Пандора и Пирра

Пандора и Пирра.

    Победив в кровавой битве своего отца Крона и могучих титанов, Зевс пришёл к власти над всем миром. Будучи Отцом людей и богов, Зевс, вместе с тем, являлся грозной, карающей силой, и горе тому, кто осмелился бы нарушить его волю!..
   
    А, между тем, титан Прометей, полюбив всем своим сердцем людей и желая им помочь, украл с Олимпа огонь и подарил его людям. Более того – он дал им знания, научил земледелию, ремёслам, чтению и письму.
   
    И с тех пор зажили люди счастливой жизнью! Не знали они ни голода, ни болезней, ни страданий, с радостью трудились,  любили друг друга, рожали и воспитывали детей; отовсюду слышались песни и счастливый смех!.. 
    
   Но всякое великое знание порождает гордыню и сомнение, а благоденствие лишает людей почтительности к богам!
   
   И Зевс, разгневанный на людей и на Прометея, решил наказать их. В отличие от своего родственника - древнееврейского Яхве, который без всяких затей карал людей направо и налево, Зевс действовал намного более хитроумно и изобретательно – видимо, этот процесс доставлял всевышнему богу огромное эстетическое наслаждение. Он повелел богу-кузнецу Гефесту смешать землю и воду и сделать из этой смеси прекрасную девушку, которая обладала бы божественной красотой, нежным голосом и взглядом очей, подобным взгляду бессмертных богинь. Дочь Зевса, Афина Паллада, выткала для неё прекрасную, сияющую, как солнце,  одежду, надела на неё золотые ожерелья и возложила на её голову венок из благоухающих цветов. Бог Гермес вложил  в сладкие, божественные уста девушки лживые, полные лести, речи. И только лишь разум, душу, любовь и верность не вложили боги в эту, внешне прекрасную, оболочку!
 
    Осмотрев созданное по его воле  произведение искусства, Зевс остался вполне доволен.
   
    - Содержание, конечно, ноль! – произнёс он. – Но какова форма! Непременно найдётся какой-нибудь дурак, который клюнет на эту пустышку! И эта тварь должна извратить и погубить весь человеческий мир! Такова моя воля!
 
    Боги застыли  в ужасе.
    Зевс дал девушке хорошего пинка, и та вылетела с Олимпа и очутилась в Афинах. Пандора (а именно так нарекли девушку, что означает: «наделённая всеми дарами») поднялась с земли, отряхнулась и пошла по улицам. В пустой голове её была одна-единственная мыслишка: «Нравлюсь ли я мужчинам?»

    Идёт, стреляет глазками направо-налево и замечает, что за ней следует стройный, ужасно симпатичный молодой человек и смотрит на неё с обожанием. Тут Пандора вся воспряла духом, приободрилась, подтянулась: грудь – вперёд, бёдрами так и виляет! Долго ли, коротко ли он шёл за ней, но всё же молодой человек осмелился подойти к Пандоре:
 
    - Девушка, а вас как зовут?
    - Никак! – улыбнулась та.
    - А вы откуда взялись?
    - С неба упала!..
 
    Молодой человек оказался титаном Эпиметеем, братом Прометея (а именно эту встречу и замыслил Зевс!). Как галантный мужчина, Эпиметей сводил девушку в заведение типа нашего кафе-мороженое, потом они долго гуляли по улицам. Пандора, конечно, многого не понимала из того, что говорит ей мужчина, и только заразительно смеялась в ответ. Часто до неё не доходил смысл его вопросов, и тогда девушка загадочно улыбалась в ответ, чем окончательно свела титана с ума – такой красивой и умной женщины ему ещё не приходилось видеть! Очень скоро Эпиметей пришёл к выводу, что Пандора – девушка его мечты, и без неё он не сможет прожить и дня! Тут же он предложил ей свою руку и сердце…
   
   Пандора сидела на скамеечке и легкомысленно покачивала очаровательной ножкой; Эпиметей не сводил с девушки влюблённого взгляда.
   
   - Я хочу, - сладко улыбаясь, говорила Пандора, - чтобы во всём мой верх был! Я хочу, чтобы мне угождали и выполняли все мои желания!
   
   Потерявший голову от любви Эпиметей был рад удовлетворить всем требованиям прекрасной девушки.
 
   - Я хочу, - продолжала та, - чтобы меня носили на руках, любовались мною и ни в чём мне не перечили!
   
