Мы и наши чугунные боги

Мы живем, «под собою не чуя страны».
Игрушечное государство висит в воздухе.
Форма есть, но нет содержания или оно настолько профанировано и искорежено постмодернизмом, которого, возможно, тоже нет – и он, как дымовая завеса для отвода глаз, что серьезный гражданин и избиратель давно махнул рукой. Лишь наивный продолжает играть, хаотично складывая кубики выборов, правового и социального государства, борьбы с коррупцией и непрекращающихся реформ армии, образования, пенсионной системы.
Из-за выхолощенного содержания колесики крутятся в разные стороны.
Цели – нет. Согласованного взгляда на историческое прошлое страны – не существует. Либералы гнут свое, государственники, стоящие «у руля», окуклились внутри Садового кольца, а патриоты мечутся от монархии к социализму, ощупывая претендентов по головам, который «монарх» «наш». Народ частью тупо забивает бабки, частью - выживает, поминая добрым словом прошлую власть, приторговывает, приворовывает, злобно бормоча: «Сталина на вас нет».

Сталина нет ни на кого.

Придется самим. В одиночку. По принципу: «Каждый – сам за себя, один Бог – за всех». Атомарная разобщенность – главное достижение демократических реформ и построения корпоративного государства в России. Мы не складываемся в целое. А жить в одиночку – не  научены. Патерналистские и общинные установки сильно мешают усвоению этой науки. В них нет послушного рабства и вялой безынициативности, просто нам нужен «общий смысл», внутри которого мы самостоятельны, активны, как дай Бог каждому, и, по-своему, предприимчивы.

«Не отвечайте за всех, - перебивает наивного слушателя, дозвонившегося до какого-нибудь «Эха», ведущая. – Как вы лично думаете? Вам лично помешают учения НАТО в Голопупинске?» И слушатель теряется: да, вроде, и не помешают. От него Голопупинск за тысячу верст. 

«Вам – лично?» - и мы биты, как швед под Полтавой.

«Лично» каждому наплевать, если его не касается, на космодром Байконур и весь космос, на армию и радиолокатор в Габале, базы на Кубе и во Вьетнаме, урезанные ставки и надбавки учителям, врачам, на платное образование, уплотнительную застройку, Охта-центр, чужие долги по ипотеке и так далее.
Как только права и свободы отдельной личности ставятся выше общественных – мы биты. Мы так глупо устроены, что ждем от пирамид и вертикалей формулировок и целей, причем вектор вербализированного «общего смысла» непременно должен совпадать с внутренним содержанием, традиционными ценностями «этого народа», живущего, как ни странно, на своей земле.

Дальше начинается большое «НО».
«Совпадения» - тоже нет.
Пирамиды и вертикали, если и формулируют что-то путное, то действуют вразрез ему, и практика опрокидывает красивые словеса из телевизора о морали, нравственности, единстве нации и солидарности, ответственности и честном труде. Если грубо, то налицо несовпадение «слова и дела». «Вертикаль» провозглашает одно, а делает – другое, и дела её – разрушительны для «народа на своей земле». Атомизированный, опустошенный и деморализованный, он не только не в состоянии отстоять «общего смысла», но и удержать «личного».

Завоеванное прошлой властью, которая звучала с ним, в общем-то, в унисон, несмотря на великие издержки в начале пути, он давно профукал. Бездумно отдал свое же. Растранжирил, предал и в помрачении продолжает сдавать позиции.

Началось с простого.
«Голос свой не вмешивал в вой ему», - писал поэт. А он – вмешал. Сделаю ремарку: по-хорошему надо писать не «он», а мы – это неприятно, зато честно. Когда перестройщики начали улюлюкать и подсмеиваться над Стахановым и стахановцами, ткачихами Виноградовыми, передовиками производств, мы тоже подхихикивали. А ведь над собой. Вышедшие из деревень, мы смеялись, например, над бригадиром прядильной фабрики Вышневолоцкого хлопчатобумажного комбината Героем Социалистического Труда Валентиной Ивановной Гагановой, родившейся в деревне Цирибухово Калининской области, инициатором движения за переход передовиков производства на отстающие участки. Как же! Она – не сама, её «назначили» сначала передовиком, потом членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета СССР. Не хватало ума, понять: ну и что? Это же НАШ человек наверху пирамиды, которую нам надо, образно говоря, прибрать к рукам, заставить полностью служить нашему «общему делу».
И помогли нам ляхи?
Чего мы добились? Да одного: на сегодняшней реформаторской пирамиде нет ткачих Гагановых. Такое впечатление, что наших там вообще нет, но это другой разговор.

