Кокон мечты

Альфадита, наконец, нашла свою отвинтившуюся пятку в клоках сена. Она немного продрогла – утро придумали с прохладцей. Ночевка «а-ля пейзанка» девушке не понравилась: долго не могла найти подходящее положение тела в вечно осыпающейся копне, вертелась, скользила и проснулась совершенно разбитой. И рекомендуемые «под атмосферу» терцины, обращенные к недоступной Беатриче, которые ей шептали на сон грядущий, совершенно не успокаивали.

Под рассвет обнаружила, что пятка с питательной батарейкой неизвестно когда отстегнулась. Не иголка, но чтобы ее найти, пришлось покопаться в ворохах сухой травы.

Альфадита села на пенек и прикрепила деталь на место. По телу прокатилась теплая волна. Заработали милые сердцу мелочи: процессоры, чипы, телефоны.

Пришел уборщик. Пока пластиковый слуга бесшумно возился в будуаре, больше похожем на ангар без конца и начала, восстанавливая запахи и расставляя предметы, девушка прильнула к зеркальной стене. Лощеная пропорциональная нагота трепетала на той стороне. Что бы улучшить, как еще усовершенствоваться?

– А что ты посоветуешь? – обратилась она к стеклу.

– Ты прекрасна, спору нет… но сейчас уже триста тринадцать человек пользуется эссенцией «Сверкание» – эффект падающей звезды и чуткая молодость эрогенных зон.

– Это мне надо, хочу…

– И еще, – продолжало зеркало, – Ты прекрасна, спору нет, но двадцать девять модниц заказали телелинзы – легко настраиваемые и бесконечных расцветок. Старинное ухищрение «строить глазки» – доступно как никогда.

– Неплохо…

– Закроешь глаза – и смотришь программы телевидения, выверенные иллюзии, сны неотличимой яви. А если любимый отводит взгляд, можно включить на хрусталик трансляцию лучших футбольных моментов недели, и он в плену любви…

– Это стоит попробовать, – пискнула Альфадита и, сделав пируэт, стрелой помчалась по лугу, разрезая теплый ветер.

Бежала до изнеможения и рухнула в подушки из цветов. «Ах как хорошо, где же он положил сегодня спешащую воду?»

– Бог, эй!

– Слушаю, – отозвался усталый голос.

– А где сегодня течет ручей?

– Где угодно…

Мгновение – и серебристое журчание послышалось за спиной. Надо ли говорить, что вода комнатной температуры ласково приняла отзывчивое тело.

Альфадита долго плескалась в нежной влаге. Умаялась, легла на мелководье.

Все было великолепно в этом безоблачном из миров.

Ниоткуда полезли в голову воспоминания о Фигаро, личном коте. Игривый зверь вчера беспокойными коготками сделал непоправимые затяжки на суперколготках – раритетном переиздании с вышитыми золотыми рунами повыше колен. В плену неожиданного гнева Альфадита, не долго думая, схватила за загривок Фигаро – и в аннигилятор...

Чего-чего? Что-то похожее на угрызения.

Девушка резко выбросила себя на берег, скоренько накинула халатик, помчалась в дальний коридор. Брезгливо отодвинула крышку аннигилятора: и тщательно осмотрела приемную каретку. Но ни шерстинки не осталось.

Однажды Альфадита уже израсходовала таким образом Фигаро, но по кончику хвоста, который застрял в щели и не сгорел, мяукателя отштамповали вновь в прежнем пушистом виде.

Набежало облачко отчаяния. Нарисуешь в воздухе мизинцем другого кота, но это будет уже другой кот.

Девушка побрела куда глаза глядят, вышла к сиреневому прямоугольнику, отодвинула шторы. Не радостно ни капли на белом свете, она сморщила носик и позвонила, щелкнув по мочке уха:

– Прибавьте солнца!

– Просят дождя тысяча четыреста пятьдесят семь человек, тысяча четыреста пятьдесят восемь – солнца. Решение откладывается на час. Посмотрим, о чем попросят остальные, – машиинный ответ Погодного уныл и ясен. 

– Час… Мне выходить скоро, – капризно заметила Альфадита и обиделась на Бога.

Но ее уже никто не слушал.

Вскоре Альфадиту поманили легкокрылые вестники аппетита и направили точно на запахи. А там стол объявился накрыт. Как и положено в сказках – невидимой заботливой рукой. А на нем миражи диковинной пищи: вот совершенно единственный салат из никогда не существовавших овощей, сочные шкатулки фруктов, слоистый кофегаз, еще не разбуженные воображением пирожные...