   - Я буду исполнять все твои желания, о моя любовь! –  вскричал Эпиметий.
   
   - Я хочу, - продолжала девушка, - чтобы мужчина, который меня полюбит, боготворил меня и преклонялся передо мной!
 
   - Я буду счастлив принадлежать тебе, моя богиня! –  восторженно взревел Эпиметей.
 
   - Я согласна стать твоей женой! – благодарно улыбнулась ему Пандора.
 
   Эпиметей привёл девушку в свою холостяцкую квартиру (постель себе он разложил, разумеется, в отдельной комнате), а на следующий день пригласил в гости брата. Втроём они сидели за столом, пили сладкое вино и обменивались любезностями. Когда Прометей собрался пойти домой, Эпиметей вышел проводить его.
   
    - Где и когда ты подобрал это «сокровище»? – ужаснулся Прометей.
   -  Мы встретились вчера, на улице! - ответил Эпиметей.
    - Гони её, пока не поздно! – продолжал тот. – Это – холодная, высокомерная пустышка! Тебя она не любит – она любит только себя! Ей нужны только твои деньги и твоя квартира! Ума – ни на грамм, зато сколько апломба, самомнения!
 
   Эпиметей был чрезвычайно оскорблён: так нелестно отозваться о его девушке - этой прекрасной богине?! Ни во что не ставя его выбор, Прометей тем самым унизил и его самого!
 
     - Знаешь, - едва сдерживая свой гнев, произнёс он, - если бы ты не был моим братом, я спустил бы тебя сейчас по лестнице! И запомни впредь: не смей больше оскорблять мою девушку! Или я за себя не ручаюсь!
     - Ты, дурак, знаешь, что? –  вспылил Прометей. - Когда ты вышел, она тут же начала строить мне глазки! С кем и, главное, как ты собираешься жить дальше?!..
     - Ты всё врёшь! – рассвирепел Эпиметей. – Ты просто завидуешь мне! Ты сравнил свою жену – эту общипанную курицу –  с моей девушкой и позавидовал мне! Так вот: мне она дороже всего на свете! А тебя я видеть больше не желаю!..
     - Боги затмили твой разум, несчастный, и потому я не сержусь на тебя! – вздохнул Прометей. – Но когда-нибудь ты вспомнишь мои слова!.. Прощай, брат!

 …  Начался их медовый месяц. После работы уставший титан приходил домой. Пандора валялась на диване и смотрела телевизор. Эпиметей присаживался на диван и, затаив дыхание от счастья, смотрел на красавицу-жену. Та с ласковой улыбкой клала ему на плечо свою божественную ножку… Влюблённый муж набрасывался на жену, как голодный волк, и с большой неохотой отрывался от этого чрезвычайно приятного занятия. После чего Эпиметей с огромным удовольствием принимался за выполнение домашних обязанностей. Ведь боги не научили девушку ни мыть, ни готовить, ни стирать, ни убирать, и всё это приходилось выполнять её мужу!

    Всюду на полу валялись раскиданные Пандорой ей милые вещицы, пакетики из-под чипсов, подсолнечная шелуха; из еды на кухне не было ничего, и только в мойке горой лежала грязная посуда. Засучив рукава, счастливый молодожён принимался за работу – мыл, убирал, стирал, варил, жарил и парил… Он слишком любил Пандору, чтобы хоть в чём-то попрекнуть её; напротив, Эпиметей был безумно счастлив оттого, что хоть что-то сможет сделать для своей богини!..
   
    А девушка  в это время  безмятежно валялась на диване и, грызя орешки, увлечённо смотрела по телевизору очередной сериал. Пандора была абсолютно уверена в том, что муж любит её такой, какая она есть, и от неё не требуется ни малейших усилий! Ведь он так любит её белоснежные груди, обожает её пышную попу и готов ежедневно осыпать их миллионами поцелуев, обожает её роскошные, мягкие и тёплые бёдра!.. И пусть его наслаждается, коли у него есть такая охота!..
Но оставим в неприкосновенности личную жизнь двоих молодых людей!..  Ведь каждый строит свою личную жизнь так, как он захочет! Не правда ли?
 
    Эпиметей был поистине без ума от своей божественной супруги и целиком и полностью находился под её влиянием. Он без всякой критики воспринимал её слова, считая их истиной в последней инстанции. Как на духу, Эпиметей рассказал жене об их разговоре с братом, и та посоветовала ему прекратить всякий отношения с Прометеем - этим грубым, неотёсанным мужланом -  и тот легко и радостно согласился с Пандорой: ведь он и сам возненавидел Прометея за его нелестные слова, сказанные в адрес его любимой!
   
