4. Месть черного колдуна

Бургомистр и сам не ожидал, что все сложится так удачно для него. Он просто хотел избавиться от нежелательных гостей, мешающих ему властвовать над городом и безнаказанно грабить его жителей. Он ведь был умным мерзавцем и прекрасно понимал, что если уж его магия не повредила пришельцам, то вряд ли сможет уничтожить их простое человеческое оружие. Правда, король был болен, но кто их знает, этих могущественных волшебников, может, и болезни у них не человеческие, а магические, а простым опасностям они вообще не подвержены. Сам он владел магией только благодаря сильному амулету, унаследованному им от неизвестного бродяги, умудрившегося отдать концы рядом с бургомистром, когда тот отдыхал на природе за городом от управленческих забот. И, будучи «колдуном-механиком», он не понимал действия этого амулета и даже подозревал, что сам бывший его хозяин использовал его совершенно иначе, чем Демарен, или даже вообще не догадывался о его свойствах. Это был просто очень большой прозрачный камень, размером с кокос, оправленный в тяжелую платиновую подставку. Покусившись на драгоценный металл, Демарен обобрал мертвеца, а когда взял вещицу в руки и посмотрел вглубь камня, вдруг ощутил, что переместился в городской парк и висит в воздухе, ни на что не опираясь, невысоко над землей. Несколько человек, стоявших поблизости, оглянулись на шум, и глаза их распахнулись с выражением несказанного ужаса. Демарен двинулся к ним, и тогда бедные горожане разбежались кто куда с дикими воплями. И только догадавшись посмотреть на собственное отражение в фонтане, бургомистр понял, в чем дело. В тот год «черный колдун» регулярно начал наводить страх на сограждан, а Демарен обрел неслыханную ранее власть над ними, получая все, что только мог пожелать. А желал он все больше и больше...
План его был прост. Далеко-далеко, на краю западной границы Инограда, жил малоизвестный в городе чудак, старый ученый, невесть откуда пришедший сюда, может быть, даже из других миров, так же, как и сами эти страшные пришельцы, от которых Демарену нужно было избавиться во что бы то ни стало. Старик вел замкнутый образ жизни, ни с кем не общался, кроме лавочника или рыночных торговцев, снабжавших его всем необходимым, никуда не выходил, но в силу этих странностей и часто за полночь горевшего яркого света за ставнями большого, богатого и очень странного на вид дома слыл мудрецом и чернокнижником. К нему Элен еще не успела наведаться, и прежде всего потому, что огромность города сыграла свою злую шутку — до убежища старца нужно было ехать около пяти суток. Ничего не стоило подготовить «подложного чернокнижника», который изобразит чудака, согласившегося якобы встретиться с пришельцами на нейтральной территории. Это даже добавит колорита и доверия к нему — чернокнижники ведь не любят принимать гостей в своих домах, чтобы никто ненароком не сумел подсмотреть их тайны. А уж хороший актер сумеет убедить врагов в том, что ему известна их беда, и что где-то там, в одном из иных миров с непонятным и экзотическим названием, можно найти лекарство от неизвестной колдовской болезни. Пришельцы уедут навсегда в поисках спасения из его такого славного, такого богатого и еще недавно такого запуганного и покорного города, и все вернется на круги своя...
Но с самого начала все пошло совершенно не так, как он предполагал. Правда, Демарен вначале даже обрадовался, увидев в этом для себя новые перспективы...

