Кто-то ошибся ты или я?

     Ты или я…

     Я увидел её впервые на тренировочных сборах в известном многим спортсменам физкультурном центре в Карелии, расположенном в живописнейшем месте на берегу по-карельски длиннющего озера с возвышающейся на противоположном берегу по-карельски же невысокой горы с трассой горнолыжного спуска к озеру.
     Это было сказочное время между детством и юностью, когда ещё можно было ни за что не нести ответственности, даже за результат на соревнованиях, но уже можно было проявить какую-никакую самостоятельность, ведь взрослые сами говорили: ты уже большой (большая), сам (сама) должен (должна) понимать... И мы уже многое понимали, каждый в меру своей воспитанности или испорченности. Во всяком случае, летние тренировочные сборы – это вам не пионерский лагерь, куда большинство родителей каждое лето прятало своих чад от влияния улиц и летнеканикульной беспризорности. В спортивном центре не было заборов и воспитателей, не было политинформаций и тематических  конкурсов. Там были спортзалы на любой вкус, спортплощадки, беговые дорожки, опилочная кроссовая тропинка в обход озера с крутыми серпантинами на горнолыжную трассу, само озеро с буйками, за которые можно было заплывать, потому что их никто не охранял. На берегу озера стояла баня, в которой спортсмены смывали свой нелёгкий трудовой пот.
     В общем, летние спортивные сборы – это был детский рай с ограниченным количеством мест, заслужить попадание в который можно было, хорошо потрудившись в течении сезона. Попадали туда лучшие из лучших, и лучше всяких заборов и воспитателей дисциплину в этом лагере поддерживало понимание того, что за нарушение спортивного режима можно было вылететь из лагеря с перспективой уже никогда больше туда не попасть.
     Она была лучшей из лучших из лучших. Она была быстрее всех, гибче всех, красивее всех. Она была веселее всех. В её задорных глазах всегда светились дразнилки: попробуй догони, попробуй поймай, попробуй попробовать… Это был маленький бесёнок с косичками. Догнать, поймать, попробовать никто не мог, не умел и не смел. Маленькая восходящая звезда местного спорта, грозящая вырасти в звезду мировой величины, а оттого имеющая огромную ценность в глазах многомудрых , всевидящих опытных тренеров.
     Мы бегали вместе. Я был старше и сильнее, она была младше и быстрее. Соревноваться и тренироваться с ровесниками, тем более, с девчонками, ей было не интересно. Ей было интересно вырваться вперёд группы старших парней, трудолюбиво потеющих на опилочной тропе, и с криком «А ну, кто первее!», с лёгкостью лани помчаться вверх по склону горнолыжной трассы. В тот год она, а не тренеры, подготовила для мужской сборной страны группу отличных лыжников.
     По вечерам в спортзале мы устраивали танцы под звуки довольно высокого класса проигрывателя, на котором крутились какие у кого были пластинки. Взрослые на них появлялись редко, проводя по вечерам свои мероприятия в тренерской, пока дети были заняты своими. Не было на этих танцах пьяных драк и соперничества из-за девчонок. Хотя среди самих девчонок, взрослеющих, как известно, чуть раньше,  сформировалось некоторое соперничество. Стайка их, практически одинаковых на беговой дорожке, поражала воображение своим разнообразием на танцплощадке. Высокие и не очень, стройные и не очень, симпатичные и не очень, темноволосые и светленькие, синеглазые и прочие… Зеленоглазая Ленка и тут выделялась из всех и задором и привлекательностью, хоть и была младше многих. Её соперница на лыжне в их возрастной группе часто вспыхивала румянцем негодования, когда мальчишки проходили мимо неё и приглашали на танец Ленку, убегала из танцзала в тренажёрный зал, а то и хватала кроссовки и бежала на трассу, пока другие танцевали до упада. Потом и вовсе перестала приходить в танцзал, а просто делала себе дополнительную тренировку во время танцев. Позже она, а не Ленка, стала звездой мирового класса, многократной чемпионкой всего, что есть на свете. Но это уже другая история. Я же здесь рассказываю историю моей любви.
     Я не был самым-самым из лучших из лучших, но мне однажды пришла в голову счастливая мысль. Единственное, что несколько омрачало веселье на наших импровизированных танцевальных вечерах, это ограниченный репертуар песен на доступных по тем временам пластинках. Спору нет, песни Хиля, Пьехи, Кобзона, «Самоцветов» очень хороши, танцевать под них весело. Но как-то уж очень приелись за несколько вечеров. А дома есть магнитофон с кучей подпольных записей. И вот однажды после утренней тренировки я сказал тренеру: «Надо!», сел на велосипед и помчался в город. Шестьдесят километров в одну сторону и столько же обратно с четырехкилограммовым катушечником и пачкой магнитных лент в рюкзаке за плечами – не крюк для молодого осла, перед которым сверкает привлекательная морковка. К ночи я уже был в своей комнате и спал в эту ночь со счастливейшей улыбкой предвкушения фурора, который произведу на завтрашнем вечере.
     Фурор состоялся: «АББА», «Смоки», «Битлз», «Юрай Хип», Давид Тухманов, «Машина времени».  На звуки этих песен припорхали даже тренеры, позабыв про свои вечные «мероприятия», и присоединились к веселящимся подросткам. Я бойко перекидываю ленты, сматываю, перематываю, в паузах играет проигрыватель,  мне не до танцев, я итак сегодня царь и бог вечеринки, один из первых диск-жокеев, вокруг меня толпятся девчонки: «А это есть?», «А это?» - «Есть! Есть! У меня всё есть!» Спасибо старшему брату за коллекцию подпольных записей.
     И вот заготовленный гвоздь программы: «Приглашают девушки!» Медленные тягучие звуки ритм-гитары Кутикова, пронзительный голос Макаревича:
         
