Ночные пришельцы

И любил же я раньше ночную охоту с лайками на барсучка... Много охотился. Тут есть что вспомнить.

Барсучил я как-то по осени в дальних лесах за Голухино. В лесу было тепло и сухо, но теметь... Ходил не спеша по лесным дорожкам с палочкой, как слепой; лес ночной слушал и думки спокойные думал. Да только где-то посередь ночи обе мои лаечки куда-то запропали. Ну, ждал я их, ждал да и прилег отдохнуть, отойдя немножко в лес от дорожки. Несмотря на тревогу за собак, вздремнул, однако.

Когда проснулся, в осеннем лесу было по-прежнему темно и тихо. И только хотел закурить, и даже успел приподняться, как где-то сзади меня и совсем близко вдруг тихонько заговорили. Насторожился я, конечно, и замер.

Какие-то странные люди совершенно бесшумно шли в полной темноте по ночному лесу и как-то необычно и зачем-то тихо разговаривали.  Вот один из них оступился в уже знакомую мне лужицу на дорожке и словно бы ругнулся. Это было уже совсем рядом, метров двадцать всего. Тут вдруг дошло:  люди, даже иностранцы, так не разговаривают и так не ходят, а звери - те не разговаривают вообще!

-Планетяне! - мелькнуло в мозгу.

В это самое время "планетяне", или кто там еще, разом смолкли и, похоже, остановились.

-Учуяли гады!

Я резко вскочил, включил фонарик и, еще ослепленный на доли секунды его же светом, сделал прыжок к ружью, висящему где-то тут на дереве. Ружье в руках, но я никого не вижу! Но ведь я и не слышу, чтобы кто-то убегал от меня!

-Что за черт?!

Злой и решительный я выскочил на дорожку,осветил белым лучом все вокруг и даже черное небо - пусто, блин. Постояв немного в полном недоумении, я пошел к единственной, наверное, лужице на дороге, чтобы увидеть хотя бы следы этих загадочных полупризраков. Но не успел я сделать и несколько шагов, как позади меня что-то зашумело. Я резко обернулся, готовый увидеть и тут же расстрелять нечто ужасное. И увидел: какое-то бесформенное чудище с четырьмя горящими глазами несется на множестве лап ко мне по дорожке. Только спустив предохранитель и вскинув приклад к плечу, я увидел в этом "чудище" своих дружных собачек, играючи пытающихся на ходу столкнуть друг друга с удобной тропы.

Собаки пронеслись мимо меня и сходу плюхнулись в ту самую лужу. По их балдежным и испачканным глиной мордам можно было сразу понять, что все это время они были в барсучей норе и славно потрудились, пытаясь придушить ее проворного и злобного хозяина, но только сильно "угорели" в тесной и извилистой норе. Теперь они ползали по неглубокой лужице и кайфовали от холодной воды.

Конечно, я был рад их возвращению, хоть и единственный след неизвестного существа ими был так несвоевременно уничтожен. И все же на сухом и плотном земляном краю лужи я смог увидеть свежее мокрое пятно размером с кулак. Значит, ОНИ здесь определенно были. Но кто ОНИ?

Нельзя сказать, чтобы я сильно мучался этим вопросом. Однако после этого случая, находясь в ночном лесу, я старался о нем не вспоминать, а вспомнив, включал фонарик и начинал озираться по сторонам. А когда этот случай уже, казалось, забылся,  я встретил этих самых "планетян" и долго потом смеялся.

Я сидел на лабазе в углу посещаемого медведями овсяного поля. Когда уходящее солнце еще не коснулось макушек елей, ко мне "в гости" пришла молоденькая мамаша с тремя шустрыми медвежатками. Я тихонько убрал с колен тяжелый и ненужный уже карабин, расслабился и стал смотреть "кино".

Ребятишек у Маши назвали бы Черненький, Буренький и Светленькая. Особенно старательно она учила их быть всегда осторожными. Вот и сейчас, стоило нетерпеливым медвежатам показаться на поле, как из глубины леса слышалось ее резкое, как удар кнута, "кыш", и медвежата тут же исчезали в густом подлеске. Так повторялось несколько раз. Только убедившись в своей безопасности, все медведи вышли на овес.

Черненький сразу направился к куче фуражного зерна, привезенного нами на приваду, лег на нее и стал ужинать, вороша и подгребая передними лапами прожаренную в сушилке пшеницу. Другие в это время "бруснили" неубранный овес. Но стоило, например, Светке - самой маленькой и самой, пожалуй, осторожной и чуткой - встать на дыбки и насторожонно прислушаться, как все медведи тут же замирали. Если она затем испуганно бросалась к лесу, все остальные следовали ее примеру. Только Черненький, проводив их лишь взглядом, продолжал спокойно наёдываться. Похоже, он жил лишь для того, чтобы есть, а не ел для того, чтобы жить. В его характере уже угадывался будущий наглый раззоритель колхозных пасек.

Только после захода солнца все семейство расположилось вокруг кучи зерна и спокойно занялось делом. А когда вокруг стало так темно, что сами медведи стали казаться мне лишь едва заметными темными пятнами на призрачно светлеющей куче зерна, они вдруг... "заговорили". В их разговоре были лишь короткие слова и восклицания, вроде наших "гм-м", "ага", "ох", "уф" и т.д. Мне тогда показалось, что я хорошо понимаю, о чем это они тихонько переговариваются. И я даже понял - зачем и почему они вдруг заговорили.

Медведи приспосолены к дневному образу жизни. Так "открыто" они и ведут себя в местах безлюдных или в заповедниках. Ночью "слепым" медведям еще, наверное, страшнее, чем днем. Вот они и "разговаривают". Это позволяет им постоянно держать друг друга "в поле зрения" и своевременно сообщать об опасности. Ведь если один член семьи вдруг умолкает, все другие затихают и настораживаются тоже. Если в светлое время суток медведи "разговаривают" на языке поз, то в темноте это общение возможно только с помощью звуков. Все просто.

Такие вот "говоруны" и напугали меня тогда в лесах за Голухино. Смех, да не только.