Изменник

По окончании юридического факультета, Андрей и Маша вынуждены были поехать из Хабаровска в N, его вторичный придаток. Они поженились во время учебы, что в глазах многих было абсурдом. Но иначе они не могли, потому что действительно любили друг друга.
Им крупно повезло, в краевой прокуратуре Маше дали направление на должность помощника прокурора. Если о чем они и мечтали по приезде, то только о том, чтобы поскорее вернуться обратно в родной город.
Первую неделю Андрей болтался на новом месте без дела, а N – это совсем не тот город, где можно найти себя неработающему человеку. Здесь безработный либо пьяница, либо бомж, кому что больше нравится. Конечно это никому не интересно, но я все-таки скажу, к помойным бакам за час подходит около десяти человек. Вы глубоко заблуждаетесь, что среди постоянных клиентов муниципального заведения все сплошь бомжи и опустившиеся люди. Их только половина. Другая половина – это бабушки с мизерной пенсией и те, кому просто интересно что люди выбрасывают. Представители последней категории не подходят к бочкам близко. Словно стесняясь, что их увидят, они кидают взгляд на омерзительно пахнущий мусор издали, готовые всякую минуту наброситься на него, если вдруг разглядят в нем что-то ценное.
Все это Андрей каждый день в течение первой недели пребывания в N видел из окна и эта картина в современном вкусе его не радовала.
Повезло не только Маше. У Андрея совершенно по счастливой случайности в краевом суде работала тетка и так уж получилось, что она по долгу службы ко всему прочему еще и курировала один из районных судов города N. Один звонок высокопоставленной тети решил судьбу грешного Андрюши и вот он уже чувствует себя мелкой сошкой в кабинете председателя суда Nского суда. Почему я не называю суд? Людям свойственно накалывать на уши своих ближних ярлыки, и меня просто воротит от того, что кому-то придется моргать за мои измышления.
Председатель суда – человек очень солидный. Все его сто двадцать килограмм едва входят в элегантный костюм, сидящий на нем, как буденовка на Гитлере. Так уж получилось, что много лет назад ему, простому деревенскому пареньку, посчастливилось получить высшее образование, за что сейчас ему и приходилось расплачиваться. Вообще ему гораздо больше бы пошла роль администратора суда, но пути господни, как известно, неисповедимы.
Немного помывшись, Даниил Павлович перешел с Андреем на «ты» и отправил к одной из самых лучших судей в мире, пообещав по-отечески наблюдать за успехами юного крючкотвора. Свое обещание он бессовестно не сдержал, заглянув всего один раз на рабочее место блатного бедолаги. Об остальном я вообще молчу…
А теперь о самом главном. Ее глаза! Она была самой хитрой женщиной на свете. Чушь! Она просто боялась опозориться перед хабаровцем. Не каждый день приходится принимать у себя гостей из столицы края. Тут требуется не упасть лицом в грязь, а то что подумают о ней в крае? С этими юнцами нужно держать ухо востро, они и про интриги в краевом суде знают, да и склоки в хабаровской мэрии их уши стороной не обошли. А она-то тут сидит и ничего не знает! Ее-то уши плотно сплетнями о здешней администрации города заткнуты и ничего она дальше собственных некрашеных ногтей не видит.
Разговор состоялся короткий. Некогда языки чесать, когда народ к дверям так и липнет и разрешения собственных бед желает. Однако они еще много раз сидели напротив друг друга и долго беседовали о такой ерунде, какая в голову к нормальному человеку никогда не придет – о юриспруденции. Она-то проклятая их и сблизила. Нельзя сказать, что Алла Евгеньевна была первостатейной красоткой, но своя изюминка размером с орех в ней все же была. Тяжелые еле вьющиеся светлые волосы, низкий рост и подслеповатые серые глаза с лихвой компенсировались умением слушать не перебивая, бестактно хорошим вкусом в одежде и отсутствием семьи.
