Валерий Бочков. День Гнева. -2-

Валерий Бочков. День Гнева

http://www.proza.ru/2008/08/29/405


ДЕНЬ ГНЕВА


"И когда Он снял седьмую печать,
сделалось безмолвие на небе
и я услышал громовой голос:
Иди и смотри!"

       Иоанн


1
-Да у тебя тут просто курорт!
-Курорт? Рай!
Каминский торжественно развёл руками, словно океан и небо над ним являлись его персональным творением. Ну или по крайней мере принадлежали ему.
Борг взлянул поверх тёмных очков.
Лысина Каминского покраснела там, где не было солнцезащтного крема. Полосками.
"Красив будет завтра. Можно будет за деньги показывать. Тигр!" - подумал Борг.
И улыбнулся.
-Нравится, да?
-Очень! – засмеялся Борг.
-Да-а-а! Красотища тут! Живу, как на седьмом небе - сам себе завидую, честное слово!- задумался, ища изъянов в своём идеально налаженном мире, нашёл наконец: - Только вот не клюёт, дьявол! Ну не клюёт сегодня, хоть ты тресни!
Борг закивал.Ему было совершенно наплевать на рыбу.
Вырваться на выходные из простуженного ноябрьского Манхеттена и попасть в роскошное лето - что ещё нужно? Какая к чёрту ещё рыба! В ресторане будет тебе рыба. Рыба!
Разумеется, даже смешно говорить  - он ни на какие тропические коврижки не променял бы свою нью-йоркскую практику и вид на парк с двадцать девятого этажа.
Географически его мир выглядел просто: Манхеттен, Всё Остальное. Вернее, всё остальное, - с маленькой буквы.
Быть истинным манхеттенцем всё равно, что состоять в тайном обществе. Или секте. И дело тут не в чувстве собственного превосходства, это само собой. Дело в избранности.
Манхеттенец слушает восторги по поводу вашего родного Каргополя или Парижа и вежливо кивает,- О, неужели? Ух ты! Не может быть! Великолепно!
А про себя – Господи, и как люди там могут жить? Я бы точно на себя руки наложил!

Но здесь было действительно неплохо.
Очень неплохо...
Ну, может, чуть жарковато. Но всё равно приятно.
И при чём тут рыба?!
Ещё, конечно, хорошо бы забыть, что всего в часе отсюда, там, за горизонтом прячется островок Гуантаномо.
Гитмо – как ласково называл его Каминский.
И вот тогда действительно – просто рай.


2
Борг покрутил головой.
Земли не было видно. На все сто восемьдесят градусов только океан и небо. Тёмно-зелёная вода и воздух. Ощущение, что ты висишь над километровой бездной неприятно настораживало. И вокруг ни души. Ни паруса. Ни земли... Ничего...
-А глубоко здесь?
Каминский приподнялся в шезлонге:
-Алекс, глубоко здесь?
Капитан посмотрел на приборы:
-Док, нырять не советую, как раз проходим впадину. Каньон Альварадо называется. Глубина три мили с четвертью... Может пива, а?- зычно гаркнул- Карлос!
Чернявый парнишка с внушительным акульим зубом на шнурке и романтичной должностью "помошник капитана" принёс две бутылки.
Коричневое стекло сразу же запотело.
Борг провёл по матовой испарине пальцем сверху вниз, оставляя блестящую полоску на стекле.
Выдержал паузу.
Ме-е-едленно запрокинул голову.
О, Господи!
Первый глоток холодного пива в жаркий полдень!
И кому-то ещё нужны дополнительные доказательства в существовании Бога и его, в целом, неплохом отношении к человечеству!Кстати, на эту тему. Он повернулся и спросил:
-Так что ты там про этого... как его?
Каминский оторвался от бутылки.
-Да, да! Значит, малый этот, Ал-Гаар зовут, то ли палестинец, то ли араб, чёрт их разберёт, - он сделал большой глоток,- о! хорошо! ... - после голодовки у него был приступ панкреатита, его перевели ко мне в клинику.
Борг при слове клиника непроизвольно хмыкнул.
И тоже сделел глоток.
-Ты что ж думаешь, раз тюрьма, то ... – обиделся Каминский. – Если хочешь знать, у меня там такое оборудование... Да, что там... ставлю бутылку "Эдрадюра", ты такого MRI сканнера как у меня в Нью-Йорке и не видел!
-Ну-ну... Кто бы сомневался... На деньги-то налогоплательщика...- пробормотал себе под нос Борг.
Каминский всё-таки услышал и надулся окончательно.
Отвернулся и принялся скоблить ногтём фольгу на горлышке.
 

