Они все ждут тебя...

К читателю:
Вершина моего творчества....
Найдете опечатки - пишите ;)

Смерть превращает жизнь в судьбу.
А. Моруа
Какие основания были у него покончить с собой? А ведь для того, чтобы жить, нужны более веские основания, чем для того, чтобы умереть.
Антуан де Ривароль

Сегодня восходящее солнце светило еще ярче, еще радостнее, еще щедрее, чем обычно. Оно дарило жизнь, счастье. Беззаботно сияло, напрочь забыв о той осенней жадности, к которой так привыкло за прошедшие месяцы. Нет, теперь это осталось в прошлом! Апрельское утро блистало красками, словно призывая Белую Птицу разделить с ним радость и покой.
Словно не веря в то, о чем знала уже вся Вселенная…
Озеро походило на сияющее серебряное зеркало. На несколько минут в нем отразилось крохотное заблудшее облачко. Стесняясь, оно скользнуло вдоль края горизонта и скрылось. Белая Птица задумчиво проводила его взглядом – ей некуда уж было спешить. Да и не ей одной: все вокруг было объято мягкой нежной ленью – утро томно дремало, купаясь в золоте солнечных лучей.
Озеро ослепительно засверкало, стоило лишь Белой Птице приблизиться к обрыву. На краю скалы, отраженной в серебре, показалась крохотная фигурка в белом сарафане. Возможно, один только ветер окончательно вырвался из объятий Морфея в это утро. Он весело играл в складках платья Птицы, и ей казалось, что за спиной трепещутся белые крылья…
Спешить было некуда. Внизу ее никто не ждал, а терпенья у неба было столько же, сколько и глубины.
Белая Птица еще на шаг приблизилась к Небу. Ветер толкнул ее в грудь. Жизнь его была коротка, и он умел ценить время – лишь несколько секунд хватило ему, чтобы навечно полюбить Белую Птицу и желать ей лишь счастья и света.
- Зачем? – удивилась она. В тишине апрельского утра голос Птицы не прозвучал неуместно. Он шелестел, как весенняя зелень, пел музыкально, как воздух. – Тогда мы навсегда будем вместе.
- Нет, - легким мимолетным касанием ветер передал Белой Птице всю его любовь. – Ты улетишь, и меня не станет. Возвращайся вниз, и я спущусь с тобой. Я буду жить ради тебя…
Белая Птица подняла руку, и ветер нежно коснулся ее ладони.
- Я хочу летать.
- Полетишь… а пока… живи…
Мягко, но сильно ветр толкнул ее в грудь, не пуская к обрыву:
- Живи…

