Панджшерский взрыв

                Панджшерский взрыв

       Жалкие  остатки  роты приготовились к маршу.  Измотанные десятками километров пройденных горных троп, измотанные внезапными боями, стонами раненых душ о погибших товарищах, с потрескавшимися губами, мечтавшими о воде, десантники возвращались к месту дислокации. Где-то там, за перевалом, ждала «броня», нормальная еда и отдых.
      Тридцать два дня шестая рота бродила по Панджшерскому ущелью, в надежде напасть на след банды Ахмад-шаха - «Панджшерского льва».  Но хитрый басмач ловко уходил от десантников, оставляя после себя кучу сюрпризов: минировал тропы, кишлаки, делал засады и бесшумно уходил из-под обстрела на своей «броне».  У него была пара грузопассажирских «Тойот», на которых были установлены крупнокалиберный пулемет и безоткатные орудия. Последние, начиненные обрубками гвоздей, сильно потрепали личный состав десантной роты.
            Недаром  в полку  ходил  слух,  что командир дивизии объявил награду  за голову Ахмад-шаха  - звезду героя Советского Союза. Ведь по  тем же слухам, ходившим среди солдат,  с Ахмад-шахом до 1984  года  было  заключено  перемирие с нашим  командованием,  потому как не  было  управы  на  этого «льва».  Сейчас это  перемирие  подошло к концу.
              Досаднее всего было, когда бойцы подрывались на минах и ловушках в обычных для глаза местах.
        Для выбора ночлега, при наступлении сумерек, замполит роты и три бойца определили себе ровную площадку у скалы. Сапер на два раза прощупал  грунт миноискателем, вручную протыкал щупом. Мин, или  похожих на  подобие  взрывного  устройства, не обнаружили.  Тогда старлей выставил охранение, расстелил на земле свой спальник, положил под голову РД.  Еще пару минут он курил, пряча огонек сигареты в кулак и, всматриваясь в непроглядную темень гор, думал о чем-то. Когда он уже просунул ноги в мягкое  нутро спальника, и стал  укладываться  на  ночлег, его острый  локоть уперся в круглый камешек, под которым был запал итальянской противопехотной мины. Взрывом кусочка тротила весом в семьдесят граммов, ему оторвало левую руку по плечевой  сустав и разорвало бок так, что подбежавшие солдаты при свете китайских фонариков, увидели, как в кровавом месиве бьется, угасая, его сердце.  Спустя час, завернутый в плащ-палатку, бывший замполит лежал, ожидая утра, когда его, вместе с такими же «счастливчиками», отправят в полк.  Его  слегка  стоптанные  сапоги торчали из импровизированного савана, и на одном из них висела картонная  бирка…
            На  следующий  день, когда десантники  отправились дальше,  а  несколько  человек  оставили  дожидаться   вертолета,  чтобы  забрать трупы, подорвались еще трое солдат.
            Когда личный  состав  роты  рассредоточился  между  камней,  чтобы  вести  огонь,  три друга выбрав позицию для ведения огня  пытались сдвинуть камень, который  мешал точной  стрельбе. Как  только они сдвинули  камень  прогремел  взрыв. Тяжеленный гранитный валун улетел метров на тридцать, а около образовавшейся воронки корчились и хрипели два бойца. Третьему помощь была уже не нужна. Разведчик Саня пострадал на  всю  катушку -  ему оторвало ногу по колено и разворотило пах.  Другому, таджику-переводчику, осколками сильно посекло лицо, и в итоге он остался без глаз.
          Всю ночь раненые стонали и просили воды. Последние остатки живительной  влаги собрали со всех фляжек и давали им маленькими глотками до прилета вертушки. Раненый Саня все время был в  сознании и жаловался на холод в области паха. И просил сидящего  рядом с ним  солдата укрыть его - а то яйца отморозит.  Санинструктор делал  вид  что укрывает, и настойчиво уверял разведчика, что все в порядке, хотя прекрасно знал, что мужского достоинства у него больше нет.
     А  пару дней назад потеряли сапера. Грузноватого  на вид Володю, так же как и Жгута, определили на время боевых действий из саперного батальона.  Несмотря на свой вес, он оказался бойким парнем, и довольно разговорчивым.  Из его коротких и несвязных  рассказов Жгут узнал, что родом он из Свердловска, там его ждут несколько девчонок и пожилая мать, отец-кобель бросил их, увлекшись чужими юбками  когда  ему  было  десять  лет, и он  очень хорошо  помнит  его лицо. И о том, как все весело гульнули на его проводах в Армию, и еще многое другое.