          Всё очень просто, сказки – обман.
          Солнечный остров скрылся в туман
    
     Она идёт ко мне! Неужели в этом возможно было сомневаться? Она идёт со счастливой улыбкой, и все понимающе расступаются. Она идёт ко мне, и уже меня выталкивают из-за стола нетерпеливые добровольцы диск-жокеи: «Иди, танцуй! Мы тут приглядим» . И никого больше рядом нет, только мы, только я и она. Она склонила голову ко мне на грудь, её руки на моих плечах, мои руки на её талии. Дальше Макаревич справится без меня. АББА, Тухманов, «Свит», «Слэйд» - всё это уже без нас, издалека, из полутёмного зала через раскрытые окна, доносится к нам на берег озера, по которому льётся лунная дорожка. И снова из окон:

          Лишь только весною тают снега
          И даже у моря есть берега
          Всех нас согреет вера одна
          Кто-то успеет, ты или я?
   
     Песня становится шлягером вечера, её крутят через две на третью. Веселье продолжается, о нас никто не помнит, как никто не помнит и о спортивном режиме, видно, тренерам тоже не хочется останавливать эту музыку. Мы сидим на берегу озера, прижавшись друг к дружке и прислушиваясь к биению сердец. Над озером всё выше поднимается луна, изредка кое-где в светлом небе карельской белой ночи загораются светлячки самых ярких звёзд, и где-то на берегу в нашу честь заливается соловей, редкостная диковина, неизвестно каким образом залетевшая по этому случаю в такую северную даль. А на другом берегу среди еловых лап мелькает одинокая фигурка бегуньи, круг за кругом наматывающей километры будущих медальных лент.
     Клятвы, признания, мечты, расставания. Закончились сборы, кончилось лето. Школа, учёба, редкие встречи на соревнованиях, ещё более редкие поездки в её город под предлогом навестить родственников. Встречи, признания, мечты. Письма друг другу, такие наивные и трогательные, обсуждение планов идеального будущего. Я закончу школу и поступлю в институт. Она закончит восемь классов и приедет тоже поступать ,в техникум. Мама согласится, она её уговорит, брат поддержит, ведь она будет в Ленинграде не одна, она будет со мною.
     Встреча не состоялась. Я чуть с ума не сошёл от неизвестности: где она? Что с нею? Почему не приехала? Непонятно каким образом всё-таки поступил, наверное, потому что результаты экзаменов меня в этот момент совсем не интересовали. Сдал и помчался узнавать, что случилось с Ленкой. Оказалось, всё очень просто, как и должно было быть: мама всё-таки не отпустила. «Мала ещё, вот закончишь школу – езжай хоть на все четыре стороны. А пока и думать забудь о Ленинграде. Знаю я этот ваш Ленинград: одни мальчишки на уме».
     Слёзы, клятвы, мечты и надежды.
          
