О поступке и логической цепочке

Посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу. Логика народной мудрости, основанной на опыте земледельца, сеятеля, выверена тысячами лет и вполне может  претендовать на статус фундаментального закона бытия. То есть, начало цепочки – в первом поступке, осознанном действии, и, если этому поступку создаются благоприятные  условия, вырастает привычка.

Говорят, ни одно благое дело не остается безнаказанным, поэтому за примером лучше обращаться к плохим делам. Правда, разграничение дел, поступков на добрые и недобрые весьма субъективно. В природе хищник, поедающий жертву, выполняет функцию регулятора численности «жертвенных» особей, санитара, выбраковывающего слабых и больных животных. Поэтому нападение, убийство как поступок закрепляется в генах хищника и формирует его поведение. Природа обладает механизмами саморегуляции,  ограничивая число хищников количеством жертв, конкуренцией, борьбой за контролируемую территорию.
 
Человек, провозгласив себя «венцом природы», возвысил себя над всем окружающим миром. Но, по сути, остался  млекопитающим, боящимся более сильных хищников и поедающим слабых, в минуты опасности сбивающимся в толпу, как стадо антилоп при виде льва.  И также отдает в жертву своих крайних, попавших в лапы или зубы. Интересно, что отпор хищнику чаще дает мать, защищая потомство, чем стадо, поступающее по принципу «моя хата с краю».

Чем же отличается мир человека от мира животных? Только стремлением к роскоши и комфорту. Хищник, если он сыт, на своих жертв не нападает. Исключение составляют случаи, спровоцированные человеком, или вызванные соседством человека патологические изменения психики хищника  Человек же ненасытен в удовлетворении своих «эстетических» потребностей. Достоевскому приписывают слова «красота спасет мир». Если он так полагал, то явно в период расстройства рассудка. С античных времен красотой окружали себя рабовладельцы и прочие паразиты, купающиеся в роскоши. Нынешние рабовладельцы, использующие труд выходцев из слаборазвитых регионов, ничем не отличаются от своих предшественников. Та же тяга к гладиаторским зрелищам, к светским тусовкам, замкам с бассейнами. Заборы, правда, пока еще пониже, и рвов с поднимающимися мостами еще не видел, но – все еще впереди.

Любую цепочку можно разорвать. Надо знать, какое звено ключевое, и какое усилие необходимо. У взрослого человека изменить характер – безнадежное дело. Привычку к курению – и то трудно одолеть. Остаются поступки. Надо пресекать дурные поступки до превращения их в привычку. Отсюда должен быть сделан вывод – воспитание в самом начале обязано быть строгим, чтобы все дурные поступки влекли наказание. Поощрение хороших поступков не обязательно. Это – норма поведения. Аномалия же ведет к утрате жизненных сил, болезни. В советские годы в целом народ был здоров, преступность прорастала в основном в среде номенклатуры, зажравшейся «элиты», извращенной богемы.

Мне повезло – я учился в средней школе Люблино, пригородного поселка, образовавшегося возле литейно-механического завода. Нас водили на экскурсии на завод, родители многих учеников работали на нем. Стиляг и спекулянтов все презирали, вывешивали фото на «позорной» доске на Московской улице (теперь Люблинская). Молодой режиссер  Тодоровский, поставивший ф-м «Стиляги», скорее всего, опирался на опыт старших , запудривших ему мозги. Понятно, когда Э.Виторган вспоминает молодость под буги-вуги, ностальгирует  по временам, когда американская «культура» заглянула было в СССР, но эти подлые завистники, комсомольцы, навели свой «рабоче-крестьянский» порядок, не дав тогда расцвести махровым цветом фарцовщикам, валютчикам и прочим «бизнесменам». Но наказание было слишком мягким, почему и проросли те семена  американской цивилизации сначала бутылочками «Пепси-колы» в конце 80-х, а потом и вообще  страна превратилась в Боливара, несущего на  себе Акулу-Додсона,  который только ждет случая отправить эту клячу на скотобойню.

Конечно, можно говорить о точке невозврата, когда уровень коррупции выше крыши, культура ниже плинтуса, а власти стремятся только не упустить власть. Но захватывающие власть чиновники, как правило, мелкие трусливые хищники (пример – Саакашвили). Стоит прижать им хвост, как они с визгом побегут искать защиты у большого хищника. Но и большой хищник труслив, рисковать не любит, и скорее завладеет чужой жертвой без боя, внаглую, чем будет защищать ее от другого хищника, вступая в схватку даже с малым риском. Почему и поддаются дрессировке «цари» зверей, львы и тигры, боящиеся кнута и щелчков по носу, и нападающие на дрессировщика, только загнанные в угол, или «потеряв голову» от шума и избытка непонятной информации.

Можно на время потерять ориентиры, находясь внутри беснующейся толпы, озабоченной сиюминутными выгодами, охваченной «золотой лихорадкой». Страна превратилась в большое «Поле чудес в Стране дураков»,только кто играет Кота Базилио – телевизионный усач мелковат для этой роли. А лиса Алиса? Кто богаче – Е.Батурина, Л.Путина или Матвиенко? Массы ориентируются на них. Значит, проект «Страны Дураков» осуществлен? Лед тронулся, господа присяжные заседатели? Тогда сдавайте свои рога и копыта, эта контора потомков Бендера  (Биндер на ТВ у К.Прошутинской не родственник ли Остапа?) явно не обанкротится.

Героиня Н.Фатеевой в фильме «Место встречи изменить нельзя» говорит про причину своей связи с бандитом   - он способен на поступок. Катастрофа для общества, когда в молодежи закрепляются доминирующие криминальные поступки, а направленные на полезные для страны и общества инициативы наказуемы. Помню рассказ про отряды питерских рабочих, разбивающих бутылки водки у покупателей, нарушающих объявленный рабочими бойкот в связи с повышением цен на водку. Гораздо продуктивнее было бы со стороны рабочих объявить бойкот продаже спиртного, ввести «снизу» сухой закон, а всю продукцию национализировать и утилизировать в качестве топлива

Утопия? Почитайте Ф.Г.Углова, который личным примером доказал преимущества здорового образа жизни, как на основе трезвости построить великолепную судьбу лучшего хирурга России, сохранившего здоровье и работоспособность до самой смерти в возрасте 103-х лет. .