Ничего не сделал, но правильно жил

опыт исторических впечатлений

Этот набросок предваряет работу, посвященную благородству и мужеству людей, отважившихся на кругосветное путешествие. Я утверждаю, что кругосветное путешествие благородно еще и потому, что мореплаватель возвращается в исходный пункт, как правило, в родные места. У таких путешественников, как у большинства морально устойчивых туристов, нет желания покинуть Родину навсегда. Конечно, есть примеры в истории культуры, когда писатели уезжают навсегда. Я имею в виду не вынужденную эмиграцию, а добровольное лишение себя Родины ради обретения новой сущности. Так поступил Печерин*, русский филолог и философ, принявший католичество и ставший пастором в Ирландии, первый «невозвращенец» в нашей истории. По своей глубинной сущности это тоже было кругосветное путешествие, так как ищущий вернулся к себе самому. Прежде, чем расскажу об одном великом мореплавателе, шведе Норденшельде*, открывшем Северный морской путь и совершившем на зверобойной шхуне «Вега» знаменитое путешествие вокруг Азии и Европы, хочу предложить Вашему вниманию три этюда, связанных между собой.

Этюд 1 Бегство как оправдание

Пароход тронулся и медленно отошел из Галаты, с того места, куда Агабеков* прошлой осенью причалил, как резидент ГПУ, как защитник диктатуры Сталина. Теперь он отъезжал, как эмигрант, как враг этой диктатуры. Наконец пароход вышел в Мраморное море. Всю ночь Агабеков не спал. Он все еще боялся погони, пока корабль находился в турецких водах. Но вот начало рассветать. Вдали показались контуры Пирея. Уже Греция. Перебежчик (слово выделено жирным шрифтом, так как является ключевым)стоял на борту и смотрел на приближавшийся берег. Нет больше непосредственной опасности. Агабеков вынул из кармана револьвер, с которым не расставался со дня революции в России. Посмотрел в последний раз на своего верного долголетнего спутника и медленно, с сожалением, разжал пальцы. Он отвесно по борту нырнул в темно-синее зеркальное море. «Прощай, ты мне больше не нужен», - сказал про себя своему верному товарищу.

Этюд 2 Морское путешествие - награда за страдания

Корабль, залитый вечерним солнцем, покачивался на волнах. Казалось, что это мираж, ”Летучий Голландец”, встреча с которым приносит несчастье. Но она не боялась корабля-призрака. Золотой парусник Ольга видела, мечтая о далекой стране. Закрывала глаза и представляла развернутые паруса, мирно дышащий океан. Вот наконец она попала на борт корабля, который спасет, поможет обрести покой. Ольга Александровна смотрит на плоский, пустынный берег, и слезы невольно наворачиваются на глаза. Неужели все позади? Постоянная борьба за жизнь, бессонница, боль, паническое беспокойство? Там, на берегу, у нее не было иллюзий. Но жила вера в то, что появится волшебный парусник. К вечеру закончили погрузку. На берегу суетится толпа. Скорее бы отплытие! Ведь все знают, что и с парохода снимают людей. Ура, зычно прогудел долгожданный сигнал, пронзительный и мощный, потрясающий воздух и души беглецов. За ним другой, третий гудок. Снимают сходни, гремят по палубе тяжелые цепи. Матросы убирают швартовы. Незаметно отходит вдруг опустевший берег. Освещенный заходящим солнцем, он вытягивается в длинную полосу, которая становится все уже и уже. Она стоит на корме. Серебряная поверхность воды рассекается, в обе стороны убегают гладкие валы. Мрачный берег исчезает, а с ним и часть прошлого. Туманом покрываются образы ушедших навсегда друзей. Тени уходят под воду. Солнце опустилось. Глубина морская не страшит Ольгу. Она всматривается в розовеющее небо. Делая глубокий вдох, вбирает в себя ветер. Он пахнет не так, как ветер степей и пыльного Актюбинска. Это запах надежды и уверенности, что жить ей еще долго, что теперь все будет хорошо. Темнеют силуэты людей, стоящих на палубе. Фигуры стариков, женщин, детей сливаются в черное пятно. Все молчат. Шум скользящего корабля наполняет тишину особенными звуками. Неизвестность не пугает, как раньше, а приятно волнует. На корабле нет священника, но в душе звучит молебен. Ольга прикасается ко лбу, рука бессильно падает...

Этюд 3 Просто предательство?

- Я все-таки старше тебя на целых три года, поэтому буду задавать вопросы, а ты отвечай!
- Как на допросе?
- Не иронизируй. Ответь, почему струсил, сбежал, бросив свою страну в беде? Ведь тебя считают национальным героем, ты представляешь Финляндию во всем мире, ты ее гордость? Неужели мировая слава так вскружила голову?
- Не тебе судить о моей славе! Но я могу ответить. Когда началась война, мне было сорок один год, и я действительно был уже известен во всем мире. Так же, как и ты, я воевал в молодости. На той войне я видел, что для многих убить в общем-то не так сложно. Я убедился, что тех, кто может убивать, намного больше, чем нас.
- Ты считаешь достоинством неумение взять в руки оружие и выстрелить? По-моему, это трусость. Все так называемые пацифисты – трусы.
- Мы никогда не поймем друг друга. Я – вольный каменщик, строитель, а ты купец, охраняющий товар и свою жизнь.
- Ха! Ты прав в одном: я осознал, что моя жизнь – всего лишь товар.
- Я тоже осознал свою ценность. Только цена у нас разная.
- Конечно, ты считаешь себя любимого намного дороже, на каком основании?
- Я не разрушаю, я строю.
 
