7. Отступник

Король шел вперед по узкой горной дороге среди камней ярко-апельсинового цвета, по щиколотку погружаясь в серебристый металлический снег. Несмотря на необычный вид, снег был самым обыкновенным, водяным, и его можно было растапливать и наполнять фляжку водой, с виду похожей на ртуть, но вполне пригодной для питья. Вот еще один поворот, и он остановился, как вкопанный, ожидая худшего. Несколько в отдалении, но так, что обойти его по горной тропе не представлялось возможным, завернувшись в широкие кожистые крылья, как в плащ, на большом камне сидело странное существо, человекообразное, но очень похожее на самые страшные земные кошмары. Рога, черная блестящая чешуя, хвост, — вот только вместо копыт у него были когтистые четырехпалые лапы огромной ящерицы. И росту было в нем многовато — головы на две повыше короля... Обнажив меч, Наир осторожно стал приближаться к нему, готовясь к схватке, но чудовище словно спало, совсем не двигаясь. «Странно, может быть, он мертвый?..» И снова еще одно слово — «мертвый» — неприятно резануло слух своей неуместностью. Разве не все в этом мире мертвы, кроме, пожалуй, его самого, да и то — надолго ли?.. Но все же стоило попытаться обойти его, и Наир медленно, на цыпочках, двинулся вперед.
Глаза демона, действительно, были закрыты, словно он спал, устав от бесчисленных преступлений! Наир не спускал с него глаз, уже надеясь, что ему удалось проскользнуть незамеченным мимо, как вдруг кожистые веки дрогнули, и тяжелый взгляд желтых звериных глаз с вертикальными кошачьими зрачками уставился на него. Губы демона шевельнулись, обнажив острые, как иглы, белые клыки. Наир сжал рукоять меча и приготовился к бою, лихорадочно думая, что выгоднее — напасть сейчас самому или дождаться первого броска чудовища. Однако вместо кривой хищной ухмылки, рот демона раскрылся так широко, что челюсть его отвисла, а в сочетании с широко распахнувшимися  глазами он вдруг стал похож на самого обычного изумленного человека, вот разве что только рогатого и чешуйчатого. Минуту они оба изучали друг друга, потом лицо чудовища приобрело осмысленное выражение. Губы его снова шевельнулись, и вдруг Наир понял, что он свободно понимает речь сидящего перед ним... человека? Может быть, это все же такой человек, просто местный, абориген? Апельсиновые камни и металлический снег тоже несколько не такие, какими должны быть.
— Че-ло-вееек! — протянул демон удивленно, шипя и подсвистывая, — что ты здесь делаешь?..
—  Иду... —  глупее ответа нельзя было придумать, и король вдруг почувствовал себя идиотом.
—  Идееешь?! Кудааа?! Люди здесь не ходят!
— И что же, ты их не пускаешь?..
Демон как будто бы даже обиделся.
— Да чего бы вдруууг! Идешь — иди! Просто люди здесь не ходят. Они здесь вообще не живут! Здесь же даже воздуха нет!
—  То есть как это — нет! А чем же я дышу?!
— Праной. Но люди не умеют дышать праной! — демон вдруг стал серьезным, лицо его несколько напряглось, и он немного отодвинулся от Наира, словно бы даже слегка с опаской.
— А ты точно человееек?
— А кто же еще!
— Нуу... колдун, чернокнижник, йог... Но они тоже сюда не заходят! Свет сияющих миров сжигает их, делает им больно... Им здесь не нравится...
Наир вспомнил бургомистра Демарена и его вопли о сжигающем изнутри огне. И с сомнением посмотрел на собеседника.
— Хм! А демонов этот свет, что, не беспокоит? Вроде вам тоже полагается его бояться...
— Беспокоит... — чудовище грустно понурилось, — но мне некуда больше идти...
— То есть как! Почему некуда?
— Да вот тааак! Изгнали меня, изгнали! Я — предатель... — он тяжело вздохнул и отвернулся...
Это уже начинало походить на анекдот.
— Ты что же... Доброе дело какое умудрился сделать?
— Вроде того. Несварение у меня...
— Несварение?.. То есть как? Вы разве что-то едите?!
— Едим, как не есть... — демон опасливо покосился на сверкающий меч в руке короля, — гаввах мы едим...
— Что-что?
Чудовище поморщилось, разговор явно был ему неприятен.
— Гаввах! Страдания других существ заставляют их выделять алое сияние. Особое. Вот только его мы и едим...
Королю вдруг захотелось рассмеяться, но в то же время что-то в этом было такое, что не давало повода для веселья.
— И ты, значит, заболел желудком и перестал жрать...
Демон зыркнул на него исподлобья и вдруг взорвался:
— Да не заболел! Не заболел! Противно мне просто стало! Мерзко и противно! Пресытился!..
Он отвернулся, и плечи его повисли, крылья бессильно распахнулись, открыв худое изможденное тело — кожа да кости... Король смотрел на него, и странные мысли шевелились в его голове, не находя себе ни места, ни объяснения. То миры мертвых, видимые для живых простым глазом через прозрачную Границу, то демоны, отрекшиеся от зла и бесчинств... Что-то странное творится во вселенной, ох, что-то странное и непонятное... Он вложил меч в ножны и медленно двинулся дальше, уже не опасаясь нападения...
— Эй, человеееек! Подожди!..
Король обернулся.
— Ты, что же... не хочешь меня убить?
