Всем 35 а. О портвейне 777 или с Днём Победы

      Пока вы, уважаемые читатели читали или не читали на сайте мои стихи, только что написанные. Пока вы работали или отдыхали, пока вы обедали в кафе или жевали "всухую" бутерброды, прихваченные из дома, я сбегал в ближайший небольшой магазинчик за продуктами.
      Я купил молоко, хлеб, сыр и шоколадку внучке. Я расплатился и собрался уходить, но обратил внимание на разномастную кавалькаду коньячных, водочных и винных бутылок, расположившихся за спиной продавщицы, вдоль стены, и готовые броситься на покупателя в атаку, как кавалерийский полк. Я скользнул взглядом по этому великолепию, и... моё сердце вздрогнуло: я узнал ЕЁ. Я не встречал ЕЁ лет десять – пятнадцать (а может плохо искал, или не обращал внимания). Но вот я ЕЁ нашёл!
         Это была бутылка портвейна 777 -знаменитая "три семёрки". Отец писал маме из поверженного Берлина (у меня сохранилась его открытка): - "Родная, скучаю беспредельно, рвусь домой, надеюсь быть с тобой в январе (имелся ввиду 1946 год);  приготовь к этому сроку 2 бутылки водки, настоенной на апельсиновых корочках, а себе купи портвейн "три семёрки" (мама водку не любила).
          В году 1959-ом, когда мне было не полных 13 лет (теперь об этом можно написать, т.к., к сожалению мои уже умершие родители, были бы несколько шокированы этим  эпизодом). Так вот, будучи малолеткой, я так надрался в подвале нашего пятиэтажного дома, в компании с такими же разгильдяями, что пришёл домой поздно вечером и, сказав няне, что у меня болит голова, рухнул на постель и заснул. Хорошо, что родители были в отпуске. Няня по их приезде, меня не выдала. А это, между тем, была моя первая пьянка и пили мы не что-нибудь, а именно "три семёрки".
          Потом я надолго расстался с этим напитком. Я учился в школе, потом в институте, потом начал работать геологом и объездил полстраны. Я любил в соответствующей обстановке, с хорошими приятелями, во внерабочее время "уговорить одну, другую бутылочку водки или коньячка (вино я кончил пить в институтские годы; последним вином для меня стала бутылка плодово-выгодного, пардон,  ягодного по цене 1руб.40коп. за пол литра). Я думать забыл про "три семёрки". Однажды, я читал какого-то нашего военного писателя, не помню кого именно. И там, среди прочего, герои - фронтовики с удовольствием распивали "три семёрки" со своими фронтовыми подругами. И я вспомнил, и стал искать любимый напиток и не нашёл.
           И вот теперь я держал в руках ЕЁ (продавщица сняла "одного коня" с кавалькады и подала мне). У меня дрожали руки. Она, конечно, - она: с медалями, ставропольская, 0.7л, крепость -18 градусов, сахар - 50%. Я спросил цену. Ответ продавщицы меня сразил. Бутылка замечательного, можно сказать, исторического портвейна стоила, ну, сколько бы вы сказали? Она стоила 39 рублей и 00 копеек. Я опешил, а потом купил и пошёл домой. И вот я сейчас шлю вам это послание, и передо мной стоит этот замечательный портвейн «три семёрки».
           Нет, я не буду его пить. Я поставлю его в бар, я буду хранить его до конца моей жизни, хранить, как напоминание о Великой войне, о моих родителях, о моей юности и, конечно, как память о времени, из которого мы все уходим.
           И сегодня 9 мая я открою бар, достану оттуда четвертинку водки и с нежностью взгляну на бутылку портвейна "три семёрки", с которым столько связано. И не только у меня.
                13 марта; 9 мая 2009 г.