... Уже все было готово к новому путешествию. Только теперь для короля был приготовлен удобный мягкий портшез, установленный в повозку, запряженную четверкой крепких рыжих коней. Продовольствие брать не было смысла, поскольку все пять дней пути пройдут по улицам этого огромного города, а всевозможные трактиры, таверны, кабачки и просто забегаловки имели место быть в нем чуть ли не в каждом втором квартале... Одетая в дорожный костюм и уже совсем готовая отправиться в путь, Элен отдавала последние распоряжения, в то же время предаваясь своим невеселым размышлениям… В конце концов, если этот Аль-Аффат действительно такой опытный врач, за какого он себя выдает, и знает на самом деле, чем помочь королю... Она вздрогнула, услышав со второго этажа таверны, где были расположены их комнаты, какое-то совершенно невероятное, жалобное, с подвыванием почти собачьим, рычанье Лапушки. Бедная женщина, опрокинув стол, вскочила с места и бросилась наверх...
Ее король словно спал, только дыхание его было таким слабым, что почувствовать его можно было, только приложив свои губы к его губам. Глаза его были полузакрыты, и какие-то странные всполохи огня неестественно проблескивали сквозь веки, как маленькие оранжевые молнии. Элен разорвала ворот сорочки и приложила руку к его груди. Сердце билось ровно и сильно, и значит, время у нее еще есть. Вот только везти его было нельзя даже в портшезе. Элен приказала тигру пропускать к королю только сиделку и, глотая слезы, быстро сбежала вниз. Какими бы капризными ни были чернокнижники, она притащит его за шиворот, если будет нужно, к постели ее короля. Сколько же времени понадобится теперь, ведь повозку за собой тащить не нужно?.. Элен перецепила ножны с коротким кривым мечом с пояса за спину и с трудом забралась в седло...

Демарен не торопился, нужно было подождать какое-то время, чтобы снова начать наводить свои порядки в городе. Но как только он почувствовал, что всепроникающее мерзкое жжение внутри него поутихло, что означало, что пришельцы удалились восвояси, он начал действовать. Прежде всего нужно было сделать что-нибудь показательное, например, не оставить камня на камне от этой проклятой забегаловки, ставшей местом его позора — чтобы смыть этот позор из памяти горожан и внушить новый ужас в их сердца, еще более кошмарный, чем прежде... Он запер кабинет в магистратуре, отдал нужные распоряжения служащим, теперь не очень-то почтительно его выслушивающим, и пешком пошел на другую сторону главной городской площади — магический кристалл хранился в его огромном богатом доме, и теперь бургомистр был уверен, что артефакт снова заработает как надо... Большая повозка, выкрашенная в зеленый цвет, привлекла его внимание. Но что такое! Это же та самая колымага, на которой должны были везти к «чернокнижнику» его обидчиков. Нет, не может быть, ведь он же чувствует, что их нет рядом — по крайней мере, ближе десятка верст от него!.. Демарен бегом догнал медленно ползущий экипаж и потряс за плечо придремавшего в пути возницу.
— Эй, малый, послушай! Да проснись же ты, черт тебя побери!..
— А! Что? Что такое? — кучер приподнял сползшую на глаза шляпу и спросонья уставился на Демарена, явно не узнавая его.
— Твои пассажиры, они что — не уехали сегодня утром?
— Пассажиры? Ах, да, пассажиры! Дама ускакала верхом, а ее кавалер — нет, не поехал. Говорят, что он очень болен и уже даже не встает...
Демарен больше ничего не стал спрашивать и, остановившись, задумчиво провожал взглядом продолжавшую путь повозку. Сердце его билось оглушительно быстро и мелко-мелко, как перепуганная птаха в лапах у кошки. Вот оно! Вот он шанс расквитаться с ними! Если пришелец так болен, что бургомистр больше не чувствует внутри нестерпимого огня, значит к нему можно просто подойти и убить его! Он даже не пошевелится, чтобы защититься! А эта «дамочка» — он хорошо помнит, как у него зазвенело в голове от ее ответного удара, и ей он не сможет напрямую сделать ничего, — но она будет мучиться потом всю оставшуюся жизнь, а из города, конечно, уедет! Невозможно оставаться жить в том месте, где погиб твой возлюбленный — уж это-то свойство людей Демарен знал! Когда «черный колдун» убивал кого-нибудь из горожан, муж или жена погибшего непременно уезжали куда глаза глядят...