      При движении в горах сапер-Володя шел первым по тропе, как  это  и  требовалось, за ним с интервалом в  два-три метра шел стрелок, затем Жгут и вся остальная рота. Все дело в  том,  что если  идти  ближе, то  при подрыве впереди идущего осколки  мины  достанутся  тебе в  грудь  и лицо, если  дальше – поцарапают  скальп.  Но  и у каждой  мины  свой  характер.  Движения сапера были осторожными: он сантиметр за сантиметром ощупывал тропу на предмет взрывных устройств, поэтому колонна двигалась очень медленно.  В те моменты, когда он обнаруживал мину, он  делал  знак  рукой и  вся рота ложилась. Потом  он не спеша, обезвреживал опасную находку,  ведь   спешка в этом  деле  приводит  только к одному. После выкручивал взрыватель и передавал его  следовавшему за ним стрелку, а  мину  клал  себе в РД.  Около десятка мин уже болтались на его плечах.  Преобладали, в основном, итальянские, в ярко-желтых, ребристых корпусах. 
        Резкий хлопок ударил  по ушам, когда десантники  только приготовились  идти  после короткого привала. Через спину стрелка Жгут увидел, как грузное тело сапера подбросила взрывная волна, и оно утонуло в облаке серой пыли. Впереди идущий боец упал на спину и дико заорал. Жгут, снимая на ходу винтовку, кинулся сначала к стрелку, затем к саперу.
      То, что он увидел, долго потом стояло у него перед глазами. Сапер без сознания лежал лицом вниз, широко  раскинув руки. Весь он был  покрыт слоем пыли, а штанина  на левой  ноге и сапог были  изодраны в лохмотья. Свежие капли крови проявлялись через  комбез из посеченного осколками тела. Второй ноги не было. Чуть ниже колена, из обрывков штанины торчал обрубок  черного мяса, в центре этого обрубка белела раздробленная кость, из которой желтой слизью вытекал костный мозг.  Из обрубка тысячами иголок пульсировали оборванные нервы. Сухожилия белыми нитками растрепались по всему срезу ноги. Ужасную картину дополняла оседавшая пыль и запах дыма и свежего мяса.
      Подбежавший санитар ударом локтя вывел Жгута из оцепенения. Он сунул ему перевязочный пакет, а сам стал разматывать с приклада своего  автомата резиновый жгут. Забыв про чувство страха и отвращения, Андрей порвал пакет, достал бинт, затем, осторожно задрав ремки штанины, стал забинтовывать остаток ноги. В это время санинструктор перетянул ногу выше колена и толкал под жгут записку со временем его наложения.
     Бинты в руках Андрея проворно мотали круг за кругом, ровно и туго ложась на обрубок ноги, но кровь все равно выступала сквозь белое  полотно, и продолжала капать густыми каплями в коричневую пыль.
    …Через два часа вертолет, чуть не задевая винтом скалистые выступы, отлетел с обозначенной оранжевым дымом площадки. Он забрал труп Володи-сапера и раненого стрелка, которому миной посекло ноги. Сапер до прихода «вертушки» не дожил. Очнувшись от шока он не  сразу понял что  произошло, и даже не стонал, только кусал бескровные губы,  боясь  посмотреть  на  свои ноги. Несколько инъекций промедола успокоили наступающую боль, и тогда он попросил воды.  Пил  жадно, большими глотками и в несколько секунд опустошил полутора литровую фляжку.  Когда его спускали к горной площадке, где должен был зависнуть  вертолет, он попросил еще воды и тут же выпил еще одну фляжку. Через несколько минут он умер. Последние слова его были: «А я только недавно себе дембельские сапоги сделал. Картинки, а не сапоги».
      Уже на исходе дня, когда рота добралась до  самого хребта горы и разместилась для отдыха, командир заметил слабое движение почти на самом конце хребта.  Дальше возвышенность резко уходила в «зеленку», в кишлак Гюль-дара. Поднеся к глазам  трофейный пакистанский  бинокль, он отчетливо увидел скопление моджахедов, которые развели костер, и,  по  всей  видимости решили  перекусить.
        -  Внимание, рота! -  Захлебываясь от  волнения понизив  голос заговорил командир, -  Снайпера! Цель - склон хребта, первый взвод ведет огонь, не дает им высунуться, второй взвод -  короткими перебежками вперед по самому хребту. Меняться по моей команде. Удачи! И с Богом!
        Нахлынувшее волнение от внезапной удачи, от щекочущего чувства приближающегося боя, взбодрила солдат, сняла усталость столь длительного перехода.  В глазах бойцов зажегся азарт игры со смертью.