    Эпиметей благодарил свою богиню за то счастье, которое она подарила ему, и та ласково улыбалась ему. Он полностью был согласен с тем, что любящий муж обязан не щадить себя ради любимой женщины и всегда быть готовым пожертвовать для её счастья и своим материальным благополучием, и своей свободой, и самой жизнью… И на что, в самом деле, ему эта ненавистная, опостылевшая свобода – без Пандоры, без её любви?!..  И Эпиметей с радостью вручил её своей богине!..
   
    Поскольку Пандора была необыкновенной женщиной, ей требовались немалые деньги на  бельё и одежду, косметику и парфюмерию, на всевозможные изысканные кушанья, и Эпиметей совершенно добровольно ограничил себя во многих потребностях. Так, он раз и навсегда порвал с вредными привычками, с работы и на работу добирался только пешком, стал питаться намного скромнее. Но денег всё равно не хватало, и Эпиметей после работы шёл в продовольственный магазин, где таскал мешки и ящики, а по выходным трудился скотником в пригородном совхозе.

    Пандоре поневоле пришлось самой убирать и готовить, но делала она это неохотно, тяп-ляп, и её муж почти всегда ходил голодный и неухоженный... И то сказать: холодные, слипшиеся макароны или пересолённая, недожаренная картошка – пища не особо питательная!.. Тем более, что мяса в его меню теперь не было – слишком дорого!.. Вместо супа у Пандоры получалась какая-то пресная, безвкусная, мутная жижа, в которой плавало несколько крупинок пшена...

     Эта пища предназначалась, естественно, исключительно для Эпиметея. Для себя  Пандора выбирала и покупала в магазине что-либо более существенное: мясные и рыбные консервы, котлеты и пельмени, сервелат (варёную колбасу она не любила), яйца, сыр, свежие фрукты и овощи, соки и всевозможные сладости...
    
      Эпиметей похудел, глаза его ввалились; кроме того, он хронически не высыпался и чувствовал постоянную усталость. Мужчине стало уже не до жены – верхом его желания было поесть да уснуть часиков этак на 12!..
 
    … Очень скоро Пандора разочаровалась в своём муже: какой-то скучный, неинтересный, дома его практически не бывает, а когда он и есть, толку с него мало – знай, только спит себе! И даже содержать её как следует он не может! К тому же – у него уши торчат!.. О, ужас!  И как она, дура, этого раньше не замечала!...  И в то же самое время, по вечерам, на дискотеке, Пандора встречалась с такими сногсшибательными мальчиками! М-м-м! Пальчики оближешь!.. Весёлыми, остроумными, красивыми, смелыми!.. Уж они-то не будут спрашивать, можно ли её поцеловать?! Конечно же, можно! И не только поцеловать – что, мы дети, что ли?..
   
    Охладев к мужу,  Пандора  завела себе любовников.
    Медовый месяц для Эпиметея  закончился очень быстро. Молодая жена встречала его уже не ласковой улыбкой и не горячими объятиями, а холодным равнодушием, нередко – и грубостью...  «Откуда что только взялось? –  поражался Эпиметей. – А ведь казалась такой нежной, такой ласковой, такой утончённой девушкой! Кто бы мог подумать?! Вот влип! Эх, прав, тысячи раз был прав брат Прометей!..»
    
    Однажды, придя домой, Эпиметей увидел, что его жена вытащила из кладовки ящик и пытается его открыть.
 
  - Дай сюда ключ от ящика! – потребовала она.
  - Дорогая моя, - попытался объяснить Эпиметей, - этот ящик нельзя открывать!
  - Я сказала, - повысила голос Пандора, - подай мне ключ!
  - Но, милая моя, сам Зевс запретил…
  - Ты что, оглох? – гневно закричала Пандора, - Я тебе чистым древнегреческим языком говорю: давай сюда ключ!
 
    Делать нечего – покорный муж подал жене ключ от ящика, и Пандора его открыла. Тут же из-под крышки вылетели несчастья, горе, страдания, болезни и в мгновение ока разнеслись по всей земле.
 
   «Что же я наделала?!» – мелькнула мыслишка в красивой, но пустой головке Пандоры, и она тут же набросилась на мужа:
 
  - Ты, свинья, ты какого … не сказал мне, что этот ящик нельзя открывать?!
  - Я говорил, но ты не слушала! -  пытался оправдаться тот.
  - Кто говорил? – задохнулась от возмущения та. –  Ты говорил? Выходит, я вру? Я, значит,  дура, и только ты один у нас умный?..
   