— Зачем?
— Но я же демон, враг рода вашего...
— Ты больше не демон.
— Но я же извел столько душ! Гаввах струился из них, как кровь, когда мы пытали их адскими пытками! И ты оставишь это просто так, не отомстив?!
— Господь с тобой, зачем? Ты же остановился.
— Я все равно скоро умру от голода! Убей меня!
— Лети в другие миры, лети к нам, пробуй искать другую пищу... Может быть, тебе повезет...
— Я не могу! Так близко к мирам Света мы не летаем, крылья не держат. Только там — у себя. Под черным солнцем. Или на землях людей.
— Иди пешком. Привыкай. Теперь тебе ко многому придется привыкать...
Король шел дальше, и ущелье все шире раздвигалось, вокруг становилось все светлее, впереди явно были какие-то новые перемены — великие и непостижимые для него, но очень интересные... На губах его блуждала улыбка... Он уж начал понимать, что с ним произошло. Демоны смертны, они могут умереть — вот так дела! А он-то думал, что идет по мирам Смерти! Может быть, эти нечеловеческие миры вовсе не Смерть, а что-то другое?.. Тогда —что? И куда после смерти уходят демоны? А люди? Особенно те, что уже здесь, тогда как тела их остались в земле в родных мирах или развеяны по ветру в погребальных кострах? Да и есть ли вообще она — Смерть? Существует ли? Кто ее придумал? Зачем?.. Огромная желтая бабочка опустилась ему на эфес вложенного в ножны меча, покачала усиками, посмотрела, наклонив головку, одним глазом, качнула крыльями и умчалась куда-то по своим бабочкиным делам... И королю показалось, что он услышал ответ на свои вопросы...

Огромные когти противно скребли по камням, а лапы ужасно мерзли в этом серебряном снегу, но Мюгриэль все равно тащился  вниз по тропе, возвращаясь во Тьму — ему нужно было пройти сквозь нее, может быть даже, оплеванным и презираемым. Но все равно нужно выдержать, не сказать ни слова в ответ, чтобы не вызвать подозрений у бывших «своих». Он не питал иллюзий — среди людей ему придется прятаться в необитаемых местах, и жизнь его будет нелегкой, ох какой нелегкой! Но все же это будет жизнь, и, может быть, ему действительно удастся приспособиться к какой-нибудь земной пище. Едят же люди животных, в конце концов... Он уже с надеждой представлял себе коров, овец, оленей и даже слонов и медведей... Хотя, кто знает, — может, они для него будут несъедобны, а вот, например, улитки или трава... Черт знает что! Может быть, просто вода земных миров подойдет ему или обыкновенные минералы в почве... А-а-а! Даже если он ничего не найдет, он все равно будет искать. В конце концов, это веселее, чем подохнуть, просто сидя в горах... Он представил себе свою смерть — как он будет все больше уменьшаться в размерах, пока наконец, не растворится в пространстве... Демоны умирают не так, как люди...
Вверх по тропе навстречу ему быстрыми шагами, почти бегом, поднимался еще один похожий на него ночной кошмар — только сытый и упитанный, с лоснящейся чешуей и раза в два выше его ростом. Мюгриэль остановился. Встречный увидел Мюгриэля, и пасть его скривилась в презрительной усмешке. А в глазах зловеще сверкнул такой знакомый алчный отблеск...
— А, отступник Мюгриэль! Ни за что не поверю, что ты опередил меня! Уж больно ты невзрачен на вид, голодаешь, бедняга... Ну-ну... Прочь с дороги, слякоть на ногах моих!
Но тот не двигался. Вкусные коровы, слоны и медведи стремительно таяли в его глазах — никогда ему не попробовать человеческой еды... Никогда! Мюгриэль хрипло вздохнул полной грудью и выпрямился во весь рост.
— Сатана Метатрон! Здесь ты не пройдешь!
— Чтоооо?! — взревел тот, поднимаясь на дыбы и нависая над противником всей своей огромной тушей, — ты осмелишься бросить вызов одному из первых?! Ты, жалкий отщепенец!!! И ради чего — этого человечишки! А ты хоть знаешь, как он опасен?! Еще час пути, и он достигнет второй Границы нашего мира! И замкнет свой путь, и мы потеряем еще несколько пастбищ! Сам не жрешь и другим не даешь?! И нас хочешь заставить сдохнуть без кровавых эманаций страдающих людей, этого дойного скота!..
Но Мюгриэль уже не слышал оскорблений, — у него в ушах звенели, переливаясь на все лады, только эти слова странного путника, отказавшегося его убивать. «Ты больше не демон... ты больше не демон... ты больше не демон...»
— Сатана Метатрон, я вызываю тебя! Здесь ты не пройдешь! Твое имя во власти моей и нет тебе спасения! — ритуальная формула закрыла ему дорогу назад навсегда. Демоны все знали имена друг друга и потому были открыты для встречной магии, да и простой физической силы, и в схватке всегда побеждал злейший и сильнейший.
— Сатана Мюгриэль! Я принимаю твой вызов! Твое имя во власти моей, и я растопчу тебя!
Метатрон двинулся на Мюгриэля, и был он так могуч, что скалы дрожали под его ногами.
— А вот здесь ты ошибаешься! Ты не знаешь имени моего, потому что я и сам его еще не знаю!!! — И ринулся на опешившего врага, в глазах которого впервые со времен сотворения черных миров алчность внезапно сменилась страхом...