Солнце прощально блеснуло востоку, и в зеркале озера забил крыльями белый ангел со светлым золотым ореолом над головой.
Мир закружился, запестрил радугой жизни. В одно мгновение утро вырвалось из пут сна, зашелестела молодая листва, запели птицы, приветствуя день и весну.
Небо упруго ударило в грудь Белой Птице, и с готовностью приняло ее в свои объятья.
На высокой ноте запел ветр – умирала любовь, умирала жизнь. И никто не хотел помочь ему.
Ударили по воздуху белые крылья, и крохотная яркая точка утонула в глубине небес…
Последний раз потянул ветер свою песню, но солнце радовалось утру и не хотело замечать горя. Ветер скользнул вниз, и растаял в серебре озера последний звук.
Лишь птицы пели…
*  *  *
Здесь все было иначе.
Это была земля, но только та ли? Солнце с усилием пыталось пробить плотный серый туман, но безуспешно. Белая Птица осторожно коснулась земли босой ступней. В памяти родилось такое далекое воспоминание, наполненное радостью. Нежный холодный песок, в котором так приятно утопают ноги… Кажется, именно тогда и закончилось счастье и жизнь потеряла смысл… Но сейчас он был почти неразличим в тумане. А вокруг простиралась пустыня…
Кто-то задел ее плечом. Белая Птица повернулась. Она была здесь не одна. Совсем молодой парень в черной кожаной куртке и с откровенным, классически бандитским выражением лица, спокойно прошел мио и стал в конце колоссальной очереди.
Здесь были люди. Их были миллионы, миллиарды! Вся Земля собралась здесь, все люди мира выстроились в очередь, ведущую в никуда! Она стремительно уходила вдаль, терялась в тумане. Плотная и широкая – почти необъятная. И всюду люди. Всех возрастов, всех народов, всех религий…
Везде люди…
Белая Птица медленно пошла вдоль очереди, что-то звало ее вперед. Несколько человек, из хвоста удивленно оглядываясь, двинулись, было, за ней, но их остановили.
Белая Птица шла и смотрела на людей. Здесь были мужчины и женщины, старики и подростки, чернокожие и белые. Кто-то был укутан в теплые меховые шубы и дрожал от холода, их волосы были покрыты инеем. На ком-то почти не оставалось одежды, и они томно отдувались, изнывая от жары. Кто-то сидел на земле, покачиваясь от усталости, кто-то с интересом разглядывал окружающих. Несколько людей шепотом переговаривались, но птица не смогла разобрать слов. Многие молились, возведя глаза к скрытому в тумане небу. Кто-то падал на колени и рыдал, касаясь лицом песка, целуя землю, истоптанную тысячами ног, устремляя страдающий взгляд вдаль, туда, куда сейчас непреодолимо влекло Белую Птицу.
Люди расступались перед ней. Птица то и дело ловила на себе взгляды, полные удивления и раздражения, укора и жалости, неодобрения и понимания…
Время сбивалось в бесформенный рыхлый ком. Тысячи, миллионы лиц, миллиарды глаз, с жадным любопытством проводивших ее. Сколько прошло? Тысячи веков или несколько минут? Она не знала этого…
Наконец, впереди забрезжил свет. Птица устремилась к нему. Свет был не ярок, но настойчив. Он молчаливо сознавал свою мощь, спокойно пронзал серый туман упругими короткими лучами.
Белая Птица побежала. Вдруг холодный песок, до тех пор покорно принимающий удары ее ступней, ушел вверх. Все так же молча, Птица взмахнула руками, пытаясь ухватиться за воздух. Воздух удержал ее. В приевшемся уже сером однообразии мелькнуло что-то светлое, чистое, безупречное: легкий шелк платья превратился в пух, белые перья крыльев, заменивших ей руки…
Испытывая свои возможности, Птица вновь взмахнула крыльями, осторожно подпрыгнула и… удержалась. С каждой секундой все более осваиваясь, Белая Птица полетела на свет.
 … Это был человек. Высокий длинноволосый юноша с добрым, спокойным уверенным лицом. Вся округа была озарена исходившим от него золотистым сиянием. Люди из очереди смотрели на него с любовью и благоговением.
Вплотную приблизившись к ангелу, птица вновь опустилась на землю. Прикосновения света были почти реально ощутимы. Они ласкали и наполняли душу радостью.
Юноша нежно посмотрел на Птицу и с грустью отвел взгляд. Птица ощутила, что должна что-то сказать ему, задержаться здесь, однако вместе с тем она знала, что ЕЕ путь еще не завершен.
- Кто они? – тихо спросила Белая Птица, вновь оглянувшись на людей из очереди. Спрашивать, где она и кто он сам такой не имело смысла, все и так давно было понятно…
- Души, - прозвучал короткий ответ. Юноша пытливо заглянул ей в лицо.
- Чего они ждут?
- Суда.
Птица снова оглянулась и уже с новыми чувствами посмотрела на людей.
- Все?
- Те, кто был безгрешен, уже в Раю. Все ждут, пока придет время остальных.
- А я?
Юноша опустил глаза:
- Лети…

Белая Птица вновь поднялась в воздух. Время окончательно растворилось в сером тумане. Лица и глаза. Такие разные и все – одни. Чем дальше она летела, тем четче видела: все люди – братья и сестры, все одинаковы. Раскаявшиеся грешники и праведники, не верящие самим себе – все они стояли в одной толпе. Все они ждали…
Лишь она летела и летела вперед…