    Неожиданно девушка горько расплакалась; Эпиметей стоял в растерянности.
   
   - Милая моя! – пытался он подластиться к ней.
   - Уйди! – нервным движением та сбросила его руку со своего плеча. – Видеть тебя не хочу!
  - Пандора! Любовь моя! – взывал Эпиметей. – Прости, пожалуйста, меня, подлеца! Это я во всём, во всём виноват!
   
    В конце концов, девушка прекратила рыдать и повернула к мужу лицо с совершенно сухими глазами:
 
  - Купишь мне серёжки и шубу! – потребовала она.
  - Так ты не сердишься больше на меня? – вскричал счастливый муж. – О, как я тебе благодарен!..
 
  …  Конечно же, влюблённый мужчина выполнил просьбу своей горячо любимой жены – купил ей и серёжки, и шубу, и многое-многое  другое… Тем не менее, дело было сделано – в ящике осталась одна только Надежда, которая не успела из него вылететь…
 
   … Мириады бед распространились среди рода человеческого. Злом наполнилась земля. Днём и ночью приходили к людям горе, болезни, страдания и немощи. Труд превратился в тяжкую, ненавистную повинность и не давал никакой отдачи – засухи, наводнения и войны сводили на нет все результаты каторжного труда… Голод и нужда стали постоянными спутниками людей, и не стало слышно ни песен, ни счастливого смеха…
   
     А Зевс приступил ко второй части своего замысла: он повелел Гефесту приковать Прометея к скалам Кавказа, где каждый день тело непокорного титана терзал орёл…
 
   … Тем временем, Пандора забеременела и через положенное время родила девочку, назвав её Пиррой. Мало того, что теперь Эпиметей работал на двух-трёх работах – ему приходилось вставать по ночам и успокаивать плачущего ребёнка. В конце концов, просыпалась и Пандора и начинала кричать на мужа:
   
  - Ты, придурок, ты ничего не можешь! Успокоить ребёнка – и то не можешь, сволочь! Давай её сюда!
   
     Пандора выхватывала кроху из отцовских рук и с остервенением совала девочке грудь, крича на неё:
 
    -  Ни днём, ни ночью нет от тебя покоя, дрянь! Как ты мне надоела, мерзавка! Успокоишься ты когда-нибудь, в конце концов, тварь, или я тебе сейчас башку расшибу!.. И зачем я, дура, тебя только родила?!.. Лучше бы аборт сделала!..
 
   …  Как уже было сказано, боги не дали Пандоре любви…
      Тем не менее, в жизни Эпиметея были и счастливые моменты. Порою, вернувшись с работы, он заставал идиллическую картину: его жена, выпростав объёмистые  груди, поила своим чудесным молочком их дочь. Скосив глазки, дочурка глядела на папу, не выпуская, однако, изо рта своё сокровище.
 
  - Пандора! – робко обращался к жене Эпиметей. – Ты позволишь мне тебя поцеловать?
  - Чё уставился? – сердилась та. – Не видел, что ли? Пшёл отсюда!
   
   Огорчённо вздохнув, Эпиметей отправлялся на кухню, где выпивал стопочку-другую вина, после чего принимался за привычную домашнюю работу...
   
    По-прежнему он горячо любил свою красавицу жену. Ложась вечером в кровать, титан с нетерпением ожидал её прихода. О, как бы он желал, чтобы его Пандора была сейчас рядом с ним! Уж он отблагодарил бы её за её любовь к нему! С каким наслаждением он припал бы губами к её прекрасной груди, какими страстными поцелуями осыпал бы он всё её тело, как вознаградил бы он прекрасную женщину за право быть рядом с ней!.. Но, увы, засыпал он почти всегда в одиночестве – уложив ребёнка спать, Пандора часами просматривала по телевизору бесконечные сериалы… Чужие, выдуманные страсти казались ей намного более интересными, чем её настоящая семейная жизнь с любящими мужем и дочерью... О том, чтобы приласкать мужа и поселить в нём хотя бы какую-нибудь надежду на улучшение их отношений, и речи  не было...
   