Приняв на себя все немыслимые обязанности, Маша ходила в суд в качестве прокурора и Андрей мог подолгу рассматривать их с Аллой Евгеньевной рядом. Как ни прискорбно, но ему приходилось сравнивать этих дорогих его сердцу женщин. С Машей они любили друг друга уже около трех лет, поэтому любовь, уверившись в крепости их уз, постепенно стала ослабевать хватку над сердцами молодой четы. Юная работница прокуратуры обладала всем, чтобы будоражить сознание мужчин, но только не терпением, чтобы слушать сентиментальные бредни, которых Андрей набрался из плюгавеньких романчиков, хранящихся в книжном шкафу его матери. Более того, супруга отчаянного романтика этих юродивых сочинений никогда не читала, поэтому не могла понять порывов обреченного мужа. Алла Евгеньевна подобную макулатуру когда-то тоже пробегала серым глазом, вследствие чего тоже была обречена.
Работник из Андрея был не бей лежачего, он не обладал требуемой усидчивостью, и потому, чтобы отвязаться от работы, стажер частенько забегал к судье поболтать. Тем для разговоров была масса, главное найти с чего начать. Вчерашний студент не знал рабочих порядков. Как мужчину его не интересовали сплетни секретарей, а потому в разговоре со своей всегдашней собеседницей он поднимал темы все больше высокие, требующие философских размышлений. Любознательный молодой человек пришелся Алле Евгеньевне по душе. Сидит битый час, мешает работать, мелет всякий вздор, но на душе почему-то спокойно и легко. Было сероглазой судьи ощущение, что стажер не передаст слово в слово ею сказанное первому встречному сплетнику.
Супруги всегда должны быть вместе. Это жутко скучно, можно опротиветь друг другу до чертиков, но это здорово укрепляет семью. Вернее не укрепляет, просто не дает ей развалиться, ударившись о чьи-то серые глаза  пристальным взглядом. Именно так смотрела на стажера Алла Евгеньевна в тот день, когда Маша уезжала на выходные в Хабаровск.
После процесса, как водится, Андрей остался в кабинете наставницы, чтобы обсудить дело. Регламент требовал чтобы работники суда обращались друг к другу на «вы», что судья соблюдала по отношению к стажеру неукоснительно. Разница в годах у них была не больше пятнадцати лет, Алла Евгеньевна когда хотела, умела выглядеть молодо, поэтому Андрею претило подобное обращение.
- Что мне сделать, чтобы вы обращались ко мне на «ты»? – вдруг спросил он.
- Так не положено. – Немного поколебавшись, ответила судья.
- Своему секретарю вы говорите «ты» свободно.
- Мы с ней уже три года работаем…
- А я вам, следовательно, чужой?
Этот разговор начинал щекотать нервы обоим. Было в нем что-то томительно запретное.
- Мы с вами разговариваем непринужденно, как друзья. – Продолжал развивать свою мысль Андрей. – Я был бы польщен, услышав от вас «ты».
- Как же в свою очередь будете ко мне обращаться вы?
«А я буду говорить вам Алла» - дерзко подумал Андрей, но струсил.
- Я буду говорить вам «вы». – Робко произнес стажер.
Сев за рабочий стол, он проклинал себя за то, что осмелился завести этот разговор. Теперь-то он понял свое место, рассчитывать ему явно не на что. Да и на что он, собственно, рассчитывал? Неужели он влюблен? Да, вечерами он только и думает о чем завтра будет с ней говорить, тщательно подбирает слова, стал опять читать эти дурацкие книжонки с дешевыми объяснениями в садочке. Но ведь у него есть жена, молодая жена! Хотя в сущности какое имеет отношение возраст к любви? Ведь это то чувство, что подкрадывается незаметно и постепенно заполняет тебя до краев, дающее о себе знать только тогда, когда ничего поделать уже нельзя.
