Лик ворога. Подвиг разведчика 3!

Лик ворога.

Подвиг разведчика №3!

-Все свободны! – закончил свою речь региональный представитель полевого обоза абвера обер-цехмейстер фюрер Феоктистов.

Поняв, что оперативка закончена, мои заклятые коллеги потянулись к выходу.
 
- А вас,  Штирлиц, я попрошу остаться! – выстрелил он в меня фразой.

Проводив уходящим взглядом обер – цехмейстер – фюрер воровато оглядываясь запер дверь, перекрестился на парадный портрет грос- корпаративен-фюрера, и развернул его ликом к стене, как перед расстрелом. Потом достал из особого сейфа початую бутыль коньяка, две стальных рюмки и лимон.

- Что, тяжело тебе, Максим Максимович? - Спросил он наливая. Это был провал. Мы не чокаясь, выпили. Как на поминках. Коньяк с такого бодуна – жидкость без цвета и запаха.
-А ты как думал? – видя мое состояние, спросил обер – цехмейстер – фюрер. – Как это у русских говориться? Сколько веревочке не виться, пригодиться, где удавиться. Сколько можно? Вот опять на тебя гестапо жалобу прислало, коллективную. Всем городским отделом челом бьют. Мол, обратите внимание, примите меры.  А то больше некому. А оно мне надо?

Мне бы с твоими местными художествами разобраться. Хрен с ней, с секретаршей Кальтербрунера. Сама девка напросилась. Только почему ей алименты платить теперь обязан рейх?

И почему ты в рабочее время летаешь бомбить Берлин за счет конторы, да еще и бизнес классом? Что, Родина тебе билет только в эконом позволяет?

И я не буду выяснять, кто со служебного телефона звонил в пентагон. Кто им хамил, кто сказал, что для атаки на башни близнецы «Алькаида» использовала Боинги с  комплектующими из Великого Рейха.

Они теперь из библиотеки не вылазят. Ищут кто такая "Алькаида" Кто такой Рейх и в каком кино они раньше снимались. И это еще у них нет словаря.

А кто на последнем корпоративчике подлянку учудил? А еще истинный ариец, называется.

Это же додуматься надо, член люминофором натереть, как только не обжегся. И весь отдел маркетинга обработал.

Ладно, я. Супруга, святая женщина,  поверила, что я в темноте призывно свечу залупой, оттого, что  армии снаряды для «Фау» разгружал. А сисадмин неделю на работе появиться не мог. Потому как у него и пальцы и рожа светились. Причем днем.

И сколько я могу не замечать кальян на твоем рабочем столе? Ты думаешь, самый умный. Типа один во всем Абвере знаешь, как анаша пахнет.

А кто каленым тагильским гвоздем написал на Мерседесе шефа «Смерт фашицким акупантам!» И это человек с высшим образованием. Знаешь, никакой ты после этого не интеллигент. Сволочь ты албанская, хоть бы словарь взял, падонок  адназначный. Кстати, отпечатки пальцев с гвоздя мы сняли.

Феоктистов дорезал лимон и налил по второй. Выпили. В моем состоянии и лимон тоже, без цвета и запаха.

- Максимыч, ты же взрослый мужик. У тебя же все есть. Чего тебе спокойно не живется? Ты же у нас в организации не последняя спица в колесе. Вон, я каждый год посылаю в управу депешу, мол, беспощаден с врагами рейха, с товарищами по работе поддерживает, в связях не замечен и стенгазету выпускает. Мол, забирайте его к Гитлеровой Матери, на повышение, от меня как можно дальше, а то сопьется! Мы же тебе недавно зарплату подняли. И бензин у тебя, и телефон, мы всей душой. А там ты наверно тоже не хрен с горы. Какой у тебя там чин?

- Я полковник Красной Армии.

- Вот, целый полковник. А корпоративную этику не соблюдаешь. Ни там, ни здесь. Между прочим, ты не думал, что твои хулиганские выходки могут подорвать репутацию обоих организаций? Хватит страдать фигней.

- Ладно, я сейчас пойду офис подожгу. От стыда.

- Жги. Что он мой что-ли?  Тебе только спасибо бухгалтерия скажет. Как раз ревизию ждут. Мы еще и страховку получим.

- Тогда пойду, поезд под откос пущу.

-  Молодец. Иди. Пусти. Пустил один такой. Будет у тебя тогда серьезный разговор со злыми партизанами. Это их естественная монополия. Они давно отряд приватизировали и частное охранное предприятие организовали. Типа, плати и езжай. Экономический ущерб такой же только без нудной  беготни c автоматами по сильно пересеченной Родине. Всех все устраивает. Все при дел, а кому положено, еще и в доле. А тут ты, на лихом коне. Давай! Еще и ****ы от машинистов получишь.  За срыв расписания и утрату премии. Мелко ты думаешь Максимыч.

Феоктистов внимательно глянул на меня и налил еще по одной. Выпили.

- Что, есть какие предложения?

- Дурак ты, хоть и Штирлиц. Какие у меня к тебе, врагу заклятому, предложения быть могут?  - отверг мою догадку обер –цехмейстер фюрер полевого обоза вслух. При этом он одной рукой показал на уши и на стены. А другой положил на стол пачку фотографий.

Я тихонько сгреб её в рукав.

- Так, что, господин Штирлиц, либо вы прекращаете свою подрывную деятельность, либо мы будем вынуждены информировать ваше командование о поведении недостойном Красного командира. Вот по этому самому трофейному передатчику сообщим.

Феоктистов,  превозмогая пузо, вытащил из-под стола кожаный несессер с шильдиком «Моторолла»

- Зато, если наша беседа быстро принесет плоды, мы рассмотрим возможность увеличения вашего жалования и выдачи крупной премии ко Дню Советской Армии. Так же возможно и увеличение годового бонуса. А вот, если вы не сделаете правильных выводов, мы вынуждены будем расторгнуть наш контракт. Идите, Штирлиц, идите и хорошенько подумайте.

Когда я уже стоял в дверях региональный фюрер бросил мне в спину, как выстрелил.

- И учти Штирлиц, война кончилась. Родина сдалась еще в 91 году. Так что поосторожней с шифровками.

Я хлопнул дверью.

Беседа закончилась продуктивно. Прихватив несессер «Моторола» я, с максимально нордическим выражением лица проследовал в подземный гараж.

Пристроив ручную кладь в багажник своего старенького 230 Мерседеса, я сел за руль.  Нужно осторожно и внимательно посмотреть фотографию, которую всучил мне региональный.

Знаете, что там было?

Главная транспортная развязка города.

Целый клубок автомобильных и железнодорожных мостов, переплетенных с газопроводом и линией высоковольтных передач. Достойная цель. Подряд на её реконструкцию давно пылился в магистратуре. Сумма огромная, но город откладывал дело в долгий ящик. А наша организация в этом подряде была заинтересована крайне.

Фотографию я сжег в пепельнице. После этого включил «Наше Радио», завернулся в кожаное пальто и уснул, слыша за кадром голос батьки Бурнаша: «Ровно через пятнадцать минут он проснется, скажется многолетняя привычка»


продолжение следуетhttp://www.proza.ru/2009/04/13/1109