    Эпиметей начал потихоньку попивать: после приёма порции вина его положение не казалось ему таким уж невыносимым. Пандору же эти «возлияния» ужасно бесили – ведь она усматривала в них бунт! Понятно, что Эпиметей не имел права нарушить свою клятву и хоть в чём-то попрекнуть жену! Но своей пьянкой он наглядно демонстрировал ей, что не счастлив в браке с ней!..
 
     - Какого такого тебе, с.. , ещё отношения надо? – в гневе кричала она на мужа. – Другого отношения не будет – ты не заслужил его! Не нравится – уматывай на все четыре стороны, скотина!..
 
    В такие дни Пандора не допускала мужа до себя, а Эпиметей давно уже боялся свою злющую, как тигрица, супругу, ни в чём не смел ей перечить и покорно укладывался спать где-нибудь на полу, в то время как его жена возлежала на их кровати в гордом одиночестве...

  … Прошло несколько лет. Пирра подросла и превратилась в очень красивую девочку. Эпиметей уже не мог подрабатывать после работы в магазине – у него начали побаливать спина и шея (сказались ночи, проведённые на полу, в том числе, и зимой). Вечера он проводил с дочкой, которая всей своей внешностью, повадками и манерами удивительным образом напоминала маму.
 
     - Подай мне водички! – капризно требовала она от отца, и тот услужливо подносил ей бокал с холодной водой.
     - Болван! – капризно топала та своей маленькой, изящной ножкой и опрокидывала бокал.    
     – Я велела тебе принести мне сока!.. Мама где?

     Титан приносил дочери сок и покорно вытирал пролитую воду, не зная, как объяснить ребёнку, куда это по вечерам уходит её мама...
 
   … Да и он сам, сказать по правде, всё чаще прикладывался к рюмочке… Вернувшись домой, Пандора злобно кричала на него:
 
      - И чего тебе, сволочь, спрашивается, не хватает? Какого такого внимания тебе, скотина, ещё надо? Живи и радуйся! Или ступай себе на все четыре стороны!..
 
  … Пока Прометей томился, прикованный цепями к скалам Кавказа, от горя ушла в лучший из миров его тихая, покорная жена, и Эпиметей был вынужден взять осиротевшего племянника к себе на воспитание. Пандора  не скрывала своего возмущения и всемерно демонстрировала своё пренебрежение к чужому ребёнку. Она горой стояла за дочь и всегда и во всём  обвиняла несчастного мальчика.

    И кормила его она в последнюю очередь, отдельно от всех  – тем, что оставалось после его двоюродной сестры, и одевала его в старьё и рваньё, ничего ему не покупая, хотя исправно получала пособие на ребёнка… В отсутствии Пандоры в квартире звучал только голос Пирры -  звонкий и властный; мальчик же оставался  безголосым и бессловесным… Находясь на кухне, Эпиметей слышал, чем занимаются дети, и порой у него буквально уши вяли от стыда и за десятилетнюю дочь, и за свою жену… Да и за себя, в конце концов, тоже…
 
     - Молчать! – командовала Пирра. - Стоять! Сидеть! Делай, что я тебе сказала, дурак!
   
    Пронзительный – точь-в-точь, как у её мамы! - голос девочки разносился по всему многоэтажному дому и был прекрасно слышен в самых отдалённых квартирах. Бедный ребёнок, оставшись без отца и без матери, целиком и полностью зависел от приютивших его взрослых людей. Находясь  в полном и единоличном распоряжении у властной, своенравной двоюродной сестры, Девкалион считал такое её отношение единственно правильным и возможным  в его сиротском положении… Все её указания он выполнял беспрекословно, покорно терпел от неё брань, побои, унижения и издевательства, даже не мысля о том, чтобы возразить девочке или обратиться за защитой к её родителям – он знал, что это бесполезно…
 
     - Дочка, - приоткрыв дверь, робко просил Эпиметей, - ты не могла бы потише? Соседи ведь всё слышат!
     - А тебе что за дело? – надменно спрашивала отца Пирра. – Я в доме хозяйка – как хочу, так себя и веду! И тебя не спросила!.. А-а-а! Отпусти, дурак! Больно же! Отпусти, тебе говорят! Сволочь! Урод!..

    Схватившись за покрасневшее ухо, Пирра отскочила в сторону и пронзительно заверещала:
 
     - Вот мама придёт, я всё про тебя ей расскажу, всё! И что ты пил на кухне с друзьями, и что матерился! Ещё и курили в квартире, и что ты маму при них на букву «б» обзывал! Что, испугался? Девкалион подтвердит, что всё так и было! Всё равно, мама послушает не тебя, а меня! Я ей как хочу, так и верчу! Она для меня всё-всё сделает, вот увидишь!..
   
