Сегодня в Известиях о Набокове

http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6

Одиночество птицы Сирин
90 лет назад семья Набоковых покинула Россию
Константин Кедров

Набоковы уплывали из своей страны на пароходе "Надежда". Понять логику тех событий невозможно - по причине полного отсутствия логики во время Гражданской войны. Россию покидали самые преданные патриоты. Таким, несомненно, был отец писателя, лидер кадетской партии Владимир Дмитриевич Набоков. Его сын, двадцатилетний поэт, уже два года печатался под именем Сирин.

Пароход "Надежда" был переполнен отчаянием. Но молодой поэт еще не подозревал, какая безграничная тоска по родине охватит его в Англии. Конечно, Англия - не Россия, остров - не материк. Но и в Германии вместе с гениальным безумным шахматистом Лужиным мы почувствуем такую бездну изоляции и одиночества, с которой вряд ли что-либо сравнимо в русской литературе.

Еще в романе "Подвиг" он опишет эту узенькую тропинку, скользящую от латвийской границы к Родине. При этом - в отличие от большинства молодых эмигрантов, ставших евразийцами и придумавших себе сказочную страну Россию, которой никогда не было и не будет, - Набоков абсолютно трезво оценивал ход событий. Когда в послевоенные годы услышал несколько антисоветских анекдотов, он не засмеялся, а передернулся: "Юмор в лакейской. Лакеи смеются над господами".

В 1977 году к нему каким-то чудом прорвалась Белла Ахмадулина, и он  долго с ней беседовал. Более того, интервью опубликовала "Литературная газета". Это при том, что ни одной строки Набокова в СССР не было напечатано. Лишь на заре перестройки в шахматном журнале "64" вдруг появился маленький отрывок из "Защиты Лужина". Один мой знакомый писатель тогда сказал: "Всё. Раз Набокова напечатали, советской власти конец". Он оказался прав.

Ни в ком так остро не ощутима тоска писателя по России, как в русском профессоре по фамилии Пнин, преподающем русскую литературу в американской глубинке. Там ноющая пустота в груди и гулкое сердцебиение, которое сотрясает все тело - от ощущения невозможности перевода русской речи на английский язык. И это у писателя, который английский знал с детства и писал по-английски, если верить специалистам, так же свободно, как по-русски. Набоков сменил не только язык, он задумал и осуществил проект "Лолита", создав сугубо американский бестселлер, за который удостоился мировой славы и навсегда лишился шанса на Нобелевскую премию...

Многие удивляются: ну, что тут такого? И Гоголь жил в Риме, и Тургенев - во Франции, и Достоевский - в Германии. Да, жили, но при этом у них была родина. Туда можно было в любой момент вернуться. И возвращались - то мысленно, то реально. А Набокову и всей нашей изгнанной интеллигенции вернуться было и нельзя, и некуда - даже мысленно. Той России, из которой пришлось уехать, просто не стало. Советский Союз для них родиной быть никак не мог. И это ясно сказано  в хрестоматийном стихотворении "К России": "Навсегда я готов затаиться, / И без имени жить. Я готов, / Чтоб с тобой и во снах не сходиться, / Отказаться от всяческих снов".

Но куда уж там! Все творческие сны Набокова - о России. Да и "Приглашение на казнь", где директор тюрьмы предстает перед зеком-агностиком Цинциннатом то в ленинском адвокатском сюртуке, то с приклеенной дворницкой русской бородищей, по сути своей сугубо русский роман. Приговорен к смерти за то, что нематериален. Тут даже не метафора, не аллегория. Так оно и было в стране победившего материализма.


17:39 14.04.09