Никогда не игнорируйте тщательный завтрак под шелест крон в саду экзотических деревьев, где уже сам аромат цветущих плодов насыщает энергией. Вы еще не заказывали такой? Поспешите – пока он еще пылится на складах.

А тем временем за окнами шумел по асфальту сиюминутный дождь с моющим порошком. Механически испарились всякие облака. Во все лопатки распалили солнце.

«Пора поменять правое легкое», – подумала Альфадита, затягиваясь сигаретной иллюзией, и прошествовала за ширму – монтировать свой вид, чтобы предстать на улицы Града.

День предстоял приятный и нелегкий. Сначала намечено благотворительное посещение с коллегами по женскому клубу «Протянутое сердце» трущоб бета-людей. Разве у вас не перегружается самопроизвольно «железо» в левой груди, когда вы видите этих недостроенных несчастных, обосновавшихся на Отшибе и живущих без цели, без радости, без мечты?

Девушки подарят бетам двенадцать истуканов – слегка испорченных роботов. Нет, они все делают как хорошие машины. Хорошие машины. Хорошие машины. Дефект в том, что приказание доходит до них очень медленно – просить надо долго и разборчиво минимум три раза в день по полчаса. Но уж когда молитва дойдет, на просителей прольется благодать, сиречь блага, еще проще – удобства, мелочи…

Вторым пунктом в распорядке дня значилось смелое посещение контаминатора плоти,  перешивающего лево на право, делающего из ноздрей подзорные трубы внутрь себя, тренирующего взором бить мух и тянуть время в разные стороны.

***
Серебристый трамвайчик, уютный словно облако, плыл по улицам. Как в колыбели, качались в нем пассажиры и видели в окнах маятники куполов.

На нужной пристани в середине Града Альфадита вывела себя из дверей.

Град дышал по-обычному, тихо и неспешно. У зданий, больше похожих на парусиновые шатры, не существовало углов, плавны повороты дорожек, брызги огней на пристанях встречали новоприбывших, широкий главный проспект вдали, у края горизонта, оканчивался бесформенным зеленым туманом – там шумел летний парк в долине Реки Окоема. 
 
В розовых, сиреневых, белых ореолах несли себя нарядные альфийцы, набухшие, будто подарки ко дню рождения. Каждого в своем коконе сопровождали любимые звуки и запахи – у одного поют соловьи среди дурмана ночных трав, у другого шумит соленый прибой, третий слушает просто песенки, четвертый словно слепец идет на ощупь в экстазе величественных хоралов. Альфийцы тратят много минут, снаряжая кокон мечты, чтобы ни в чем не нуждалась душа, покинув стены дома.

Через каждую пару сотен шагов тут и там поднимали настроение фокусами жонглеры в пестрых сутанах. Зазевался – непременно обрадуешься.

Альфадита заметила радужное скопление коконов подруг вдалеке, у Дома далеких перемещений, и прибавила скорость. Как вдруг разом откинулись круги канализационных люков и оттуда дружно полезли черные рогачи. Они обладали стремительными движениями и скоро множились в числе, выскакивая наверх.

– Гаммаподы! – закричали тут и там. Взвыли сирены, и механический голос стал повторять:

– Атака гаммаподов! Излучение на максимум!

Подземные уроды необузданной волной иногда выплескивают на поверхность, словно вода в бурлящем котле из-под крышки. Это случается нечасто, когда слишком перегреваются запрятанные в глубине турбины или невыносимо дрожат от вибраций перенаселенные этажи, уходящие внутрь земли.   

Гаммаподы полетели стрелой по проспекту к зеленому парку, чтобы спрятаться среди стволов, а потом переплыть Реку Окоема. Вместо ступней у них платформы на колесиках, а глаза испускают каменеющие лучи. Гаммаподы взорами приковывают к месту всех, кто окажется на пути.

Но и нападение подземных существ предусмотрели боги Града. Вмиг фокусники в сутанах обернулись стражами чистоты, завернутыми в пластик, – бьют разрядами рогачей, а с небес по квадратным спинам хлещут высокоточные молнии. Треск и рычание, бессловесная бойня.

На беду Альфадита предприняла вояж. Ох! Девушка в секунду позабыла правила спасения – надо стоять, зажмурив глаза, с включенным на полную мощность белым излучением. Она сначала бросила кокон в одну сторону, потом в другую, споткнулась. Тут как тут возник перед ней отвратительный черныш. Пар густыми клоками отрывался от его плеч. Голубой фосфор глаз гаммапода холодно смотрел вглубь души, и столько упреков и мольбы наравне с завистью было в этом магнетическом озере.  Альфадита захлебнулась тоской, протянула руки, выпростав их из облачности кокона.   