     Вечером, когда возвращалась Пандора, Пирра бросалась к ней со счастливой улыбкой и старалась помочь маме раздеться – снять с неё и повесить пальто, стащить с матери сапоги или туфли.
 
      - Как я по тебе соскучилась, милая мамочка, - радостно обращалась Пирра к матери, - ты не представляешь! А мы тут полы вымыли, чтобы сделать тебе приятное!
      - Вот и молодец, дочка! – благодарно улыбалась ты. – Ты у меня – просто умница!
      - Мамочка! – подлизываясь, спрашивала Пирра, - а ты купила для меня что-нибудь вкусненькое?..  Мороженое! Ура! Спасибо тебе, милая моя мамочка! И конфеты!..  Как я тебя люблю! Ты у меня – лучше всех!..  Можно, я тебя поцелую, милая мамочка?..  А купи мне, пожалуйста, золотые серёжки! И новые туфли! И платье! И косметику! Ну, мамочка! Ты же обещала!
      - Куплю, дочка, обязательно куплю! Всё – для тебя, моё солнышко! – улыбалась растроганная Пандора. – Вот папа заработает денежек – и куплю!
      - А ты когда заработаешь? – строго спрашивала Пирра у отца. – Я хочу, чтобы ты много заработал!..
   
   … Прошли годы. Неземная красота  Пандоры увяла неожиданно быстро – так же быстро вянет и засыхает букет ярких, праздничных цветов, предназначенный для кратковременной радости… И, глядя на неё, с трудом можно было поверить, что когда-то эта женщина напоминала собой богиню. На её лице появились морщинки, сама она съёжилась, высохла, поседела и как будто бы стала меньше ростом…
    
     Эпиметей уже несколько лет не работал -  его мучили остеохондроз, язва и куча других заболеваний... А однажды, после очередного скандала, устроенного женой, у него случился инсульт. Целыми днями он, опираясь на палочку, просиживал в маленькой комнатке, терпеливо ожидая, когда ему принесут что-нибудь поесть. Титану было чрезвычайно стыдно оттого, что он, совсем ещё не старый мужчина, не может как следует содержать жену и дочь – вся семья существовала на одну его крошечную пенсию по инвалидности.

    И жена, и, особенно, дочь, выходили из себя, негодуя на то, что они не могут купить себе хоть что-нибудь из белья и одежды. И Эпиметей был чрезвычайно рад, если его обед состоял не из одного только куска хлеба, а хотя бы из чашки каши или тарелки постного супа – ведь их растущей дочери требовались всё большие расходы!.. Хотя и этой скромной пищи он удостаивался далеко не всегда…
 
    Хорошо ещё, что, когда Девкалиону исполнилось 16 лет, Пандора отвела его на работу. А ещё через пару лет, не желая выпускать из под своей власти славного, послушного и старательного парня, кормильца всей семьи,  Пандора поспешила зарегистрировать его брак с Пиррой…
   
    Повзрослевшая девушка чувствовала себя куда как вольготно!..
    Проснувшись к обеду, Пирра проходила на кухню.
 
     - Доброе утро! – приветливо здоровалась с ней мать; та бурчала в ответ что-то, отдалённо напоминающее «Пошла на…!»
     - Пожрать что? –  спрашивала она у матери, которая хлопотала у плиты.
     - Колбаска там осталась, - откликалась мать, - яишенку вот для тебя приготовила…
 
   Не дожидаясь ответа, Пирра распахивала холодильник и доставала из него колбасу.
   
     - Кто отрезал? – грозно спрашивала она у матери.
     - Никто, дочка! – пугалась мать. – Как можно?! Разве что, Девкалион?..
     - Придёт вечером с работы, я из него самого бутерброд сделаю! – пообещала Пирра. – Достаточно с него и горохового супа!

    Сделав бутерброд и полив его кетчупом, она вонзала в него свои острые, белоснежные зубки.
   
    Рослая – в отца, мясистая,  в короткой ночной рубашке, неумытая, непричёсанная, с бритыми подмышками и лобком, - дочь вызывала у матери органическое отвращение.
 
