Краш-тест

(Избранные главы из романа “ Execution ” - http://www.proza.ru/2009/04/30/776 )







   2025(?) год...



* * *
…«Старшой» лежал в ярко-зелёной траве на небольшой возвышенности. У него еще оставалось несколько минут, прежде чем… за ним «придут»…  А впереди, всего лишь метрах двухстах, в густых зарослях леса был бункер, в котором был он… Его Цель.  «Цель» его задания…

Сейчас он вспомнил: «Кажется, кто-то из великих сформулировал одну простую нравственную максиму:

«…ОТНОСИСЬ К ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ НЕ КАК К СРЕДСТВУ, НО КАК К ЦЕЛИ…»

Старшой улыбнулся своему внезапному немного грустному и такому «смешному» озарению, - он знал, что должен был убить этого человека в бункере… И убить его он должен был любой ценой… Но, что интересно: этот человек сейчас был для него «цель», как в той максиме… Нет, не средство, а именно цель! Да. Так. Всё так. Именно так Старшой к нему и относился.

И ещё… 

Очень даже может быть, что это и была его главная цель. Может быть, цель  всей его жизни. Особая миссия у него. Размышлял: убьет вот... чего бы ему это ни стоило… Потому что так надо. Потому что если он его не убьет, - погибнут миллионы… Его соотечественников. Братишек и сестрёнок. Чьих-то отцов и матерей. Чьих-то детей и внуков. Если только... не вся страна… Ведь идёт война! Страшная, кровопролитная.

И НАМ С НИМИ НЕ СПРАВИТЬСЯ... ТАК КАК ИХ МНОГО. ОЧЕНЬ МНОГО...

Да, тяжело всё это... 

Но самое страшное… и он об этом даже боялся подумать, - "Старшой" уничтожит свою «ЦЕЛЬ»… ценой не только своей жизни... Она для него вообще ничего не стоит. Он убьет «СВОЮ ЦЕЛЬ»… если это потребуется, конечно, может быть, даже, ценой жизни своих самых близких ему на этом свете людей – «Первого» и «Второго», его братишек по оружию...

«Эх!, если бы всё получилось, так, как я задумал!!! Если бы! Вот тогда можно было бы быть уверенным, что в этом задании будет только один труп… Мой труп… Старшой опять улыбнулся, потом перевернулся на спину посмотрел в яркое холодное и такое голубое утреннее небо. Оно сейчас ему что-то напомнило. Какие-то смутные воспоминания. Они всплыли в его ПАМЯТИ… Воспоминания детства. Да. Его детства… Смутные воспоминания… Вот только какие?

.............

-Чёрт! – Старшой опять улыбнулся –А ведь для меня это был бы самый «благоприятный» исход! С моей единственной смертью в этом задании… Такой «расклад» меня бы устроил... Вот только бы «Второй» не подвёл. Только бы он не дрогнул! Слышишь, Второй! Не подведи! – Старшой сжал в обеих руках траву и с силой вырвал её из земли. Одновременно сомкнул зубы, - скрежет… - Ты сможешь, Второй, я знаю… сможешь…

-Эх.. Жизнь моя жизнь… Промелькнула ты, словно миг… Раз – и нету тебя… И вот теперь –ПОРА… как говорится, «подбивать бабки…»

Сейчас Старшому почему-то вспомнилось его детство. Тусклое, мрачное такое. Сначала детдом, потом всё же немного лучше – бездетные престарелые приёмные родители. «Отец» - генерал контрразведки в отставке. Но жили в то сложное время бедно.  Да, именно он, его «отец» и определил его, «Старшого», будущую судьбу. И теперь вот он об этом нисколько не жалеет. Хотя… Хотя были у него и свои собственные «задатки»…

А теперь ему «вспомнился» свой самый первый день рождения. Вы спросите, как вообще может человек помнить свой первый день рождения?! Обыкновенный человек – нет. Вряд ли помнит… Только разве что родная мать ему расскажет… Как раз её-то у «Старшого» и не было…

Но в том-то всё и дело, что Старшой был не совсем обычным человеком. У него была  ПАМЯТЬ. Особая память. И ДАР. Или так:  ПАМЯТЬ, как ДАР. У него был – просто ДАР… А можно ли всё это вообще отделить друг от друга?!