Вместо пяти дней и ночей  Элен провела в дороге всего сутки — но что это была за дорога! С таким малым грузом белый жеребец скакал во весь опор, так быстро, что она не слышала стука копыт — по отдельности, потому что звон подков сливался в одно непрерывное металлическое гудение. Она только изо всех сил держалась за гриву, когда поводья выскакивали из рук и никак не находились, и лишь время от времени хлопала слегка ладонью по широкой шее коня, направляя его на нужную улицу. Время от времени она взглядывала на его передние ноги, и ей казалось, что их не две, а то ли четыре, то ли даже все восемь. «Жеребенок подрос, и ему нужно собственное настоящее имя — не назвать ли его Слейпниром*...» 
(Слейпнир – волшебный восьминогий конь скандинавского бога Одина.)

Конечно же, она опередила посланного Демареном вперед актера, даже не обратив на него внимания, и таким образом, один из гнусных обманов бургомистра сорвался. Элен не собиралась искать встречи в назначенном месте и в назначенное время, до которого было еще четыре дня, а просто выведала у прохожих, где живет Аль-Аффат, и направила коня прямо к дому. Что это был за дом! Он походил на слепленный из глины огромный термитник, слегка облагороженный встроенными в эту бесформенную груду башенками и окнами. Только двери в наружной стене — не двери, а просто целые огромные ворота, — были из дерева, крепкого черного дерева, гладкого и блестящего. Они звенели как металл при каждом ударе эфесом меча и, подобно металлу же, были твердыми и неприступными. Вряд ли их можно было выбить даже тараном. Элен долго колотилась в них, но никто даже не думал подходить посмотреть на ночного визитера, а собак, которые могли бы поднять громкий лай, в доме, похоже, не было. То ли хозяин так крепко спал и ничего не слышал, то ли ему было просто наплевать на ее потуги, и впускать ночью неизвестно кого в свой дом он не собирался... Обессилев, Элен сползла на землю, держась руками за ворота. Только сейчас она ощутила, как она измотана. Глаза закрывались сами собой, а измученное тело болело так, словно ее долго били ногами. «Нет, не время спать, не время... Кто знает, сколько ему еще отпущено...» Она непроизвольно сгребла в горсть случайно попавший под руку пучок жесткой сухой травы, торчащий из-под ворот. «Ага, вот то, что нужно, ну погоди же, я тебя разбужу!» Элен достала кресало и, ударяя им о лезвие меча, подожгла траву под воротами. Неприступное железное дерево оказалось очень старым и настолько сухим, что огонь моментально перекинулся на него, и ворота запылали неистово. Глотнув густого черного дыма, Элен потеряла сознание...