     - Ты хоть умылась бы! – плевалась Пандора. – В заднице ковыряешься, а потом этими же самыми руками хватаешься за хлеб!.. Ни чашки за собой не помыть, ни ложки!..  Пол хотя бы раз в жизни вымыла бы!.. А чавкаешь – на весь дом слышно!..  Хоть оделась бы по-человечески – срам-то свой прикрыла бы! Вся задница и титьки наружу – грех-то какой!..
 
     - А тебе что за дело? –  с набитым ртом высокомерно отвечала ей дочь. – Мужикам моя задница и титьки нравятся! Как и всё остальное! А чавкать – имею право! Мой дом! Не хочешь слушать – катись себе на все четыре стороны! Скажи ещё спасибо, что кормлю тебя, дармоедку!
 
    - Как ты смеешь, дрянь, с матерью так разговаривать?! – ужасалась Пандора.
   
    - Это ты-то – мать? – возмутилась Пирра. – Да ты – не мать, ты – б…! Что, думаешь, я ничего не знаю? Думаешь, я не помню, как наш папа пахал, как проклятый, а ты, сучка, в это время трахалась-кувыркалась со своими любовниками – вон на той самой кровати?
 
   Пандора ахнула и, не сдержавшись, ударила дочь по щеке.
 
   - Ах, ты так? – взъярилась Пирра. – Ну, я тебе сейчас покажу!
 
   Остро заточенными коготками своих прекрасных ручек Пирра в кровь исцарапала лицо своей матери и тут же вцепилась ей в волосы. Несколько раз с силой  ударив по лицу матери своим коленом, Пирра принялась колотить её головой о стену:
 
    - Так тебе, так! Мало? Щас ты ещё от меня получишь!
    - Прости меня, глупую, дочка! – рыдала Пандора. – Клянусь: никогда и ни в чём тебя больше не попрекну! Прости меня, родная моя!
 
    - Пошла  отсюда, дешёвка! – Пирра презрительно отшвырнула от себя мать. –  Дуй в ванную и торчи там, покуда я тебя не позову!.. Вычистишь мне сапоги, поняла?
   - Поняла, доченька! Поняла, милая! Ты уж прости меня, глупую!..
    
    Довольная, уверенная в себе, девушка с видом победительницы переходила из комнаты в комнату, что-то напевая себе под нос.
   
    - Не путайся ты тут у меня под ногами! – пренебрежительно прикрикнула она на мать, которая, согнувшись и глотая слёзы, усердно начищала её сапоги в коридоре, и будто бы невзначай, пнула её ногой; женщина упала. Заглянула Пирра и в маленькую комнату и  с изумлением воззрилась на отца:
 
   - Ты ещё жив, старый мерин?! А я думала, что ты давно уже… того! А мне, учти, приходится платить за тебя  - и за свет, и за газ, и за воду, и за мусор! Тебе не кажется, старый, что ты уже зажился на этом свете?..
   
     Мать и отец слышали, как их дочь разговаривает с кем-то по мобильнику; при этом её голос звучал необыкновенно ласково и умильно:
 
     - Привет, милый! Очень рада тебя слышать!.. Ну, как ты?.. Да, конечно, как скажешь, моё  солнышко! Очень люблю тебя! Целую везде – крепко-крепко! До скорого!..
   
     Тут же Пирра переключилась на другой номер. Теперь её голос звучал не ласково и заискивающе, а, напротив, грубо и повелительно:
 
    - Это ты?.. После работы приготовишь курицу и салат! Говорю тебе: по вечерам у меня – курсы кройки и шитья!.. Никаких вечеринок! Я запрещаю! Чтобы в шесть вечера у меня, как штык, был дома! Я сказала!.. Не будет по-моему – убью! Ты меня знаешь! Всё!
 
    - Когда этот придурок, - холодно приказала Пирра, имея в виду своего мужа, - приволокётся с работы, позвонишь мне! И не смей мне врать – иначе будет, как сегодня! Поняла? И не вздумай готовить сама - всё равно у тебя какое-нибудь г..о выйдет! Пусть он приготовит – у него лучше получается!..
   
    В конце концов, собравшись и накрасившись, дочка упорхнула на свидание с любовником. Мать выбралась из ванной и бочком прошла в маленькую комнатку.
   
    - Ты, отец, не голодный, случаем? –  тихим голосом спросила она мужа.
   
    Эпиметей не отвечал: с трудом поднявшись и держась за стенку, он устремился в туалетную комнату. Ему давно уже было надо опорожнить мочевой пузырь, но титан Эпиметей, брат Прометея, больше всего на свете боялся свою строгую дочь… Она ведь может и обругать, и ударить, и толкнуть… И – о, боги! – он не стерпел!.. Его мочевой пузырь не выдержал... Расстояние в четыре шага Эпиметей не смог одолеть.. Титан обессилено заплакал.
 