…Скорый поезд на всех скоростях шёл, куда-то на Восток. В обычном советском не обременённом сервисом и удобствами купе, на голой нижней полке, словно медицинской кушетке, сидела женщина. У неё были испуганные, красные глаза. А лицо её прочертила БОЛЬ. Слёзы катились по её ещё молодому лицу. 25 – разве это возраст?!  Она сидела подобрав свой большой живот обеими руками и беспомощно смотрела в окно. Свет в купе был приглушён. В вагоне все спали. Тишина-то какая! Как в гробу. И только стук колесных пар, отбивает чёткий безудержный временнОй ритм…

…Схватки у неё уже повторялись через пять минут. Вот сейчас опять немного отпустило. А в купе - полный беспорядок. Кругом простыни, полотенца, вата, бинты, на столике – раскрытая медицинская аптечка…

Внезапно отошли воды…

СТОЛЬКО ИХ! ОНА ДАЖЕ И НЕ ОЖИДАЛА, ЧТО ИХ МОЖЕТ БЫТЬ ТАК МНОГО...

* * *

За окном мелькают огоньки какого-то небольшого провинциального городка. Ночь на исходе и где-то впереди, на Востоке, уже начинает брезжить рассвет. Она совсем одна. Специально позаботилась об этом. Ещё в Москве. Просто выкупила всё купе полностью и всё. Четыре билета. Зачем ей свидетели... Благо есть деньги. Они и сейчас у неё есть… Всё-таки какой-никакой, а бизнес…

О чём она думает сейчас? Может быть о своей судьбе.. Без особых удач… Может быть, о друге, который внезапно её бросил, перечеркнув все планы на будущее? Скотина! Может быть, о подруге... которая посоветовала ей ЭТО... Дура, а счастливая, не то, что я!  А, может быть, она думает сейчас о той, так некстати, новой зародившейся у неё прямо под сердцем «жизни». Бьющейся, трепещущей, живой, всеми силами рвущейся наружу, сюда, во «Внешний мир».

«А зачем?» -Размышляла всегда в такие моменты она. «Тебя здесь не ждут!» «И ты ЗДЕСЬ никому не нужен!» Женщина снова и снова сжимает до боли в скулах свои зубы… Чтобы не закричать… Потом беззвучно, как в немом кинофильме, раскрывает рот и начинает усиленно дышать, закатив глаза… "Тужься!!!" Чтобы, не дай бог, не закричать... "Ну!"

…Нечеловеческая боль пронзает низ живота. Свет меркнет на минуту, ей сейчас кажется, что НЕЧТО там внизу, пытается расщепить её тело НАПОПОЛАМ, надвое, разорвать её плоть, наказать её за будущий грех… будущий грех? Наказать… и ценой неимоверных усилий вырваться наружу. Зачем? Да-да, оно рвётся наружу, делая иногда кратковременные «остановки» в своём движении, наверное, на отдых(?). Вот именно в  эти мгновения  её БОЛЬ и становится невыносимой… просто невыносимой. «Охххх, уж лучше бы ОНО не останавливалось!»

«ТОЛЬКО БЫ НЕ ЗАКРИЧАТЬ, ТОЛЬКО БЫ НЕ ЗАКРИЧАТЬ!» - ЕДИНСТВЕННАЯ МЫСЛЬ ВЫЖИГАЕТ МЕРКНУЩЕЕ СОЗНАНИЕ …
…………………………………………
Скользкий горячий комок выскальзывает наружу, между ног и со стуком падает в пол, в разбросанные по купе простыни… И только тонкий, натянувшийся «шнур», скрученный из артерий и вен, словно струна, словно нить судьбы, продолжает связывать сейчас эти два организма…

