Куда уходят неполученные сообщения

Куда уходят неполученные сообщения? Так глупо: ты пишешь человеку сообщение, ты рассыпаешься в тысяче символов, ты мучительно формируешь свои горящие мысли в жесткие слова – и понимаешь что это сообщение человек не получил. Как будто стоишь перед стеной и, смешивая возбужденное дыхание с залпом кипящих слов, кричишь серому пористому камню. А он не может слышать. Опустив голову, ты понимаешь, что никто твоих слов не услышал, и стена не виновата в том, что у нее нет ушей. 
И все же – где то ведь они остаются… Стоя перед стеной или же сидя в кресле у монитора компьютера, ты не можешь чувствовать, куда ушли твои не услышанные никем слова. А они тем временем уносятся хрупкой серебряной нитью куда-то в черное звездное пространство…
Ты опускаешь подрагивающие ресницы. Твои слова, пульсируя мягким серебристым светом, изящно вьются между уснувших черных домов, между старинных фонарных столбов, пролетают под влажной дугой моста, сочатся сквозь камень мостовых. Вдохнув, ты открываешь глаза и смотришь на синеватый потолок. Твои слова поднимаются все выше к небу, постепенно теряя весь огонь, коим ты успел их наградить.
Когда-то в детстве было холодно и страшно смотреть в ночное звездное небо. Но сейчас мягкие и пушистые мысли толкутся в твоей груди, и ты видишь, как твое сообщение поднимается все выше и выше, за гряды черных облаков, к самим крупным камням звезд…
А еще выше них, выше гладкой громады наклоненного мира, выше даже звезд, сидит на большом камне старик. Борода его похожа на ровные струны арфы, а в хрупкие руки вложена тонкая удочка. Когда леска натягивается и звенит сладким голосом колокольчика, старик выуживает из огромного пространства еще чье-то не услышанное слово, и аккуратно складывает в корзину рядом с собой. И снова затихает, как бывалый рыбак, боясь спугнуть капризную рыбешку у самого края озера.
На ту же удочку попадает и твое сообщение. На этот раз старику даже приходится немного привстать, чтобы вытянуть его целиком. Затем он долго тяжело дышит и все время склоняется к земле, чтобы поближе рассмотреть свой улов. Высоко поднимает белесые брови, поглаживает усы и бороду, ходит вокруг. Таких сообщений он уже давно не выуживал из этого охладевшего мира…
Наконец, осторожно укладывает твое сообщение в корзинку, и, перевесившись на один бок, уносит ее в свою старую, но крепкую еще хижину.
Нет, он не начинает снимать с такой рыбы ненужную чешую символов, пытаясь очистить закованные туда чувства. Он не подслащивает и не подсаливает сказанные слова, чтобы изменить вкус. Подрагивающими руками, он заботливо укладывает эти слова на одну из миллиона полок, любуется своей работой, по привычке пряча теплую улыбку в усах, и затем снова уходит на край рыбачить.
Хижина старика только на первый взгляд кажется маленькой. На самом деле в ней хранятся все те не полученные, не услышанные вовремя слова. Одни со временем уже потеряли свои символы и превратились в голимые чувства, другие еще пока хранят на себе печать языка. Старик дает им приют, чтобы при первой же возможности вернуть их адресанту, однако немногие из этих полок могут похвастаться тем, что какое-то слово вернулось обратно в тот далекий мир. К сожалению, люди с того мира не могут запомнить всех слов, что они когда-либо произносили. Такая уж у них природа.
Ты открываешь глаза и оборачиваешь голову к темному, пропитанному ночью, окну. Там мерцают далекие звезды, и висит немного срезанная с боку луна. Кажется, что на подоконнике кто-то рассыпал тысячу лунных камней, и сейчас они мерцают слабо и тихо, как когда-то недавно улетели в черную пустоту неба твои слова.
А еще в доме напротив горит единственное окно. Горит одиноким желтым светом. Твой взгляд замирает на этом окне. Почему-то оно каждую ночь держит свет в себе, пока не придут розовощекие лучи утреннего солнца.
В голове всплывает одно единственное, сладковато-свежее пожелание: «Хоть бы мои слова дошли… Хоть бы не потерялись…».