Мусор

Он обитал...

Cреди стёкл разбитых бутылок покрытых ещё тёплой кровью. Среди туч мух роящихся над протухшими остатками помоев, которые откладывают личинки и в раны спящих. Среди лязга проржавевшего беспорядочного скопления металолома, иногда торчащего из черепов. Среди рек промышленного спирта по которым плывут выпавшие почерневшие зубы (и потерянные люди вслед за ними). Среди поля зловонных испоржнений смешавшихся с кровавой блевотиной и соплями. Среди леса рук с мёртвыми гангренной пальцами, которые тянуться чтобы схватить нежное пульсирующее липкое серце и вырвать, разорворотив грудную клетку...

Под слоем земли и холодного кладбищенского камня высасывающего жизнь. Под неотвратимо крошащейся лестницей ведущей в гробницу к трупам. Под самой ужасной почвой знавшей всякое зло и не раз впитавшей кровь. Под кладбищенским воздухом несущем в себе запах смерти. Под разваливающимся поросшим мхом, никому ненужным и всеми забытым надгробием. Под солёным вкусом слёз скорбящих...

В дурмане необоснованной злобы деградировавшего до предела сознания, разрушенного,  уже давно не имевшего стабильности, целостности или системы како-либо ценностей. (сознания которое даже животным было назвать нельзя). В бесконечной грязи и запустении заброшенного дома, находящегося на грани развала, где брошенный среди в ванну с насекомыми нагой ребёнок познаёт что такое быть сожраным до обглоданных костей смотрящих пустыми глазницами. Среди детских кукол с лицами плавленными зажигалкой, разорванных плюшевых медведей, гор пустых шприцей, суперклея, стай мучных-крэковых снеговиков с горящими безумием глазами, погасших солнц ставших чёрными пятнами, птиц  растерзанных кошками и бутылок из под дешёвой водки наваленных в гору человеческого роста...

Его зубы было словно разваливающийся гниющий забор в котором не хватало половины досок. Его голова отбитая сплошная кость которую заполняла ярость растекающаяся по всему телу тем самым заставляя его двинаться. Его руки сплошным испещрением разбухших выступающих натянутых до предела вен. Его глаза - два заплывших в синяках, но несмотря на это пронзающих красным светом фонаря. Его вонь разложения пробивала даже насморк потоком ужаса...

Он вышел...

Субботним вечером он выбрался на прогулку из склепа который заменял ему дом. Размозжив арматурой лицо какого-то подростка, порылся в карманах, забрал выданные тому родителями деньги и пошёл закупиться. (его жертва осталась изтекать кровью, выброшенная в мусорный бак) В магазине на него косо смотрели, но деньги имеют свойства менять людское отношение. Сверкнув солидным количеством купюр он вызвал почтительно отношение продавщицы на кассе. Он взял себе ботон хлеба, консервов (со специальным кольцом для лёгкого открытия) и выпивки. Так как наварился довольно жирно - денег ещё оставалось немало. По крайней мере ещё пару хватит на то чтобы так закупиться, а большего и не надо...

Какая-то девочка лет восьми заблудилась и вся в слезах шла по улицам ничего не замечая. Она искала родителей, но так вышло что нашли её саму. Он протянул к ней свои гнилые руки, затащил в заброшенный дом и преподал первый существенный курс ознакомления с безграничностью морального уродства человеческого вида. Разбитые губы. Порванное платице. Выбитые молочные зубы. Порванная промежность, на которую пришлось потом наложить швы. Злая ухмылка человека навсегда вошедшего в её жизнь, чтобы сыграть в ней самую существенную роль. Роль разрушителя. Забирателя её детства. Уничтожителя. До самой смерти она будет помнить, что когда-то в его руках была её жизнь и неокрепшая психика. Среди ночи просыпаясь от кошмаров будет вновнь ощущать этот запах грязной плоти, пота, мусора, разложения и дешёвой водки. Потом умрёт от передозировки наркотиков, в чём-то став подобной ему. Потеряв всякое подобие прежнего внешнего вида и сгнивая заживо, но это будет спустя десять лет...

Он шёл по улице радуясь простате жизни и своей непринуждённости. Даже если его поймают у него не было ничего, что бы они могли отнять. Он был зеркальным отражением их общества построенного на законе абсолютной несправедливости, прикрытой сладкий лицемериями и сказками. Ужасное детство. Скучное юношество. После пустая жизнь с навязанными ценностями и отсутствием какой-либо свободы. Так было бы до самой пенсии и смерти, еслиб вовремя не сорвался с рельс. Вся его жизнь состояла из мусора. Лишь в него он и верил. Каждую ночь он поднимался с подстилки, заменяющей ему кровать и становясь на колени истошно молился своим зловонным испаржнениям о подаянии большего плотского удовольствия...