* * *

Поезд, сбавляя скорость, подъезжал к какому-то городу. Сознание, наконец, вернулось к женщине. Она взглянула в окно: «как некстати!» - молниеносно пронеслось мысль, - «нужно действовать!» Посмотрела в низ: в простынях, беззвучно и беспомощно барахталось «живое существо»… Поезд, наконец, затормозил и остановился… Установилась мёртвая тишина. Голос диктора на перроне ГРОМКО объявил о прибытии. Ослабшей и дрожащей рукой женщина схватила со стола ножницы и с какой-то ненавистью, даже остервенением, плотно сжав губы, одним махом перерезала ими пуповину… Из обеих отверстий «хлынула» кровь… "Её кровь? Его кровь?" А разве это важно? Всё! Свободна! "Освободилась я! Я – освободилась(?)"

* * *

 «Всё… всё уже…  Всё… А-ааа!!! Что я наделала….» - следующая мысль пронеслась в голове, словно молния. «Скорее закрыть рот!… рот… Вот чем?… чем?… Залепить! ну, чем же?» Комок внизу шевелится. (Она чувствует сейчас ЭТО правой ногой).  Лихорадочно соображает, раскрывает, почти рвёт сумку, вытаскивает старый скотч… рвёт кусок… Рвёт-рвёт… Потом, сморщив лицо и отвернувшись в сторону, закрывает глаза… Не может на это смотреть… Опять ищет руками голову… «Его» голову… Наощупь… Там внизу, на полу, всё ещё у её ног… Резкими порывистыми движениями обматывает вокруг неё  раза два, наверное(?)… Или  три(?)… залепив  рот и нос…(?)
..............
«Черт! Не прилипает же! Мокрый весь… Весь!… Чёрт!» Дрожащими руками и всё ещё с закрытыми глазами ищет полотенце… Вот оно! Протирает… Как только может сейчас… протирает… А руки? Руки дрожат!… протирает.. насколько может… Дрожат… Насухо… протирает…  Насухо(?!) Снова рывок скотча… Всё…

Всё. На мгновение останавливается. Замирает. Затаивается... Прислушивается, словно зверь лесной. "Никого!" Всё… "Никого...."

И СНОВА СОМКНУТЫЕ КРЕПКО ДО БОЛИ В ВИСКАХ ГЛАЗА.

Эта давящая тишина. ТИ-ШИ-НА! Ни звука! Обматывает… Руки всё ещё дрожат… От слабости? Наверное… Или от Боли? Может быть.. Но, скорее, - от страха… Обмотала… Два или три раза…  В вагоне - гробовая тишина…. И за окном…. - Тоже… А вот на перроне… - ни души… «Какая всё-таки тишина… Так не бывает! Какая тишина! Предательская тишина… Ну, езжай же, что ты стоишь!!! Что ты стоишь!!! Трогайся, чёрт бы тебя побрал! Эх, как не везёт! И так всегда…»

Поезд стоит…

«Надо действовать! А то будет поздно… Надо действовать…»  Женщина вскакивает с места – в глазах темнеет… потом сыплются разноцветные искры… потом она чуть не падает в обморок… обратно на сиденье… Или кушетку? Боль… сколько её… снова вскакивает… всё же рвёт рукоять окна вниз – то слегка поддаётся и приоткрывается… свежий воздух! сколько его… наконец, дышит ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ. ( Она! Не ОН! Он – ЗАДЫХАЕТСЯ! ) От воздуха или от близящегося «КОНЦА», - но ей сейчас становится чуть легче. Легче? Может быть. Хотя вряд ли… Ребенок внизу опять шевелится… всё больше и больше… он уже почти барахтается там весь… в простынях, мокрых простынях… кровь… чья кровь? Ах, да, разве это важно сейчас, чья… барахтается… она это видит краем глаза… и жутко боится… он почти вздрагивает…  «надо действовать, действовать! А то будет поздно» - опять мысль врезается в сознание, расщепляя его уже в который раз надвое…