Гаганову предали – осталось предать Гагарина.
Надеюсь, этого не случится, но как сказать. Поручиться нельзя.
Ведь мы уже «отдали» Горького, Фадеева, Островского. Почти столкнули в пропасть Зою Космодемьянскую и Александра Матросова.
Еще двоих можем потерять, не заметив исчезновения.
Наших чугунных богов.
Вернее, стальных…

«Когда я вспоминаю о Вере Игнатьевне Мухиной, - писал Народный художник СССР Н.Томский, - она возникает передо мною словно летящей, приподнятой над землей».
Такой окрыленной она изображена на знаменитом нестеровском портрете:


Нынче Вере Мухиной подрезали крылья.
Её искусство безнадежно устарело - «соцреалистка»!
За баланс статики и волевого усилия («полетности») была признана идеальным для государства рабочих и крестьян скульптором. Певцом «мажорного энтузиазма» и надличностной триумфальности, уравновешенных земной тяжеловесностью.
Рабочие и крестьяне сегодня не в почете. И где они? Закрывается, сокращает рабочих АвтоВаз, дышит на ладан ГАЗ, говорят, его будут банкротить, давно списан ЗИЛ, чуть жива деревня.

Сегодня у нас государство либерально-патриотического гламура: звезд, тусовок, сисек – дамы меряются, у кого больше. Скандалов, шумных, но пустых судебных процессов, показной борьбы с коррупцией и тотальной лжи. В  моде другая «скульптура»: перформансы, инсталляции вроде «Падали» с выставки «Чудеса. Новое искусство из Лондона» в помещении бывшей фабрики «Красный Октябрь».


«Падаль» на фабрике «Красный Октябрь» - символично. Казалось бы саморазоблачение.  На деле – бравада победителей. Захватившие «пирамиду» не стесняются. Их искусство – высокомерный плевок в лицо побежденным, изощренная насмешка над наивными мечтами и «благодарность» за сотрудничество на этапе «подхихикивания».
Вот как описывает торжество падали журналист: «Лондонка Элоиз Форниелис меланхолично выбирала из горы секонд-хенда очередную тряпку, примеряла ее, потом раздевалась, подходила к туше, разрезала ее ножом и вставляла туда записки, написанные зрителями. От зрителей требовалось перед кем-то извиниться или чего-то пожелать, что придавало всему происходящему оттенок какого-то мистического ритуала в языческом капище».

Отрезать куски от коровьей туши, конечно, большее искусство, чем лепить портреты в 42-м году: Героя Социалистического Труда Н.Н.Бурденко, полковника Хижняка, безвестной партизанки.




У них усталые у них лица.
Сорок второй. Еще ничего не решено…
Вера Мухина, простая русская баба, круглоголовая широкоскулая купеческая дочка с крестьянским лицом, училась рисованию у К.Юона и И.Машкова, брала уроки у французского скульптора-монументалиста Бурделя, а в 1918 вышла замуж за военного врача А.Замкова и уже с 1923 участвовала в реализации ленинского плана монументальной пропаганды. Не была сторонним наблюдателем. Не ждала «пока все уляжется», а проникала в «суть событий» и творила будущее. Жизнь текла непростая, не без сложностей, так характерных для начала 30-х годов: муж Мухиной был осужден на два года ссылки, но все обошлось.


От ее крупных работ остались два памятника: А.М.Горькому в Нижнем Новгороде и П.И Чайковскому в Москве, до открытия которого в 1954 году она не дожила.

Скульптурное наследие Веры Мухиной уничтожается.
А мы – молчим.
Уничтожается негласно, исподтишка, методом забалтывания, переноса сроков ремонта и реставрации. За переносами четко просматривается идеологическая подоплека и коварная надежда: авось лохи забудут. Наберите в поисковике «Вера Мухина», и вам выкатят десятки страниц с басней о «граненом стакане», которого Мухина не изобретала. Еще на «Утреннем натюрморте» Петрова-Водкина, написанном в середине 1910-х годов, изображен граненый стакан с чаем. Зато информацию о судьбах скульптурного наследия Мухиной, придется выискивать по крохам.

Александр Цигаль, скульптор:

— "Рабочий и колхозница" является шедевром монументального искусства. Это потрясающая работа. Судьба ее безумна — она разрушена, на мой взгляд, безвозвратно. История с ее разборкой — не художественная, а коммерческая: нужно было освободить площадку для строительства, и просто воспользовались тем, что монумент неудачно, низко стоял. Аргументы о его плохом состоянии неубедительны — лет 15 назад мой отец и художник Тимур Сажин осматривали "Рабочего и колхозницу". Папа рассказывал, что скульптура была в удовлетворительном состоянии — во всяком случае, можно было обойтись косметическим ремонтом. Сейчас мало шансов, что она будет восстановлена — разве только соберется консилиум опытных мастеров, имеющих опыт с фигуративным искусством".
 