3
Каминский вытянул шею:
-Карлос! Ты за удочками-то там посматривай. Перед гостем неловко – четыре часа и ни одной поклёвки! Неудобно получается...
-Смотрю, сэр, глаз не спускаю! - Карлос ловко перескочил на корму к четырём торчащим удочкам и принялся что-то там поправлять, поддтягивать, подматывать, - Первая же рыба доктора Борга!
-Да... так вот...- примирительно продолжил Каминский, - пока этот Ал-Гаар лежал у меня в ... клинике... – он посмотрел на Борга. Со значением .
Тот сделал невинное лицо и закивал, мол-де, да, да – в клинике, продолжай.
-... мы там с ним беседовали. Вернее, говорил-то, в основном, он. Они ведь все по одиночкам сидят, поговорить особо не с кем.
-А с адвокатом?
-Этим адвокаты не полагаются. Они вроде как вне закона. Проходят под грифом МО – максимально опасные. А на территорию Гитмо федеральная юрисдикция не распространяется. Вроде как он есть, а вроде... Ну по крайней мере в юридическом смысле...
Борг скептически ухмыльнулся, но промолчал.
Ухмылка не осталась не замеченной.
-Вы там, в Нью-Йорке все такие либералы! Куда там! Защитники прав и свобод... А я бы посмотрел на вас после пары взрывов. В сабвее или... ну, там где-нибудь на Таймс сквер... Посмотрел, как бы вы тогда запели... Про права и свободы.
До Борга вдруг дошло, что Каминский действительно ощущал себя в авангарде борцов с Силами Зла. На полном серьёзе. Как в Звёздных Войнах.
- Не отвлекайся. Так что этот твой Аль... Аль... как-его-там?
-Ал-Гаар.
-Во-во, Ал-Гаар.
-Он теоретик, стратег, так сказать. Причём, заметь, даже не мусульманин. Весь этот джихад, если уж начистоту – это ведь средневековье. Атавизм. А этот парень мыслит масштабно.
-То есть?
-А то и есть, что он не замыкается на исламе. Да и на религии вообще. Глобально подходит к вопросу. Он утверждает, что западная цивилизация завела человечество в тупик. Из которого выхода нет. Вернее выход только один – конец света, Страшный суд, ну и прочая библейская беллетристика. Знаешь, там эти ангелы с мечами и чашами?
-А-а-а. седьмая печать, конь бледный. Ну это не очень оригинально.
-Да, если не принимать во внимание, что он сам вроде как, э-э-э, Мессия.
-В смысле Христос?
-Ага. Сын божий. Я, говорит, есть Альфа и Омега. Со мной всё началось, мной же и закончится.
-Это что ж, вроде как второе пришествие, да?
-Да, что-то типа этого...
-А как же он у вас оказался? Сын-то божий?
-История забавная. И поучительная. Одновременно.
Каминский важно поднял палец.
-Эти его теории стали очень популярны. Про то, кто виноват. Разумеется, среди маргиналов. Наверно миллиарда два фанатов по всему миру. Вся эта голь перекатная, которой ну ни при каком раскладе ничего не светит. Латинская Америка. Ближний Восток. Даже Китай. Про Африку и не говорю.
Каминский допил пиво и вытер губы ладошкой.
-Ведь как приятно, когда тебе говорят, что ты хоть и нищий, но хороший. И ни в чём не виноват. А виноваты как раз те, которые всё захапали и хапать продожают. И виноваты во всём, абсолютно во всём – и в войнах, и что планету загадили, и в нищете твоей. Построили свой транснациональный Вавилон и сосут кровь из вдов и сирот. Ибо...- тут Каминский зловещим голосом начал декламировать нараспев:
- Ибо торговцы твои стали великими мира сего,
- И все народы были обмануты тобой,
-И повинны вы в крови пророков, святых и всех кто был убит на земле!
-Аминь! Аллилуя!!
Борг улыбнулся и захлопал вялыми ладошками. Каминский кокетливо раскланялся.
-А самое приятное в его теории, что вся эта вопиющая несправедливость вот-вот должна кончиться. Ну не сегодня, так завтра. Ну или в понедельник. День Гнева Божьего, так сказать. И уж тогда хапугам-глобалистам вавилонским достанется по полной программе. Геена огненная и сера кипящая до скончания веков.