           Всё очень просто, сказки – обман.
           Солнечный остров скрылся в туман
           Всех нас согреет вера одна
           Кто-то успеет, ты или я?

     Реже встречи, меньше свободного времени. Я весь в учёбе и спорте, бегаю за команду института. Она – на других соревнованиях, в другой возрастной группе. И тем чаще письма. Не просто каждый день, а по несколько писем в день. Что ещё делать девчонке-спортсменке длинными вечерами в бесконечных поездках то на сборы, то на соревнования, если у ней есть парень и другие ей не нужны? Написала письмо, запечатала, отнесла в почтовый ящик. Пришла в гостиничный номер, посмотрела телевизор, соскучилась, села писать новое письмо.
     И вдруг всё прекратилось. Поток писем иссяк. Мир остановился. Мир стал скучным и серым. Почта перестала работать. Причём совершенно предвзято: другим письма носит, и от меня к другим и от них ко мне носит, а её ко мне и мои к ней – не носит. Я слал письма с призывами, воззваниями, признаниями, письма с требованиями и ультиматумами. Результат всегда один и тот же: никакого результата. Я засылал на разведку брата, брат ответил письменным пожатием плеч. Наконец, я не выдержал, сел в поезд и поехал.
     Дверь открыла мать, через порог, против обыкновения,  не пустила, сухо сказала, чтобы не ездил, не слал писем, не морочил девчонке голову, что она не придёт, не приедет, не напишет. Я ворвался в квартиру, оттолкнув сухонькую женщину. - «Лена!» В квартире пусто. Нет её, нет её вещей. «Где она? Мне нужно с нею поговорить» Презрительно скривленные губы: «Поздно. Не о чем тебе с нею говорить. Она выходит замуж. Уходи.» Как обухом по голове. Я даже не успел сообразить: какое «замуж»? ей ещё шестнадцати нет!
     Пусто. Пусто в голове. Пусто на душе. Пусто в безлюдном Ленинграде. Нет ни лиц, ни голосов, ни машин, ни птиц, ни дождя, ни ветра.
 
          Всё очень просто, нет гор золотых
          Падают звёзды в руки других
          Нет райской птицы среди воронья
          Кто-то ошибся, ты или я?

     Сессия. Экзамен по математике. В билете ни одного понятного слова. Встаю. Молча кладу на стол билет и пустой лист бумаги перед экзаменатором и тянусь за зачёткой. Она перехватывает мою руку и мягко, но властно усаживает на стул рядом с собой. «Что случилось? Проблемы? Дома?» С трудом мотаю головой в знак отрицания. «Что, с девушкой поссорился?» Делаю резкое движение плечом. «Понятно. Ну а что с математикой? Тему не знаешь?» - «Не знаю». – «Не дури. Ты математику знаешь не хуже меня. Ты жизнь знаешь плохо. Бери свою зачётку, иди отдохни, приходи в себя, сдавай следующий экзамен и не майся дурью. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Это я тебе как женщина говорю, можешь мне поверить, у меня опыта в жизни побольше твоего».
     Беру зачётку, выхожу. На ходу машинально раскрываю страницу, на которой красуется «Хор». Останавливаюсь, оборачиваюсь, негодующе смотрю на математичку. Она машет рукой: «Закрой дверь! Не мешай!» Бывают счастливые встречи в трудную минуту. Возможно, их в самом деле посылает нам на помощь наш ангел-хранитель. Короткий разговор с преподавателем математики и её не вполне заслуженный «Хор» в моей зачётке вернули мне понимание того, что происходит вокруг, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.
     Не любит. Полюбила другого. Девочка была маленькой и глупенькой, теперь повзрослела и поняла, что ошибалась. Искренне хочется верить, что на этот раз не ошиблась. О том, что произошло на самом деле, я узнал значительно позже.
     Замков воздушных не носит земля
     Кто-то ошибся, ты или я?