Ещё раз что есть сил рвёт рукоять окна вниз. Вторая попытка. Наверное, в обычных условиях она это никогда бы не сделала, но сейчас особые, можно сказать, экстремальные условия.. И вот поэтому  окно ей «сдаётся»… Оно нехотя съезжает вниз, почти до упора. Холодный утренний воздух врывается в купе. (Он – ЗАДЫХАЕТСЯ!Он – ЗАДЫХАЕТСЯ!) Женщина выглядывает через окно на перрон – никого. И главное - ещё почти темно… «А-ааа! Вот оно! Ну, наконец-то, хотя бы раз в жизни повезло!». Чуть улыбается. Но лицо всё ещё испугано:

...ПРЯМО ПОД ОКНОМ ЕЁ КУПЕ СТОИТ БОЛЬШОЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ МУСОРНЫЙ БАК…

Она срывается вниз. В отчаянии и из последних сил хватает с пола сырые простыни, наскоро заворачивает в них, почти перематывает,  ЕГО… И потом тут же с силой бросает ВСЁ ЭТО… в распахнутое окно… ВСЁ ЭТО… - в окно…  Туда… На перрон… в окно… Прямо в мусорный бак… НАВСЕГДА… НАВСЕГДА? «Да… НАВСЕГДА!» Тут же с облегчением вздыхает, потом падает на свою нижнюю полку, словно крышку гроба, та что справа, и, наконец, от нечеловеческого напряжения, усталости, «наваждения»(?) и, может быть, БОЛИ "жмурит" глаза…  Крепко-крепко! Чтобы не видеть больше ничего…

«НИ-ЧЕ-ГО…»

Поезд резким движением, рывком трогается с места…

-----------------------------------------------------

...Первый раз это видение посетило Старшого лет в десять… Он понял, что ЭТО была его мать… И он тогда сильно это пережил… Стал задыхаться… Глотал воздух как рыба… А дома никого не было. Чуть не умер. Именно тогда он и осознал свой дар, которым владел с самого рождения…

…Ваза, стоявшая на столе, в этот самый сложный момент, когда он задыхался, вдруг потеряла своё "равновесие", она сорвалась с места и резко с ускорением скользнула по полированной глади стола куда-то в сторону, потом с нарастающим  свистом унеслась прочь, вправо, - и тут же с силой разбилась о стену вдребезги… Но всё это он осознал чуть позже. А вот сейчас он стал задыхаться, как тогда и там… В мусорном баке.. И в его сознании возник туннель… Очень узкий такой и тесный… пульсирующий… Словно огромный удав… Он обхватывал его слабое, новорожденное тельце своими безжалостными «стальными» кольцами со всех сторон и давил-давил-давил… «Нет сил сопротивляться!» Просто нет никаких сил… Всё…

…Иногда ему казалось, что половина туловища его уже свободна… Освобождена от этих страшных немыслимых колец, свободна… и вот ещё чуть - чуть и он, наконец, обретёт свою полную долгожданную свободу,  сможет вздохнуть полной грудью… свободно раскинув руки в разные стороны…

Иногда...

А иногда ему казалось, что его голова и грудь свободны только по пояс, а живот, руки и ноги всё ещё где-то там, опять в объятиях это страшного скользкого и липкого УДАВА-ТУННЕЛЯ… Потом всё менялось своими местами… И с точностью до наоборот… И вот уже его голова и грудь снова и снова пульсируют в чьих-то цепких объятиях, в такт с ними, безжалостно сдавливаются со всех сторон, особенно больно в голове, где-то в висках, сильно ноет, страшная боль, нет сил описать… И вообще у него нет уже НИКАКИХ сил противостоять этим страшным КОЛЬЦАМ… НЕТ СИЛ… сопротивляться этим видениям...

А ноги… Ноги  и живот его свободно «болтаются» где-то там… (эххх, зацепиться бы!) в пространстве БЫТИЯ… Или НЕБЫТИЯ…

В СКАЗОЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ КРАСИВОГО, МАНЯЩЕГО И УДИВИТЕЛЬНО ПРИТЯГАТЕЛЬНОГО «ВНЕШНЕГО МИРА»…

Нет сил всё это вспоминать снова и снова.

Просто нет сил!