*************************
В первом этюде я пыталась описать Георгия Агабекова, родившегося в 1895 году. Год его рождения важен потому, что с другим персонажем, Алваром Аалто*, именно время становится соединяющим фактором. Ровесники, участники Первой мировой, после революции в России и признания независимости Финляндии, выходцы разных стран разошлись. Если бы эти люди встретились и нашли бы общий язык, о чем заговорили? Я представила сценку, в которой чекист выступил в роли прокурора, а свободный художник в роли обвиняемого. Алвар Аалто не любил касаться темы своего неучастия в Зимней войне. Он избегал разговоров о решении, которое принял в разгар войны, в марте 1940 года. В самом начале войны он не был призван на фронт, хотя в его военном билете написано, что в случае военного положения офицер Аалто обязан прибыть в военный округ Куопио. Аалто находился в Швеции и ждал приказа. Архитектор позиционировал себя как пацифиста и использовал все связи, включая знакомство с Рокфеллером, чтобы вместо финского городка Куопио отправиться в Америку. Как свидетельствует его друг и биограф Ёран Шильдт*, Аалто с женой и двумя детьми на пассажирском лайнере отправился из шведского города Гётеборг в США. Прислушаемся к тому «небесному» диалогу, в котором Агабеков выступает в роли обвинителя.

- Ты повел себя как дезертир, удрав за границу в то время, когда твоя Родина защищалась. Ты ведь знаешь, что благодаря мужеству твоих соотечественников война была остановлена?
- Как все чекисты, ты лжешь! Сталин согласился на мир только потому, что не хотел видеть войска англичан в Скандинавии. Кровопролитие могло продолжаться очень долго, поэтому мы оставались в Америке. И тем не менее я вернулся по приказу, переданному мне через посольство. Я не нарушил присяги!
- Да, ты вернулся в Хельсинки и устроился в безопасное место. Надел военный мундир, стал писать патриотические статьи, выступать с пропагандистскими лозунгами. В то же время опять использовал связи, искал повод для отъезда за океан. Ты ведь знаешь, что твой друг, архитектор и единомышленник, имея белый билет, ушел добровольцем на фронт и погиб.
- Он сделал это только из-за чувства протеста. Он всегда был моим соперником. На самом деле в нем говорила зависть к моему успеху. Грош цена такому патриотизму.

Придется вмешаться в беседу ради комментария. Действительно, директор мастерской Артек Нильс-Густав Хал* погиб на острове Ханко во время сражения. Этот человек был во многом не согласен с позицией Аалто, он называл его прожектером.
 
Второй этюд выражает мое отношение к затронутой теме. Уж если происходит разговор между Агабековым и Аалто «там», то моя любимая героиня, Ольга Александровна, русская графиня, имеет полное право сказать свое слово. Мне кажется, она не смогла бы объяснить слово «предательство» прямо и тем более не посмела бы осуждать кого-то. Она подала бы знак, и мы увидели бы, что тени уходят под воду. Мне очень нравится эта метафора, уходящие под воду тени символизируют забвение. Забыть нужно то, что темно.
Что же остается на поверхности? Можно ли назвать прожектером человека, подарившего нам целые города с прекрасной архитектурой? Конечно, его творения неоднозначны. Кто-то восхищается новаторством, а кто-то пеняет на непрактичность зданий, признанных образчиками функционализма. В любом случае о гении финской архитектуры нельзя сказать: «Ничего не сделал, но правильно жил».   

Прошу извинить за вольное обращение с историей, может, кому-то достаточно голых фактов:

Печерин Владимир Сергеевич - русский иезуит, эллинист. Годы жизни: 15/06/1807 - 17/04/1885. Где жил: Россия; Франция; Англия; Ирландия; Дымерка; Петербург; Москва; Лиммерик; Дублин. Умер на чужбине.

Норденшельд Нильс Адольф Эрик. Родился 18 ноября 1832, Гельсингфорс, Российская империя, умер12 августа 1901, Дальбю (англ.), Швеция. Шведский геолог и географ, исследователь Арктики, мореплаватель, историко-картограф. Известен тем, что первым прошёл в 1877—1878 годах по Северному морскому пути из Атлантики в Тихий океан.

Агабеков Георгий Сергеевич - начальник восточного сектора иностранного отдела ОГПУ, резидент ОГПУ на Ближнем Востоке, перебежчик. Родился в 1895 году в Ашхабаде, дата и место смерти точно не установлены.

Алвар Хуго Хенрик Аалто. Родился 3 февраля 1898 в Куортане, умер 11 мая 1976 года в Хельсинки. Финский архитектор и дизайнер, «отец модернизма» в Северной Европе, один из основоположников современного дизайна.

Ёран Шильдт. Родился 11 ноября 1917 в Хельсинки, умер 24 марта 2009 года в Таммисаари. Финско-шведский писатель и историк искусства.

Нильс-Густав Хал, Nils-Gustav Hahl. Родился 7 августа 1904 года в Хельсинки. Погиб 3 сентября 1941 года в Bromarv. Финско-шведский критик и историк искусства, один из основателей архитектурной мастерской Artek, являлся ее директором.


Снимок интерьера Ювяскюльского университета, экстерьер выдержан в той же гамме, Алвар Аалто использовал ту же кирпичную кладку для облицовки здания.