В памяти Борга всплыло что-то совершенно казалось забытое. Что-то из детства. Тех далёких воскресных скучаний в пахнущей краской и олифой церкви, больше похожей на школьный спортзал, чем храм божий:
-"...И тогда ангел вылил чашу свою в море, и оно превратилось в кровь, подобную крови мервеца, и всё живое в море умерло.
И выплеснул другой ангел чашу гнева божьего на солнце и сгорели люди на великом огне. И хулили они имя Бога в чьей власти было мучить их, но не раскаялись и не восславили его".
-Так в чём преступление,- не сдержался Борг, -всё это уже изложено в одной книжке, миллиардные тиражи, Библия называется... Если вы там в своём Гитмо не в курсе. Где преступление-то?...
-Ага! Вот здесь и начинается поучительная часть!
Каминский торжествующе приосанился.
-Когда эта джихадская сволочь несколько лет назад поняла, что их движение выдыхается, им пришла толковая мысль использовать Ал-Гаара. Как своего агитатора. Не ставя его, разумеется, в известность. Начали широко, с размахом. Все медиа, от интернета до листовок. Через какое-то время уже совершенно было не понять где кончается Ал-Гаар и начинается джихад.
Естесственно, его фанаты тоже запутались. В чём, собственно, и была идея. Практически никто не заметил, что непротивление злу насилием сменилось открытыми призывами к террору. Правда, теперь без особого нажима на ислам. В тренировочные лагеря стояла очередь, от бомбистов-самоубийц тоже отбоя не стало.
-И в чём же поучительный элемент ?
- А как раз в том, что никогда не следует забывать, как твои слова могут быть использованы впоследствии. Иногда, - Каминский усмехнулся, - это вопрос жизни и смерти. Причём, в данном случае, буквально.
-Надеюсь, ты не хочешь сказать, что сумасшедший, изображающий Христа, может быть приговорён нашим судом к смерти?
-И не надейся, - Каминский заулыбался,- Уже приговорён. Не судом, правда. Трибуналом. Я ж тебе сказал, тут свои законы. Другие...
Борг ошалело разглядывал Каминского. Каминского, с которым он прожил два года в одной комнате в Принстоне. Каминского, которого он знал уже лет двадцать, нет, даже больше, лет двадцать пять... Которого он не задумываясь называл своим приятелем. Даже мысленно, про себя.
Борг спросил:
-Слушай... Тебя кошмары по ночам, м-м, того... не тревожат? Не беспокоят, нет?
-Только вот давай без драмы, а? Вопрос сугубо прагматический. Ведь дело не в этом психе. Нет. Дело в целесообразности.
Каминский пожевал нижнюю губу. Задумался.
-Это ведь как... э-э... как топор, скажем, Ведь топором можно и дровишек нарубить, можно скамейку смастерить. А ведь можно и старушку по головке – тюк! А? Ведь можно?
Каминский подмигнул, явно довольный наглядностью примера.
-Вот мы этого Ал-Гаара как топор... от греха подальше. Чтоб кому не надо под руку не попался.
Борг подался вперёд и резко сказал:
-Ну знаешь! Так ведь можно оправдать всё. Всё! Исходя из интересов общества! Государства! Встать в позу, гордо заявить - Я - патриот!
Борг замолчал и неожиданно спокойно спросил:
- С каких это пор жизнь одного человека перестала представлять ценность для врача? Масштаб мелковат ? Ха! Кого интересует жизнь одного человека ? Одного! А ты , доктор Каминский, не думал, что настанет момент, когда надо будет отвечать ? Тебе лично.Именно за жизнь одного человека. Которого ты мог спасти и не спас... Отвечать не перед какой-нибудь Комиссией Конгресса и даже не перед Гаагским трибуналом... И вся эта чушь про интересы общества, патриотизм, свободу и демократию будут выглядеть как циничное враньё. Не думал? И что ты, доктор, будешь стоять в одном ряду с убийцами и палачами, которые...
-Есть!!!- раздался вопль с кормы.