Все завершилось так же неожиданно и стремительно. Очередь имела конец, и он был прями здесь. Белая Птица вновь стояла на обрыве. Бесконечная пустыня осталась в тумане за спиной, а вперед вела ровная гладкая дорога. Справа возвышался залитый солнцем холм. Древнюю каменную ограду обвивал дикий виноград, и легкий ветерок доносил сюда пьянящий сладкий запах пышных его кистей, смешивая его с ароматом роз…
Слева, нерешительно пронзая мрак, сияла Луна. С той стороны была пропасть. Она сочилась тьмой и холодом. Багровые отсветы плясали на каменных сводах…
Здесь тоже были люди. Каждый из них старался стать как можно ближе к светлому холму, и лишь сияющие ангелы безбоязненно ступали по самому краю. На этих душах не было грехов, которые могли бы потянуть их вниз. Белая Птица нерешительно остановилась. В этом месте она явно была лишней, путь в Рай для нее был навсегда закрыт, в ад же…
На ее счету был лишь один грех. Самый страшный и непростительный…
Подойдя к самому краю, Птица заглянула вниз. Языки пламени, вырываясь из земных недр, лизали ледяные глыбы. Они таяли, и вода тут же вспыхивала огнем, прогорая и вновь замирая мрачными черными айсбергами. Птица в страхе бросилась назад – настолько жутким было это зрелище…
Кто-то коснулся ее плеча. Птица обернулась. Стоящий рядом ангел молча указал ей вперед и поспешно отступил, опустив глаза.
Широкая дорога упиралась в прекрасные золотые ворота. Они, словно лучи света пронзали пространство, упираясь в небеса. Одна створка была озарена радостным весенним солнцем, другая же тускло отражала лучи Луны.
Здесь и кончалась очередь. Перед самой дверью стояли двое…

Как они были прекрасны! Белая Птица готова была поклясться, что в мире нет ни единого человека, который мог бы сравниться красотой с ними. Мужчина и Женщина – вот были их имена. Отец всех мужчин, Мать всех женщин на Земле и Небе. Лишь спустя несколько томительных секунд, Птица поняла, кто перед ней…
Но времени уже не оставалось.
- Тебя ждет Он, - Ева посторонилась и пытливо взглянула на пришелицу. Но та стояла и не могла шевельнуться. В этих глазах она нашла ответы на все свои вопросы. Синий взгляд был глубок, как небо и так же бесконечно мудр. – Тебя ждут, Призрак…
Двери распахнулись и…
Она здесь уже была! Не видно ни высоких сводов, ни золотых ворот за спиной, ни мраморного трона – ничего! Она была у себя дома, в своей собственной комнате. Лишь одно говорило, что происходящее не было сном, а золотая дверь – дверью в пробуждение: за окном сияло лучами апрельского солнца серебристое озеро – последнее, что видели в жизни она и влюбленный ветер. А у окна стоял Он.
И вновь не было ни седой бороды и благородных морщин мудрости, ни рясы и алмазного венца. Перед ней стоял обычный молодой мужчина, выглядевший, не больше и не меньше, родным братом Адама. Лишь взгляд сразу говорил, что Он никак не может быть обычным человеком: даже земля не сумела бы удержать столько мудрости.
- Что ты узнала от Моей дочери?
- Она назвала меня Призрак.
Господь кивнул.
Как ни странно, соя перед Богом, она не ощущала ни робости, ни стеснения. Возможно, потому, что Он был настолько мудр, что сделал Богом каждого человека, принявшего от Него в дар душу…
- Что еще ты хочешь от меня узнать?
Тысячи вопросов родились разом в ее голове. И сейчас она стояла перед Тем единственным, кто мог ответить и ответил бы на любой из них.
Но она задала лишь один – банальный и эгоистичный донельзя. Единственно важный для нее самой и всей Земли…
- Что со мной будет?

…Он не ответил. Он лишь шагнул в сторону, и Призрак оказалось прямо перед окном.
В тот же миг стекло брызнуло осколками. Ответ не был нужен, ибо Призрак увидела все сама. Сотни жизней, горьких и безнадежных. Те, что были прожиты ей, и те, что ждали ее впереди. Сотни бесконечных шагов в Небо. Раз за разом, без памяти о прошлом. Раз за разом до того дня, когда она, прожив лишь сутки против себя, своей веры, своих страданий, не распахнут ворота для Матери Евы – первой грешницы, ступившей в Рай…
Пока она, Призрак, не сумеет прожить главный в жизни – в жизнях – день, и увидеть главное: Миг Великого Суда. Пока не сумеет освободить свою Душу и стать истинно Белой Птицей…

…Весенний ветер ворвался в разбитое окно и заиграл с ее перьями. Призрак выглянула: Теперь внизу простирался город, земной человеческий город. А где-то в его недрах рождалась новая жизнь.
Бог подошел сзади, глядя сквозь разбитое окно. Он улыбался:
- Лети, они все ждут тебя.