Андрей еще раз прикинул. Его жена получает гораздо больше, чем он, но зарплата судьи была выше их семейного бюджета. В какой-то степени наш романтик всегда был содержанцем. Сначала он жил за счет матери, теперь вот ее место заняла жена. Перспектива распоряжаться деньгами Аллы Евгеньевны была весьма заманчивой. Но возможно ли это? Примет ли это его совесть? Андрей не хотел причинить боль Маше, но гораздо больше он боялся того, что подумают о нем ее родители. Узнав о его неверности в N приедет теща и тогда всем мало не покажется.
К вечеру Андрей заскучал. В родной город он не ехал, а мысли об выходных в одиночестве его удручали. Скука подтолкнула его к еще одному дерзкому выпаду, который неожиданно принес стажеру успех. Сославшись, что ему тоскливо, Андрей пригласил к себе домой Аллу Евгеньевну, пообещав накормить ее своим фирменный блюдом. Готовил он хорошо, а женщина была голодна. Она согласилась, сказав однако, что задерживаться не будет, только поест и все. Андрей не знал о чем думала его наставница после их утреннего разговора, но по всей видимости в ней произошли кое-какие перемены.
Трепыхаясь в убитом трамвайчике, они выдерживали долгие паузы, которые нужно занять разговором, но заговорщики молчали, словно стыдясь каждый своего решения.
Погруженный в мысли, Андрей приготовил ужин из ряда вон плохо, да и вино они купили какое-то кислое-прекислое. В общем, неудобно все вышло. Разговор не клеился. Каждый винил себя. Андрей боялся, что Алла Евгеньевна в любой момент встанет и уйдет, а она только сидела и все поглядывала на него, словно ждала чего-то.
- Может фильм какой-нибудь посмотрим? – предложил он, почесывая затылок. – У нас много фильмов есть.
Это «нас» немного оживило гостью. Она закопошилась, складывая вещи в сумку, но Андрей остановил ее.
- Простите меня, - чуть не плача произнес он.
Женщина посмотрела на него и только теперь поняла какой он все-таки ребенок. Несмотря на то, что матерью она никогда до этого не была, ей стало по-матерински жалко его.
Они обнялись. Что за странная фантазия? И вдруг какие-то токи стали пронизывать их нескладные тела. Объятия становились все крепче. Рука молодого человека заскользила по спине дамы. И вдруг случилось нечто еще более фантастическое.
- Я рассчитываю на интимность, - выдохнула Алла Евгеньевна и сама испугалась своих слов.
Эта «интимность» резала слух, но Андрей воспринял все должным образом. Повалив гостью на скрипучую кровать, он навалился на нее всем телом и как-то с трудом начал освобождать ее от одежды. Временами «гадюка», как бы назвала ее иная обывательница, хрипела от груза, но демонстрировала диковинную для кабинетного работника выносливость.
Перекомкав простыни, кавалер застал рядом с любовницей, давая ей возможность отдышаться. Только что они совершили величайшую гадость в глазах общественного мнения, но стыд еще не коснулся их душ. Им было просто по-дурацки хорошо и ничего больше.
- Вот так-то, дружок! – говорили они друг другу и улыбались.
После «интимности» дела у парочки пошли на лад. Андрей приготовил вкусный ночной ужин, его возлюбленная сварила кофе, которое потребляла в невиданных количествах. Ни о чем больше они не говорили. Переночевав вместе, они разошлись поутру и не звонили друг другу. Возможно это была конспирация, так оба боялись Маши, а может быть им наконец стало стыдно.
Всю следующую неделю Андрей пребывал в непередаваемом отупении. Словно убийца в первые минуты после аффекта, он не мог понять что сделал. Можно было честно признаться жене, но изменник знал, что она его не простит.
В следующую субботу, когда Маша опять уехала к родителям, Алла Евгеньевна, избегавшая Андрея в течение недели, пригласила его к себе домой. Он пошел. Какая-то непреодолимая сила тянула его к этой взрослой несознательной женщине. Его поведение было категорически аморально, однако стажер млел от одной мысли, что она его, очевидно, тоже любит, иначе бы не осмелилась пригласить его к себе.