4
-Есть!! Доктор! Сюда! – Карлос зычно орал с кормы.
Борг вздрогнул.
Карлос держал изогнувшуюся дугой удочку. Белозубая улыбка и коричневые жилистые руки.
-Скорей!
Медики вскочили и неказисто заспешили на корму.
Капитан сбросил скорость.
Карлос усадил Борга в крутящееся кресло. Пластик раскалился на солнце. Как сковородка. Жгло даже через шорты.
Сухими, суковатыми клешнями Карлос мял бледные кисти доктора, приспосабливая их к удилищу и катушке.
Борг сразу же попытался крутить.
- Э-э-э, док, не горячись!
Доктора удивила внезапная фамильярность до этого вежливо-подобострастного Карлоса. Борг, разумеется, считал себя либералом. Просто это было как-то неожиданно.
-Док, трави, дай ему погулять! Отпусти катушку!
Борг послушно снял большой палец со стопора.
Золотой барабан закрутился и весело запел. Зеленоватя леска заструилась за корму.
-Кто это, Карлос? – спросил Каминский, дыша пивом в ухо Боргу.
-Марлин скорее всего. Может парусник... Акула вряд-ли, уже заполдень. Скоро узнаем... Фунтов на триста, а то и триста пятьдесят.
Вдруг барабан остановился.
-Док выбирай, крути!
Борг начал крутить. Леска потянулась обратно. Достаточно легко.
-Что, так и крутить?
Не успел он спросить как сильный удар чуть не вырвал удилище из рук. Неприятно засосало под ложечкой. На том конце, он понял, почувствовал, был кто-то с норовом. Мощный. Сильный. Может даже сильнее, чем он.
-Стопор отпусти, стопор! – заорали хором Карлос и Каминский.
Он отпустил.
Леска снова понеслась в воду.
Руки затекли, обручальное кольцо больно врезалось в палец. Мышцы заныли.
Да, это тебе не гольф...
Борг почувствовал как струйка пота соскользнула со лба на нос и повисла щекотной каплей.
-Крути... – шепнул Каминский, словно опасался, что Тот, в тёмно-зелёной толще, может услышать.
На сей раз леска моментально звякнула струной, удилище изогнулось в круг.
-Ну и силища!- пробормотал Борг.
-Ничего, ничего, док,- Карлос тоже почему-то начал говорить полушёпотом, - тут кто-кого, или мы его измотаем, или...
Боргу стало тоскливо.
Чёртова катушка поворачивалась еле-еле. С противным потрескиванием.
Он ощущал, что Тот, на том конце, слегка притомился. Но сдаваться явно не собирался.
Борг намотал фута три. Латунная рукоять жгла ладонь, он был уверен, что там уже волдыри. Вдруг леска провисла.
-Давай, мотай, мотай!- загалдели за спиной.
Борг закусил губу и начал мотать. Солнце гвоздило вовсю, ладонь была скользкой то-ли от пота, то-ли от крови.
Внезапно леска звонко напряглась и пошла влево. Стул вместе с Боргом, скрипнув, тоже повернулся. Намотанная с таким трудом леска опять потянулась на глубину.
Борг застонал.
-Ничего, ничего, - приободрил из-за спины Каминский, - Он слабеет, попробуй подтянуть... Нежно, нежно, не рви...
-Да куда уж тут рвать,- безысходно подумал Борг, обречённо мотая, - Проклятая рыба...

