II. Второй, третий лишний

Никогда еще я не чувствовала себя так гадко. Внутренности немилосердно сжимало железными тисками, давило бетонными плитами. Со страшной силой на меня совершенно неожиданно навалилось одиночество. Большинство людей думают, что одиночество – это временное состояние человека. Для кого-то это – олицетворение тихой и мирной старости, для кого-то – возможность побыть наедине с самим собой. Некоторые же считают – и не без оснований – что это «когда не с кем выпить» или «не с кем погулять». Все эти мнения связывает лишь одно – это не одиночество. Все вышеперечисленное – не более чем состояние, которое можно охарактеризовать простым словосочетанием «мне одиноко».Люди часто путают одиночество с грустным настроением или апатией. Может, это и к лучшему – ведь в таком случае, они никогда не узнают, что же такое настоящее одиночество. Когда все твои члены день ото дня наливаются грузным свинцом, а голова превращается в острый осколок мыслей. Когда тебе не кому сказать, что жизнь закончилась еще давным-давно, когда ты чуть не попал под машину или не утонул в лесной речке в далеком-далеком детстве. Когда у тебя нет никого, кто бы сказал «я не понимаю тебя, но все равно люблю». Просто, банально – когда некому выплакаться или поделиться радостью (которой, впрочем, гораздо меньше). Одиночество – это страшная вещь. Оно живет в человеке всю его жизнь, делая его замкнутым, неразговорчивым; то накатывая волнами, то сооружая крепкие стены, то царапая жесткими прутьями. У него нет начала, нет конца. Человек инстинктивно пытается бежать от него, но это все равно что бежать от самого себя. Путаясь в лабиринтах сознания, одиночки нередко сходят с ума к старости, а по молодости частенько имеют странные увлечения, хобби. Разговоры с самим собой также являются их отличительной чертой. Впрочем, тогда, на относительно людной улице, я с собой не говорила, даже в мыслях. Сознание было прочно окутано сигаретным дымом, словно светло-серым туманом. Мысли продирались сквозь завесу костров – горели воспоминания и чувства. Привязанности и фотографии. Временами огонь неприятно покалывал сердце, однако с этим можно было смириться. Но с Берлинской стеной одиночества – нет. Она зажимала меня в узкую камеру, выставляя любезно приготовленные шипы. Нас было больше, чем трое, на улице в этот чудесный апрельский вечерок, но разум упорно твердил обратное. Вокруг – никого. Лишь пустота и запах гари.
Три грустных человечка, задумавшись о своем, не спеша шли по мостовой. В тот самый момент у меня вдруг возникло ощущение – мы здесь лишние. Я и девушка из РУДН'а, мы лишние на этой дороге. Она будто бы создана для того, чтобы юноша в черной рубашке и темно-синих джинсах, шурша тихонько фенечками, не спеша прошелся по ней, выкуривая одну за другой сигареты. Мы – чужие. Казалось, она тоже это понимает, и сейчас мы, не сговариваясь, разойдемся в разные стороны. Девушка повернет налево, я – направо, а паренек даже не заметит нашего исчезновения и продолжит свой путь вперед, в неизвестность.
Но мы так и не разошлись, шаг за шагом отмеряя тишину вокруг.