Квартира Аллы Евгеньевны была не в пример роскошнее их скромной халупки. Андрею даже устыдился, что приводил любовнику в свою нору, когда она привыкла жить в таких апартаментах.
На сей раз они вели себя друг с другом непринужденно. Объяснения в любви не заставили себя ждать, влюбленные признались, что не знают как им быть дальше, в общем все как водится. С присущим ему прагматизмом, Андрей предложил встречаться на этой квартире каждую субботу. К себе он любовницу ( как страшно это слово) не звал, боялся соседей. То-то удивятся родственники его нежеланию их навещать!
Ушел Андрей из любовного гнездышка паря на крыльях, однако уже в трамвае ему стало не по себе. Говорят, что у жены с мужем единая энергетика, и видимо этот энергетический купол дал трещину, супруги стали разъединяться. Этого Андрей не понимал, а потому отмел навязчивое ощущение и задремал после бессонной ночи.
Жена казалась ему чужим человеком. Каждая мелочь в ее поведении его раздражала. Подумать только, когда-то ее смех кружил ему голову, а теперь он готов сказать ей какую угодно грубость, лишь бы только стереть улыбочку с ее физиономии.
Совсем иначе он обращался с любовницей. С ней он был обходителен и нежен. Только дурак не заметил бы любовь в его овечьих глазах, смотрящих только на объект обожания. На людях он был подчеркнуто отстранен, особое ударение делал в обращении на колючее местоимение «вы». Реакция общественности не замедлила дать о себе знать. По умам прошелся невесомый слушок, превратившийся в уродливую сплетню с тротиловым эквивалентом. Связь судьи со стажером была жестоко осуждена. По суду уже ходили сплетни об интрижке Аллы Евгеньевны с многодетным судьей по уголовным делам, но целых две связи – это уже много для одной судейской вертихвостки. Невостребованные секретарши стали всерьез недолюбливать развратницу.
Когда первые слухи стали доходить до Маши, любовники решили взять короткий тайм-аут и переждать. Сердце женщины обмануть невозможно. Не зная явно, Маша знала подсознательно и относилась подозрительно к долгим посиделкам мужа у наставницы.
Как вы думаете, сколько еще просуществует институт брака? Лет пятьдесят – отвечу я вам. Институт брака изживает себя. А те, кто в настоящее время сочетаются браком просто не хотят расстаться после смешной ссоры. Развод – утомительное занятие, поэтому Андрей не спешил. Нужно было проверить свои чувства.
Нельзя сказать, что изменщик не испытывал укоров совести. Совсем наоборот, совесть часто давала о себе знать, но всякий раз Андрей успокаивал себя, что у них с Машей нет детей и развод не свяжет его обязательствами с бывшей женой. Вот если бы жена удосужилась родить ему детей, тогда о любовнице не могло идти и речи, а так сама виновата.
Бабушки на скамейках у подъезда любят говорить, что Бог на всех найдет управу. Это действительно так. А как иначе объяснить, что забеременела не Маша, а Алла Евгеньевна?
- У нас будет ребенок, - сообщила она без особого восторга партнеру, когда он в очередной раз отвалился от нее.
- Что? – непонимающе спросил Андрей, словно не знал откуда берутся дети.
Повторять Алла Евгеньевна не стала.
- Что будем делать дальше? – поинтересовалась женщина, закуривая, что она делала когда была очень взволнована.
Андрей не знал что делать дальше. Его мозг отказывался выдавать какие-либо варианты. Остаток вечера он провел в каком-то забытьи. Алла Евгеньевна еще что-то говорила. Ее слова через призму отупения понемногу проникали в его сознание, но ошалевший от внезапной новости молодой человек не придавал им значения. В припадках бравады, Андрей представлял как у них с Аллой родятся дети, как они будут их воспитывать, посмеиваясь над теми, кто считает, что они не пара. Теперь же, когда грез сулили стать реальностью, стажер не на шутку струхнул. Мелкая душонка стала искать за что зацепиться, только бы выпутаться из сложившейся ситуации. Долго думая, он не нашел ничего лучше, как сослаться все на тот же возраст.