5
Он поставил на себе крест.
Сдался... Как раб, прикованный к галере. Он удивлялся той крупице упрямства, которая не позволяла ему сунуть удочку в руки Карлосу. Или Каминскому. Или выбросить её к чёртовой матери за борт.
И тут случилась странная вещь. Леска провисла, потом резко пошла вниз, натянулась... замерла.
Через секунду вода взорвалась.
Изнутри. Словно витринное стекло разлетелось вдребезги и осколки понеслись вверх и в стороны. И в этом бриллиантовом блеске явилась она.
Рыба.
Огромная и прекрасная.
Словно выложенная драгоценными камнями, изумрудная спина, сапфиры по бокам, алмазное брюхо. Длинный, словно шпага нос, высокий плавник вдоль всей спины.
Торпедой взмыла футов на восемь. Сделала немыслимый кульбит и рухнула в воду.
-Марлин... – простонал Карлос, - ушёл подлец.
-Красавец...- выдохнул Каминский.
Борг сразу ощутил, что на том конце никого нет.
Пусто...
Удочка словно умерла.
Внезапно он ощутил невероятную лёгкость. На душе стало пусто и приятно. Борг откинул назад голову и рассмеялся.


6
-Что это? – Борг вздрогнул.
Эхо глухо ударилось в горизонт и ворчливо там умерло.
-Пушка. Когда включают газ...
-У вас что, до сих пор казнят в газовой камере?! Варвары! Почему не иньекции?
-Традиция, - вяло ответил Каминский.
-Как ты можешь там работать?! Ты? Врач!- возмутился Борг. И сразу пожалел.
Каминский на этот раз не обиделся. Пожал плечами и просто сказал:
-Кто-то ведь должен...
Борг прикусил язык – чуть не слетела уже готовая фраза про Дахау.

Он отвернулся и уставился вдаль. Разглядывать там было абсолютно нечего – вода и небо. И линия их соприкосновения.
И тут случилось, то, что бывает, если долго всматриваешься в картинку с оптической иллюзией, такие печатали на последней странице провинциальные журналы либерального толка. Внезапно весь пейзаж чуть дёрнулся, преобразился, стал каким-то плоским и чересчур графичным – плоская поверхность океана перпендикулярно втыкалась в плоскую поверхность неба. Прямой угол.
Будто сидишь внутри огромной коробки.
Борг зажмурился.
Снова открыл глаза.
Коробка.
Только теперь казалось, что кто-то с той стороны, снаружи, поднёс свечу к тонкому картону. В этом месте, чуть выше горизонта появилось сияние. Бледное, едва заметное.
Потом это сияние стало желтоватым, потом янтарным, красноватым. Словно пламя от свечи перекинулось на картон.

Борг встал и вытянул руку. Попытался что-то сказать. Лишь беззвучно шевелил губами.
Теперь уже пол-неба на юго-востоке стало алым, с каждой секундой темнея и наливаясь краснотой, будто пунцовый нарыв. Из океана вверх вытянулись чёрные черви смерчей.
Эти смерчи плясали и извивались, скользя вдоль горизонта.
Красное сияние дотянулось до зенита и закрыло солнце. Сначала был виден мутный круг, потом и он исчез.
Внезапно стало темно как в сумерки. Краски полиняли - чёрно-белое кино. Небо серое, вода почернела.
-"Как кровь мертвеца" - откуда это, Библия? - подумал Борг, - Как пошло,экий дурной вкус... 
Почему-то вспомнил, что на следующей неделе он должен - должен?- выступать на симпозиуме эндокринологов в Сан-Франциско. Отель Риц-Карлтон. С видом на залив - красота.
И авиабилеты в ящике стола... Транс-Америкеэн, первый класс.
"Мы сделаем Ваш полёт незабываемым! Икра и шампанское – великолепный сервис – вы будете на седьмом небе!"
- "На седьмом небе" - именно так и было написано в буклете.
Мысль про седьмое небо – стала последней мыслью Борга.
Самой последней.
Хотя, это, как впрочем и всё остальное вокруг, уже не имело ни малейшего значения.

New York 2008


© Copyright: Валерий Бочков, 2008
Свидетельство о публикации №1808290405