Гаммапод не спеша подъехал к девушке и прижался шершавой, в щетине, щекой к запястью. Он встал на колени, покорный, будто верный пес подворотни. Необычайно рядом Альфадита увидела антенны, пробивающиеся сквозь копну темных слипшихся волос.

– Тут еще один, – раздался крик стража чистоты, – режь!

В очах гаммапода сверкнул неоновый ужас, он потерял нить чувств и впился зубами в руку Альфадиты. Горько-сладкая боль всколыхнула организм девушки, мир неожиданно почернел, потом стал черно-бел... За спиной рогача полыхнул разряд, и гаммапод рухнул, как подкошенный.

Мгновение постояв, с удивлением наблюдая за чернильным пятном тела гаммпода, распластанном на камнях, стала оседать укушенная Альфадита, будто кто-то безжалостный разобрал на винтики ее колени.

Когда приблизились к ним стражи чистоты, они увидели неживого гамммапода – сморщенное сушеное яблоко и всего лишь половину Альфадиты, которая таяла, как кусок сахару в кипятке. Не прошло и минуты, а девушка уже полностью исчезла с лица земли.

Против яда подземных существ нет спасения людям светлого Града.

***
В полночь этих же суток Бог окончил подсчет душ.

– Их стало на одну меньше, – будто бы удивился он. – Редкий случай пропажи, полное исчезновение. Ох уж мне эти радиоактивные гаммы…   

А через несколько минут об этом знали те, кому надо знать.

***
Икс Хаос обратил лик к Свету и принялся беседовать с Высшим Разумом. Он рассказал, как за прошедший век подвинулись исследования мироздания. По истечении десяти часов Высший Разум отозвался, прервав монотонную речь Хаоса:

«Не кажется, ли вам, что эксперимент с Землей затянулся?»

«Нет, нам очень интересно, – ответил Икс Хаос. – Мы теперь уж не в силах бросить наше детище, выпестованное тысячелетиями. Слишком все было складно организовано в самом начале – Мистерия, пробуждение мифа, мощнейший эмоциональный толчок urbi et orbi. Люди жили и умирали, делились на страны и конфессии, творили и рушили, плодились и истребляли себя, постоянно помня о Мистерии. Запутавшись в трактовках, они стали верить в  главное – бессмертие души. Часто презрев физический итог и бросив плоть в безразличное странствие, они, бедняги, питались лишь вечным ожиданием. Мы, холодные созерцатели мироздания, сами впали в такую высокую моралистику, что… Сказать проще: нам стало стыдно за наш обман на начальной стадии опыта. Мы восхищены тем, как повели себя эти скроенные из незатейливого мяса существа. Если развернуть их историю, как свиток, там узрим непрерывные примеры дьявольской жизнестойкости и чудесной изворотливости. Им был дан от природы ум, величайший и неповторимый во вселенной. О как захватывающе неожиданно они использовали его…

И вот теперь эта цивилизация мертва. Спустя время прилетели мы на темный шар: куда ни ступишь – могилы. Это больно. Что случилось не так?..  Наблюдатель погиб в конце эпох и где-то молчит, смешанный с золой. И теперь мы ищем его, вызывая из праха давно ушедших людей с помощью придуманного недавно микрогенного восстановителя. На Земле сейчас действует автоматическая станция. Роботы построили подобный на былые Град. Оформляют ландшафты заново. Мы делаем доброе дело, возвращая людей из небытия. Как и планировали когда-то. Воплощаем мечту. Это акция добра, если хотите. Сдерживать себя уже трудно – нам хочется идти до конца… мифа».

«И согласно мифу, получается, что неодинаковая участь ждет человека при возвращении и лишь единицы получают рай?» (гневно запылал справедливый Высший Разум)

«К сожалению, наш восстановитель еще не совершенен. Чаще выходят уродцы и недоделки… Гамма и бета… Но мы обязательно доработаем технологию и заселим Землю идеальными людьми».

«И согласно мифу…»

«Да, согласно мифу им будет дарована жизнь вечная...»

***
…Пройдя спешным шагом сорок километров темного коридора, робот-лаборант распахнул ворота хладного погреба, испросил у робота-хранителя новый ящик и покатил его к горнилу белого огня, туда, где воскресает человек.

…Баба Вера открыла глаза в мире вечности и мечты.

«Получилось, это альфа», – услышала она первые слова. А вокруг сиял свет ослепительной чистоты.