 
     Несколько оборотов вокруг солнца. Однажды на профсоюзной спартакиаде я увидел Её, ту самую, самую-самую, лучшую из лучших из лучших. Лёгкая фигурка в облегающем комбинезоне из эластика, стремительный бег на лыжах. Как будто ничего не изменилось. Как будто я снова в детстве, мне снова шестнадцать, а она – чуть моложе. И тот же блеск в глазах: «попробуй догони!»
     «Привет! Как жизнь? Продолжаешь бегать?» - «Да так, попросили пробежать за родной коллектив». – «Меня тоже попросили». – «Здорово! Детские увлечения иногда продолжаются во взрослой жизни». – «Ну как ты? Как дочь?» - «Да что ей сделается? Растёт. В этом году уже в школу.» - «Ничего себе, время летит! А я и не заметил. Увидел тебя – как снова в детство окунулся. Ты всё такая же.» - «Да нет, не такая. Совсем не такая». – «А что так? Не радует семейная жизнь?» - «Да какая там жизнь! Мне было пятнадцать, он на полгода старше. Нас через решение райсовета регистрировали, потому что я беременная была. А он – мальчишка, щенок, жизни не видел, а туда же: «я мужчина, я в доме хозяин». Через три месяца притащился домой пьяный, начал права качать, я схватила кочергу, отметелила его, три ребра сломала. После больницы он уже не рискнул ко мне вернуться, дочь родила и растила без него, бабушка с дедушкой помогали…» - «Ахх…ть»
     Всё закружилось, всё перепуталось. Словно и не было этих лет расставания, этих чёрных пустынных ночей и бесполезных болезненных метаний. Мы взяли по неделе отпуска у своих начальников, я повёз её в Ленинград, город, с которым связаны были когда-то детские мечты, Ленин город, как я шутил когда-то. Мы гуляли по набережным, по которым мечтали гулять когда-то, по музеям, которые я мечтал показать ей когда-то, ходили в театры, в которые должны были ходить когда-то. Несколько сумасшедших дней и ночей только для нас двоих.
     «А помнишь? Макаревич, Машина Времени, "Всё очень просто, сказки – обман". Танцы, берег, луна, соловей» - «Помню. Я не люблю эту песню. Уж очень всё оказалось пророческим. Неправильную ты тогда песню выбрал для «белого» танца» - «Да, наверное, неправильную. А что ты сейчас слушаешь?» - «Бутусова. Она читала жизнь, как роман, а он оказался повестью» - «Да. И соседи по подъезду – парни с прыщавой совестью» - «Точно. А Ален Делон не пьёт одеколон» - «Ален Делон, Ален Делон пьёт тройной бурбон. Ленка, забудь! Главное – мы вместе!» - «Хорошо. Мы вместе и мне хорошо с тобой. Обними меня крепко-крепко, прижми к себе и не отпускай ни за что на свете!» - «Ленка, любимая! Как же я счастлив! Как хорошо, что ты есть! Как хорошо, что мы вместе!»
     Усталая, она засыпает в моих объятиях и просыпается утром в объятиях моря цветов, которые я на заре купил у бабульки на рынке, сразу же освободив её от необходимости стоять там весь день.
     Секс, эротика, гармония мужского и женского – тот же спорт. Тот же азарт: попробуй догнать, попробуй поймать, попробуй… Я догнал, поймал, попробовал. Теперь я многое могу, умею, смею. Сумел. Я смел. Для того, чтобы нам быть вместе, нужно выполнить лишь некоторые формальности, так, мелочь, устранить досадные недоразумения. На это понадобится некоторое время, ты уж извини, но я должен, обязан… - Да, я понимаю.
     Дома и на работе я думаю о ней, о нас. О нашем прошлом и будущем, о её прошлом, о моём прошлом, о нашем будущем. Устранение «досадных» препятствий отнимает много сил и времени. Лишь через две недели я смог вырваться из вязкой трясины будней и бытовухи, чтобы снова увидеть её. С ускоренным пульсом тревожного и восторженного ожидания звоню в дверь. Открывает отец: «Лены нет» - «А где она? Когда будет?» - «Не знаю, она мне не докладывает» - «Хорошо, я подожду» - «Не жди. Она в ресторане с друзьями, так что вернётся не скоро, если вообще сегодня вернётся».
     Ох уж этот ресторан. Его имя слишком известно, чтобы его так просто здесь называть. Слишком много он разбил и сломал. Теперь сломали и его. И поделом. А тогда…
