно или рано, изживают себя, и человек пересматривает свои нравы и собственные взгляды на жизнь, создавая новую почву под ногами», – принялся объяснять Король.
«Я понял Вас, Ваше Величество, но всё же будьте так добры: исполните собственный гражданский долг, определённый Вам самой Конституцией – дайте мне ключи от Запретной комнаты», – ответил на королевскую тираду старший сын мажордома.
Король медленно отправился в свой кабинет, вынул ключи и с большим трудом заставил свои ноги идти в сторону общей столовой. Братья отвернулись друг от друга, когда старший брал ключи от страшной комнаты.
Старший брат ушёл, а Король подошёл к младшему и обнял его как брата, как наперсника, как собственного возмужавшего сына, и тот не отстранился от объятий. Так они простояли долго, а когда солнце стало клониться на закат, вынесли обезглавленное тело, обработали его, возложили в гроб, омыли рану и приставили голову.
Осталось два пустых гроба.
Вечером они помянули душу старшего сына мажордома.
Только не долго Король и младший сын мажордома оставались вдвоём. Младший сын то ли от нахлынувших чувств и переживаний, то ли от обрушившегося на него одиночества также уронил на пол последнюю голубую чашку.
На этот раз Король не стал ничего говорить и молча ушёл в свой кабинет. Вскоре он вернулся и передал ключи. Зачем отговаривать человека от принятого им решения? И младший сын мажордома молча взял ключи и улыбнулся своему королю уголками губ. В глазах читалось сожаление. Но долг обязывал, и парню не хотелось стать трусом в их роду…
Вечером Король вынес тело младшего сына мажордома…
Остался один гроб…
Прошёл день-другой и живой общительный Король, доброжелательный и участливый, не выдержал тоски и собственной незавидной участи оставаться последним живым во всём королевстве. Он поспешил в общую столовую, куда не ходил уже сорок часов, подбежал к королевским фамильным часам, которые уже не ходили второй месяц, и со всей решимостью швырнул их на пол.
«Бум! Бац!» - глухо ударилось о пол дерево часов, и часовой механизм разбился.
Король бросился в свой кабинет, взял ключи и, не мешкая ни минуты, выскочил на задний двор.
Он подошёл к Запретной комнате и открыл двери. Его глазам предстала изящно выполненная никелированная гильотина, оснащённая механическим приводом и компьютерной настройкой. Король установил время и лёг шеей на выступ под острый механический нож.
«Даже королю необходимо всегда оставаться настоящим гражданином…» - это было последнее, что мелькнуло в его голове…
Прошло несколько дней, и на территорию маленького опустевшего государства пришли бульдозеры – известная компания строила новую дорогу, а королевство как раз и лежало на пути строительства. До заката солнца ничего не осталось оттого, что напоминало о счастливом королевстве и его трагическом конце. Спустя месяц здесь проходила широкая скоростная трасса, и по ней мчались автомобили.
Солнце по-прежнему закатывалось и всходило. В природе ничего не изменилось.

Андрей Сметанкин, г. Душанбе, Республика Таджикистан.