      Моментально группа, скинув с себя тяжеленные рюкзаки, быстро, но бесшумно исчезла за камнями. Другие, на скорую руку выбрав наиболее  удобную позицию, приготовилась к бою. Жгут, установил винтовку, на глаз определив расстояние до цели, выставил прицел, передернул  затвор.
     Внезапный шквал огня из десятка стволов разорвал мертвую тишину седых гор и короткими раскатами скатился вниз в ущелье. Каждый выстрел,  отражаясь от седых гор, усиливался стократным эхо. В свой прицел Жгут отчетливо видел, как заметались тюбетейки духов, как фонтанчики от пуль, выпущенные первым взводом, буквально накрыли то место, что еще недавно называлось лагерем душманов.
        Смена групп произошла также быстро, как и внезапное нападение. Теперь огонь шел левее и гораздо ближе к месту нахождения банды. Еще два-три таких броска и захват неприятеля обеспечен. Андрей Жгутов ловил в пересечение линий своего прицела ненавистную одежду, и палец методично нажимал на спусковой крючок. Рядом действовали два его напарника - Свирид и Степан. Азарт боя подхлестывал их, и они стреляли с методичностью секундомера, успевая менять опустевшие магазины.
          Моджахеды сопротивления не оказывали, по крайней мере, огня по десантникам не вели. Видно, наступающий огонь был настолько плотен,  что басмачи не  могли даже высунуться.
      Внезапно стрельба смолкла, и в прицел Андрей увидел, как десантники ворвались в лагерь.
      Спустя некоторое время он был на месте боя. Посреди площадки, аккуратно  выложенной  камнями с трех сторон, горел костер, на его горячих углях догорал ужин  -  что-то вроде барана. Рядом, в неестественных позах лежали четыре трупа боевиков; без оружия и в растрепанной одежде  - десантники  уже успели ошмонать. Кругом разбросаны остатки еды, куски  одежды, оружие, боеприпасы,  крупнокалиберный  пулемет ДШК.
      И вдруг, огромной силы взрыв всколыхнул воздух. Осколки камней,  песок, пыль полетели в солдат, и они упали навзничь. Клубы дыма и пыли поднялись за логовом врага чуть ниже по хребту.  Солдаты, чертыхаясь, искали глазами удобное убежище на случай минометного обстрела.
     -   Растяжка, -  голос ротного повис в  воздухе, - всем быть внимательнее. Эти уроды успели понаставить сюрпризов.
        Изуродованные взрывом тела трех десантников уложили недалеко от трупов душманов и накрыли плащ-палатками, этими универсальными средствами, которые незаменимы в любых ситуациях, вплоть до переноски воды. Оторванные конечности ребят  искать не стали, боясь нарваться на другие растяжки, оставленные духами. О преследовании не могло быть и речи, нужно вызывать вертолет.
      - Снайпера, -  командир был заметно  уставшим и руки его мелко дрожали. - В том направлении,  -  он кивнул  головой на пологий спуск с горы ведущий в «зеленку», -  они, вероятно, и отошли. Пошарьте там своими глазами. И стрелять во все что движется. Это  приказ! - Он смачно выматерился.
     Жгут и сотоварищи не заставили  себя ждать.  Расположившись на расстоянии десяти-пятнадцати метров друг от друга, они начали скрупулезно, метр за метром, обшаривать в прицел местность.
     Вдруг Жгут заметил среди зарослей кустов слабое движение: что-то желтое промелькнуло в зелени деревьев. Здесь он его заметил, значит здесь, - Андрей увидел просвет между кустарниками,  -  он должен появиться.
           И точно. Доли секунды дух был в окуляре его прицела, но Жгут до мелочей запомнил его. Небольшая черная борода покрывала лицо молодого еще басмача. Пуштунка, которую носят большинство афганцев, сдвинут на затылок, на груди болтался АКС, а сзади, на спине, он нес связку итальянских противопехотных мин, в желтых ребристых корпусах. Автоматически палец Жгута нажал на спусковой крючок своей любимой СВД.
      Пуля,  выпущенная  его  рукой,  попав  в одну  из  мин, висевшими  виноградной  гроздью  на  душманской  спине, произвела  детонацию, и взрывом  молодого  душмана порвало на куски. Андрей  был  готов  поклясться,  что в прицел он видел, как подлетела в воздух его бородатая голова  в национальном  чепце с частью туловища, обагряя стоящие вокруг зеленые деревья фонтанами крови, и как руки разлетаясь, в разные стороны, путались в тонких веревках пурпурно-лиловых кишок.