Когда-то, будучи еще молодым, карьеру свою бургомистр Инограда начинал полицейским соглядатаем и навыками тайных операций овладел в совершенстве. Ему не составило труда проникнуть в таверну, незаметно проскользнуть мимо служащих этого заведения и приблизиться к заветной комнате. Оглянувшись еще раз, Демарен приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы без стука и скрипа проскользнуть внутрь. Вынув длинный тонкий стилет с зазубренными краями, он откинул балдахин. Мужчина, лежащий перед ним, был настолько худ и бледен, что на мгновение преступнику стало не по себе — непонятно, как же еще мог жить этот человек! Демарен занес руку для удара, нацелившись точно в горло, чтобы перерубить его одним движением... Удар, повергший его наземь, был таким страшным, что руку с кинжалом вывернуло из сустава, а ключица и два верхних ребра хрустнули, переломившись. Огромная бело-полосатая морда нависла над ним, капая слюной, и алые глаза не предвещали охальнику ничего доброго. Тигр тоже владел навыками тайных операций, и явно лучше, чем бургомистр, а черная магия больше не защищала врага от зубов и когтей. «Как же я мог о нем забыть, как же...» Боль от ран была дикой, но тут кровать под балдахином засветилась изнутри ослепительно-ярким сиянием, в глазах Демарена поплыли цветные пятна, и тело его взорвалось такой страшной вспышкой испепеляющего пламени, сжигающего каждый его кусочек, что мерзавец вдруг почувствовал себя цыпленком гриль, жарящимся на вертеле и уже почти готовым к употреблению...
Королю снился бал в замке. Он только что подошел к королеве, протянул ей руку, и она с ласковой улыбкой подала в ответ свою... и вдруг глаза ее изменились, и она прошептала с болезненной гримасой: «Наир мой, ну проснись же, проснись скорее... Ты в опасности — бургомистр хочет тебя убить!» Сон хрустнул и разлетелся во все стороны, как осколки огромного зеркала... Но нет, это не сон разбился — это большая ваза с цветами, в которую ударился, отлетев, выроненный убийцей стилет!.. Наир вскочил и отбросил колышущийся полог кровати в сторону...
— Подожди, Лапушка, не убивай его, он невкусный, а может быть, даже ядовитый...
Очнулся Демарен от целого кувшина ледяного виноградного сока, вылитого на него безжалостной рукой мучителя. О, дьявол, как же это больно — умирать... Неужели те, кого он своими руками отправлял на тот свет, чувствовали то же самое... Бургомистр еле разлепил пузырящиеся кровью губы.
— Больно, больно... Отойди от меня, дай умереть в покое... Ты же сжигаешь меня... Огонь, огонь, всюду только огонь...
— Отойду и даже пришлю помощь, если скажешь мне, куда подевал королеву.
«Она еще и королева...»
Демарен всю свою жизнь ненавидел всех, кто был выше его по рождению, считая себя незаслуженно обиженным только из-за того, что родился сыном конюха, и пробиваться наверх, к власти и богатству, ему пришлось много лет тяжким «трудом» подхалима, шпиона и убийцы. А теперь жизнь была кончена, и из-за чего — от руки одного из этих счастливчиков. «Не видать тебе твоей королевы, король...»
— Она... Я ... я обманул ее... сказал, что... что... — и тут умирающий мерзавец превзошел самого себя в своей злобе и черной фантазии профессионального лжеца, — что лекарство для тебя есть, что оно... на той стороне... той стороне Барьера... За Вратами Смерти...
Больше король уже ничего не слышал, он мчался вниз по лестнице, сбивая с ног всех, кто попадался у него на пути. Их могучего белого жеребца не было на месте, и других лошадей в стойле не было тоже, и где же теперь искать оказию... Взгляд его упал на тигра... Лапушка очень не любил, когда на него садились верхом, только детей еще терпел кое-как, когда они хотели на нем прокатиться, и то недолго, всего с полчасика, предпочитая побыстрее слинять из их компании. Но теперь... Наир подошел к тигру и заглянул ему в глаза...
— Прости, дружище, только ты можешь мне помочь...
Тигр грустно рявкнул и опустился на землю. Даже так королю было нелегко залезть на полосатую спину — так огромен был этот зверь, в юном возрасте легко помещавшийся на его коленях...

Демарен медленно полз вниз по ступеням. Он не хотел умирать, но суставы его все меньше слушались и почему-то при движениях начинали хрустеть, как ломаемые в руках сосульки. Он еще может выжить — и отомстить, непременно отомстить — всем, всему городу, всему миру... Но огонь внутри него продолжал свое дело, разгораясь все сильнее, хотя король уже был далеко отсюда. Наконец, при одном из движений согнутая нога хрустнула и отвалилась, как сломанная ветка дерева. Ничего не понимая, бургомистр смотрел, как из обломка его ноги, почему-то не красного, а черного и блестящего, как кусок антрацита, повалил едкий желтый дым...
Постояльцы таверны, просто посетители и хозяин с прислугой успели спастись — все до единого. Трактирщик было загрустил, глядя на пылающую таверну,  но рука его в кармане наткнулась на кошель, полученный за все труды от королевы — впрочем, вполне заслуженно... Все его имущество не стоило и десятой части этого золота, и грустить почему-то расхотелось...