Недавно главный организатор и покровитель разрушителей мэр Лужков выступил на заседании хозяйственно-экономического актива комитета по культурному наследию Москвы. С покаянием? Нет с инициативой. Он цинично призвал привлекать к уголовной ответственности за разрушение памятников.

http://zvezda.ru/web/news23981.htm

Привлеките к ней себя.
Ведь памятник Максиму Горькому, который более полувека простоял на площади перед Белорусским вокзалом и год назад был демонтирован на время строительных работ, сегодня сломанным валяется на земле.  А скульптура "Рабочий и колхозница" - символ советской эпохи - разобрана на части и уже три с лишним года ждет реставрации. Совсем недавно появились слухи о сносе дома и мастерской Мухиной», - свидетельствует правнук Веры Мухиной Алексей Веселовский. Исчезла и группа «Мы требуем мир!», которая находилась неподалеку от «Рабочего и колхозницы» на ВВЦ.

Шокированные свидетели демонтажа памятника Горькому сравнивали его с Зоей Космодемьянской – из-за оранжевой петли на шее. Демонтаж начался в 9 утра. Палачи рассчитывали управиться за час, но монумент оказался крепок, и они провозились целых пять.
«Крепеж хороший. Умели люди работать в 1951 году», - сказал главный инженер СУ-36 ОАО "Дормост" Андрей Калика. 
Памятник не поддавался, тогда потомок тех рабочих, которых прославляла своим творчеством Мухина,  догадался, почему: «Я его еще в школе не любил, вот он мне и мстит. Помню, заставляли учить "Песню о Буревестнике". Никак не мог запомнить. Да и "Мать" тяжело читалась. Вот теперь он на мне и отыгрывается». Его напарник куражился: «Мы его все равно свалим. Никуда он не денется. Потом будем разбирать постамент и ступени».

- Сейчас отбойными молотками будем разбивать бетонную кладку, чтобы добраться до крепежей, - объяснил один из рабочих. - Признаться, не думали, что памятник закреплен настолько прочно. Он, наверное, и ядерный взрыв выдержит. В общем, Колосс Родосский по сравнению с Горьким просто отдыхает.

Справились с крепежами только к обеду.
4-х тонный монумент взмыл в воздух и, провисев несколько секунд, начал медленно опускаться. Говорят, три ближайших года он проведет «в парке искусств "Музеон" на Крымском Валу». Куда отправится дальше – Бог весть. На месте памятника начнут строить очередной пятиуровневый подземный комплекс.

Наши чугунные боги уходят от нас, а мы  - молчим.

Зато падаль радуется: "Странно, что «ржавые великаны» («Рабочий и колхозница») простояли до наших дней. Их изначально варили, клепали, как однодневку, «времянку-скороспелку на потребу даже не года - всего нескольких месяцев, а они превратилось в памятник целой эпохи».

http://www.rg.ru/2007/05/04/muhina.html

И назначает все новые и новые сроки реставрации: то «они вернутся» к 2005, 2006, 2007 году, то к 2008. Теперь уже к 2010 – и непременно на прежнее место, на ВВЦ, где монумент будет «доминировать».

http://newsru.com/cinema/05sep2008/muhina.html

Тянет съязвить: «Над чем? С тех пор, как ВДНХ переименовали в ВВЦ, и достижения народного хозяйства приказали долго жить, ассортимент в павильонах существенно изменился».

Ныне «Рабочий и колхозница» демонтированы и разобраны на 40 элементов, которые находятся в НИИ стальных конструкций имени Кучеренко. Детали скульптуры очищены и обеззаражены. Интересно, как относятся к монументу рабочие? Если так, как демонтировавшие памятник Горькому, то не стоит нам ждать его скорого возвращения на постамент…

С постаментом свои проблемы.

В минувшем августе мэр Лужков твердо пообещал, что «24-метровая скульптура теперь будет поднята на 35-метровый постамент в соответствии с первоначальным замыслом Веры Мухиной, так что общая высота обновленного монумента составит около 60 метров». Первоначально в павильоне-постаменте планировалось поместить музей, театр и выставочный центр. Потом «рассудилось»: какая от них прибыль? Прибыль – наше все, поэтому под постаментом разместится паркинг.
 
Чугунные боги лишатся сна.
Импортные достижения ненашего хозяйства станут сигналить ночами, фыркать моторами, слепить фарами. Будут дрожать и вибрировать конструкции, изнашиваться металл. Пусть так – лишь бы они вернулись. А там – полегоньку.
Не сразу Москва строилась.