* * *

…«Старшой» лежал в ярко-зелёной траве на небольшой возвышенности. У него оставались ещё несколько минут, прежде чем… Прежде чем за ним «придут»… Они... Впереди, метрах двухстах, в густых зарослях леса был бункер, в котором находилась его "Цель".  Главная «Цель» его задания… И, может быть, - жизни. "Какое яркое синее небо!" Закрыл глаза... Опять видения... Сколько раз он это уже видел! Сколько раз...

...........................

* * *

…старый бомж открыл глаза...

Он сразу понял, что лежит где-то под перроном в картонных коробках, прикрывшись каким-то тряпьём. Его голова жутко ныла… С вечера перепил, видать… Ему приснилось, что он задыхается… И уже умирает… Удивился! Попытался вздохнуть – да не тут-то было! Всю грудь почему-то свело! Сдавило, словно гигантским прессом! Со всех сторон! Страшная боль!  Он вскочил на ноги, удивился, вытаращил глаза, стал озирться по сторонам, будто искал сейчас помощи, - но боль его только усиливалась. Наконец, понял: «а ведь он  умирает!» И прямо сейчас. Воздуха нет! Хотя вот он! Вокруг! Бери - не хочу! Но ему почему-то не хватает… Его сознание сейчас работало на все 200(!) процентов… А вот уже и началась "внутренняя паника". Она быстро нарастала. Он вдруг сорвался с места и побежал… побежал… Куда? А кто его знает… Куда глаза глядят. Может быть, он пытался сейчас убежать от своего наваждения? Может быть. Но он бежал по перрону, вроде бы чуть дышал, но понимал, что нет, так как  не было от этого никакого проку, а только... ещё больше задыхался… В его глазах уже начало темнеть… «Вот мусорный бак… Думает: "Сяду передохну… Или сдохну… Одно из двух… Всё… Больше не могу… Всё… Чьи это мысли? Вроде мои как… А вроде бы и нет…" Остановился. Сел под бак… ТОТ САМЫЙ...

Вдруг он услышал чей-то шорох, потом шум, потом шевеление, - испугался... Вскочил опять. "КТО ЗДЕСЬ?" Заглянул внутрь…

-КТО ЗДЕСЬ!?

…СРЕДИ КРОВАВЫХ ПРОСТЫНЕЙ И БИНТОВ, ПОЧТИ НА САМОМ ДНЕ МУСОРНОГО БАКА, СРЕДИ ОКУРКОВ И ОГРЫЗКОВ, СРЕДИ ЧЬИХ-ТО ПЛЕВКОВ И НЕСЪЕДЕННЫХ КУСКОВ ХЛЕБА ЛЕЖАЛ МАЛЕНЬКИЙ ПОЧТИ СОВСЕМ УЖЕ СИНИЙ РЕБЁНОК, МАЛЬЧИК, ОН ПОДЕРГИВАЛ РУЧОНКОЙ И НОЖКОЙ, ШИРОКО РАСКРЫВАЛ ГЛАЗА И ТУЖИЛСЯ, ТУЖИЛСЯ, НАПРЯГАЛСЯ.... А РОТ ЕГО И НОС БЫЛИ БЕЗЖАЛОСТНО ОБМОТАНЫ СКОТЧЕМ… "ЗВЕРИ-ЛЮДИ! Люди-->ЗВЕРИ!"

«Господи!!! За что его-то…?» Скупая мужская слеза прошибла глаз старика и скатилась вниз, в... мусорный бак…

Два рывка.. - Рвётся скотч. И………… вместе с ним... «КОЛЬЦА ТУННЕЛЯ……»

«Свобода!»

«Внешний миррр!!!»

...ОНИ ОБА ВЗДОХНУЛИ, НАКОНЕЦ, ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ... ОДИН - ПЕРВЫЙ РАЗ В СВОЕЙ ЖИЗНИ, А ДРУГОЙ - В ПОСЛЕДНИЙ...

* * *



"Сколько раз он это уже "видел"! -Думал "Старшой" -Сколько раз... Не могу больше..."

..................




Продолжение здесь:  http://www.proza.ru/2009/04/28/806


Ник Иванов. Апрель 2009.