     Захожу, окидываю взглядом зал. Вижу компанию, в которой царит она. Весёлая компания, практически все знакомые лица – город маленький. Всем весело, она – душа компании. И тот же задор в глазах: «попробуй, поймай!» Подхожу: «К вам можно присоединиться?» - «Саша, привет! Придвигай стул, присаживайся, знакомься» - «Да мы знакомы» - «Да нет уж, познакомься: это Валера. Валера, позволь тебе представить: мой друг детства Александр» - «Привет, Валера. Как жена? Дети?» - «Спасибо, дети, слава Богу, здоровы. С женой вот развожусь, нашёл себе другую. Скоро на свадьбу позову» - «Вот как? И кто же эта счастливица? Познакомишь?» - «Нет проблем, знакомься: это Лена, моя будущая жена» - «Лена? Ах, Лена! Лена, а как же… Лен, как же так?» - «Саш, вот только не надо здесь сцен. Не порти вечер» - «Да это не я порчу вечер, это ты его портишь. Ведь не прошло и двух недель, как мы с тобой…» - «Замолчи! Забудь! Это всё в прошлом и всё не настоящее. Вот Валерка – настоящий» - «Валера! Ну ладно она, прости…, прости, Господи! Но ты-то! Ты о чём думаешь? Ведь жена, дети!»
     Валера согнал улыбку с лица ,грозно вздымается над столом. Я вскакиваю напротив, стул отлетает в сторону. Музыка смолкла, к нам подошла администратор: «Вам чем-нибудь помочь?»
     Валера первым берёт себя в руки, мирно хлопает по плечу, пододвигает стул: «Садись, Александр, поговорим. Лена, иди домой. Всё равно вечер уже испорчен. А нам тут с Александром перетолковать нужно» Лена уходит, гневно вздёрнув носик. Её не очень волнует результат разговора, эти разборки за её спиной – привычное явление. Одна она не останется ни при каком раскладе. Я уже понял это.
     «Валера, ты хорошо подумал, прежде, чем на такое решиться? Ты обрекаешь себя на тревожную жизнь» - «Да знаю я всё: Ленка – огонь-баба. Если б ты знал, какая она в постели» - «Да уж, если бы знал… А что Люська? Дети?» - «Я на Люську теперь смотреть не могу, Ленка как околдовала: только о ней и могу думать» - «Вот ведь зараза какая. Я тоже только о ней и думал в последнее время» - «Что? И ты тоже?» - «Да, я тоже. Я её искал сегодня, чтобы окончательно всё решить» - «Сань, я тебя уважаю. Ты сделал хороший выбор. Давай, выпьем за вас!» - «Ты итак уже пьян, Валера. Ты что, забыл, что ещё пять минут назад собирался Люську бросить и на Ленке жениться?» - «Да, собирался. Ленка – супер! Ты знаешь, какая она!» - «Да знаю, знаю. Я её ещё вот такой, чуть от пола, знаю» - «Забирай её, Саш!» - «Да нет уж, спасибо! Она не вещь, чтобы её из рук в руки передавать. Всё равно с нею будет тот, кого она сама захочет. Она тебя выбрала, судя по всему. За ум, за силу» - «Вот именно! За силу! Ты знаешь, какая у меня  сила!» - «Знаю, знаю. Пошли отсюда, я тебя домой провожу».
     Я помог совсем ослабшему сильному парню Валере добрести до дома, где его ждали дети и жена, с которой он собрался разводиться, чтобы жениться на Ленке. И пошёл к себе домой. Домой, где меня ждали уют и покой, и двое маленьких очаровательных «досадных недоразумения», мальчик и девочка, и жена, которая вытянула меня практически из небытия, когда мир для меня почти остановился, выйдя замуж за меня, потому что парень, которого она любила, женился на другой. Двое детей, которых я чуть было не потерял, и мать моих двоих детей, с которой я только что чуть не развёлся ради безумной мечты.
            
          Замков воздушных не носит земля
          Кто-то ошибся, ты или я?

      Месяц спустя Валера и Лена поженились. Приглашали и меня на свадьбу, но у меня как-то в тот момент не нашлось свободного времени.
      Пару лет назад я встретил Лену на вокзале в компании импозантного немолодого человека. «Познакомься, Саша: это Володя. Он сделал мне предложение и мы с ним уезжаем в Челябинск» - «Поздравляю. Удачи вам, Володя. Искренне желаю счастья вам обоим»