    - Ну, ладно, отец, не журись! – Пандора бросилась ему под ноги с тряпкой в руках. – Чего в жизни не бывает!..
   
    - Не могу я так больше, мать! – рыдал некогда грозный титан. – Ты уж прости меня!
   
    - И ты прости меня, Эпиметей! – горько плакала старушка. – Эка, жизня, она, вона как повернулася-та!
 
    - О, всемогущий Зевс! – упав на колени, с рыданиями воззвал к богу Эпиметей.
– Выслушай меня! За все мои мучения,  мои страдания, умоляю тебя – прекрати мои муки! Будь так милостив – прибери меня к себе!.. Я не могу так больше жить!.. Умоляю тебя, мой Святой Бог!..
 
    - Да будет так! – неожиданно услыхали они грозный, величественный  глас с небес.
    
    В ту же секунду гигантская волна с лёгкостью смыла их дом, и всё живое полетело в тартарары.
 
   - Прости меня, мать! – слабым голосом воскликнул Эпиметей, утопая в потоках воды.
   - И ты – прости меня, отец! – отозвалась ему Пандора, захлёбываясь с головой.
   - Я всегда любил тебя, душа моя! – вскричал титан.
 
    Ответа он не услышал. В ту же секунду тяжёлое бревно ударило ему по голове…
 
  … Пирра в ужасе цеплялись за борт лодки.
   
   -  Мой любимый! – умоляла она. – Спаси меня!
    - Куда ты лезешь, дура?! – возмущённо кричал на неё бывший любовник, изо всех сил топча каблуками нежные пальчики девушки. – Куда я посажу жену и детей?! И зачем ты мне нужна?!
   
    - Девкалион! – вспомнив о своём муже, воззвала Пирра. – Слышишь ли ты меня?
    - Слышу, Пирра, слышу! – неожиданно совсем рядом с ней послышался голос титана.
    - Держись! Я – здесь!

   Сильные руки выхватили утопающую девушку из воды и усадили её на бревенчатый плот.
 
   - Девкалион! Милый мой муж! – плакала Пирра. – Какое счастье, что ты оказался рядом!

   … Они плыли на плоту долгих три дня, и нигде не было видно суши – всюду простиралась вода…
 
   - Девкалион! – вскричала Пирра. – Посмотри! Что это?

   Тот открыл глаза: на полнеба раскинулась величественная разноцветная дуга.

    - Когда я был маленьким, - начал вспоминать Девкалион, - моя мама рассказывала мне сказку, которую она слышала от своей бабушки. Когда-то, давным-давно, наши далёкие предки обитали в далёкой северной стране. Зимой там было так холодно, что Земля укрывалась белым, пушистым одеялом, а вода от ужаса превращалась в камень! Ты можешь себе это представить. Пирра?..

   Наши предки были высокими, сильными, русоволосыми людьми, их так и звали – русами. И поклонялись они Богу Солнца, называя его по-чудному – Ра! Так же они называли и великую Реку, протянувшуюся с севера на юг. Потом часть наших предков переселилась в Грецию. Первое время они не теряли связи со своей далёкой прародиной, обменивались жрицами и подарками и соблюдали Законы предков. А потом загордились и решили жить своим умом: богатые перестали помогать бедным, дети – почитать своих родителей, а жёны – мужей. И за это боги решили покарать людей и наслать на них Великий Потоп. Из всех людей останутся в живых – так говорится в сказке – только двое – мужчина и женщина. И в знак примирения людей с богами повесят на небе солнечную дугу – Ра-дугу. После этого люди перестанут нарушать Законы предков, и тогда снова Ра-бота превратится в Ра-дость, жена будет уважать мужа, а дети – родителей…
 
      - Я хочу жить так, как ты говоришь, Девкалион! – воскликнула Пирра.

   … С Пирры и Девкалиона и начался земной род. И чего в семье больше – распущенности, грубости, наглости, вседозволенности или, напротив,  любви, нежности, верности (и покорности!) – зависит только лишь от них двоих! Возможно жена пожелает быть Пандорой. Что ж! На здоровье! Но в таком случае она должна быть готова к тому, что у неё вырастет такая дочь, как Пирра!..
  … Ну, тут и сказке конец, а кто слушал – тот молодец!