Погибнем или как-нибудь уцелеем?

Грядет ли окончательный кризис в кошельках, квартирах,  душах наших, какая-нибудь новая октябрьская революция, повсеместное опустошение, пугачевский бунт, восстание разинцев?

Вспоминаю в связи с этими тревожными вопросами октябрьские дни 2007 года. А именно 7-ое октября, когда  в день рождения Путина и гибели Политковской в разных районах Москвы собрались граждане, одна часть которых любит Путина, а другая – не любит. Ненавистники президента собрались в пушкинском сквере, а почитатели ВВП – примерно в это же время - на набережной Тараса Шевченко. Разорваться я не мог, и поспешил на «марш несогласных», ожидая, что там будет погорячее. Любопыство. Митинг начался в дождь с речей в память Политковской, - человек 500-600 под зонтами – не больше. Выступающие вспоминали журналистку хорошими словами, а в адрес действующего президента говорили слова все очень плохие, например, называли Кремль сборищем бандитов. Если до этого дня кто либо мало знаком был с деятельностью российских властей, то, прослушав несколько выступлений на этом митинге, он мог изучить «краткий курс их преступлений». Перечислить все я не могу, потому что не запомнил, но не было такого злодеяния, которое если не напрямую, то косвенным образом, по мнению выступающих, не было связано с Владимиром Владимировичем Путиным. На трибуну поднимались люди известные и не очень, представители демократического лагеря и националистов разных мастей. Клеймили.
К середине митинга досталось некстати и Дзержинскому, и Николаю Второму. Непрерывно шел дождь. Представитель одной из молодежных организаций так и прокричал в микрофон: «Рейтинг – это ерунда! Какой был рейтинг у КПСС, когда валили памятник Феликсу?! Какой был рейтинг у Романовых?! Они, наверное, только в известном подвале стали осознавать, что их рейтинг – ничто!» После этого последовали слова о неумолимом наказании всех тиранов.
Несколько слов прозвучало о выборах. Одни твердили, что на выборы идти не нужно, а надо выборы бойкотировать. Другие возражали, отвечали, что идти нужно, ибо бойкот ни к чему не приведет. Третьи не соглашались ни с первыми, ни со вторыми, и выдвигали иные предложения, суть которых я не понял ни по частям, ни в целом. Да это было и не важно. Собравшиеся просто не любили Путина. И это было хорошо. Ведь если бы эта «не любовь» вдруг исчезла, в сквере немедленно началось бы кровопролитие, так как поставить рядом национал-большевиков, демократов и черномастных националистов, тоже, что и расположить близко друг от друга фанатов «Спартака», «ЦСКА» и «Динамо», не объединенных ненавистью к «Зениту». С «Зенитом» они еще ничего держаться, а не дай Бог остаться одним друг перед другом…
...Такое вот дело. Дополнила эту «знаменную» картину одна старушка. Она находилась чуть в стороне от основной массы митингующих, на газоне под деревьями и почти весь митинг топталась на месте, задаваясь громко вслух риторическими вопросами: «Когда же восстанет Русь? Где же русские!». Наконец некий совестливый, стоявший рядом с ней, долго молчавший на это паренек тихо заметил бабушке: «Вот мы. Здесь...» Что они оба имели ввиду, осталось тайной. Митинг закончился, народ разошелся, а я , разочарованный, поехал домой. По дороге, у Киевского вокзала, я повстречал людей с другой планеты. На набережной Шевченко ходили-бродили молодые люди в красных майках с портретом Путина спереди, и цифрой «1» - сзади. Их митинг давно закончился, но даже тех, кто еще не успел уйти домой, было много больше, чем всех «не согласных» вместе взятых.
Несколько « согласных во всем» подошли к продавщице горячего чая.
- А что, милые, собрались сегодня? – Спросила заискивающе продавщица. Один из «красномаечных» ответил ей очень серьезно, где-то даже нравоучительно:
- Мы пришли поздравить с днем рождения нашего Президента. - И внушительно посмотрел на вопрошавшую. «Ой! – заулыбалась та, - молодцы какие! – и долго еще улыбалась, даже когда покупатели далеко отошли от нее. Я ждал приезда маршрутного такси. По-прежнему было пасмурно. Продавщица продолжала стоять недвижно, как статуя,  и нелепо улыбаться.