«Еще лет десять она будет выглядеть молодой, а потом превратится в старуху, - прагматично размышлял романтик. – А Машка будет все такой же молодой, как сейчас».
В таких размышлениях Андрей прибыл домой и напился до чертиков. Жена устроила ему настоящий скандал по утру, спасаясь от которого он вынужден был закрыться в туалете. Сидя на унитазе, он с тяжелой головой вернулся к прежним думам. Положеньице было не позавидуешь. Выпить бы, да через час на работу! Этот ребенок обещал быть никому не нужным. Хотя почему никому? Разве не было времени, когда Андрей жалел свою наставницу за ее одиночество? Теперь у нее будет кому в старости стакан воды подать, а на что он им? Судейской зарплаты Аллы Евгеньевны хватит на четверых таких детей, а что он может им дать? Нет, пусть уж в этом деле обойдутся как-нибудь без него.
Облегченно вздохнув, Андрей уже было собрался выходить из убежища, как вдруг его взгляд упал на серебряный крестик, медленно покачивающийся у него на шее. Вид распятия навел на Андрея тоску. Христос казалось смотрел со своего креста на предателя с укором. И в самом деле, что же это делается? Не может он так поступить с еще не родившимся человеком. А что бы было, если бы в свое время его отец так с ним поступил? А кто знает, как поступит с младенцем Алла? Вдруг ей с горя захочется его вытравить? Это уж будет чересчур. Бог этого им не простит.
А Маша? Ходят слухи, что браки заключаются на небесах, значит сам Господь дал согласие на их брак. А он тут на земле так опозорился, разрушив созданную Богом святыню. Нет ему спасения, мерзкому изменнику. Если вникнуть в суть вопроса, то виноват-то во всем случившемся именно он. Он предал всех, кому был близок, всем есть за что ненавидеть его.
Жить с таким приговором собственной совести нелегко. Нужно было как-то все исправить, но Андрей был еще слишком молод для подобных решений. Единственное, что ему хотелось – это убежать туда, где его никто не знает и начать все с чистого листа. Уж тогда-то он прежних ошибок не допустит, будет в три раза осмотрительнее.
«Ах, господи, помоги мне в последний раз! – взмолился Андрей, держась за больную голову. – Больше всего я хочу распутаться из этих петель. Я больше ничего не попрошу у тебя до конца своей жизни, только помоги мне!»
Как же разрешилось дело? В суд Андрея не приняли. И дело здесь было вовсе не в кознях свободных судей и сплетнях секретарей, просто за каждодневными переживаниями, молодой ловелас работал спустя рукава и совершил ряд непростительных ошибок. Сам председатель пыхтя от натуги ничем не смог ему помочь.
У Маши же на работе тоже произошли перемены. Забыв принять таблетку, один из ветеранов краевой прокуратуры выкурил тридцать восемь сигарет за первую половину рабочего дня и умер от сердечного приступа. Эта безвременная кончина вызвала цепь перемещений по служебной лестнице, в результате чего Машу, как перспективного работника, перевели работать в Хабаровск. Таким образом еще и сбылась их мечта вернуться в родной город. Там Андрей опять отправился пытать счастье в один из районных судов, но слухов о непреднамеренных беременностях судей вроде пока не слышно.
Беременность же Аллы Евгеньевны оказалась мнимой. Узнав, что ребенка она не ждет, судья вздохнула с облегчением и вернулась к родным до боли решениям с определениями. Этот случай ее тоже кое-чему научил. Не зря же она решительно запретила председателю направлять к ней каких-либо стажеров и целый месяц отказывала в близости многодетному судье по уголовным делам. Потом все же сдалась. Старый друг, все-таки, а проверенный временем партнер в нынешнее время стоит дороже килограмма плутония.