Женевская осень

     Я всегда считала, что осень – самое благодатное время для путешествий. Отпуска и каникулы уже давно плавно перелились в привычные рабочие ритмы, а бывшие отдыхающие уже позабыли красоты и покой простой отпускной жизни, вернувшись вновь к столам, партам, прилавкам, цехам и прочим атрибутам рабочих будней.
     Мне опять повезло, потому что конец ноября я провожу в праздной неге, наслаждаясь удивительно редкой в это время года теплотой поздних осенних дней в Швейцарии. В Женеве сейчас тоже рабочие будни и людей на центральных улицах не так много, но только до тех пор, пока не приблизишься вплотную к району, в котором сфокусирована её основная деловая и праздная жизнь, к её главной жемчужине – озеру. На Женевское озеро (Leman), как «зачарованный странник», я могу смотреть без устали в любое время дня и ночи, а также времени года. Женевское озеро уже давно и незаметно стало частью моей жизни. И честно было бы признатьсяв том, что я просто в него влюблена. Оно - разное каждый день, окруженное горами и промываемое чистыми, студёными, хрустальными водами Роны. Женевское озеро «течёт», поскольку Рона втекает в него тоненькой речкой и где-то через 100 с лишним километров необъятного разлива вытекает опять быстрой говорливой рекой – это ли не чудо? Сегодняшний день выдался на славу, и солнце ласкает нас прощальными теплыми лучами, от чего на душе создаётся несказАнное ощущение счастья. Необыкновенно яркий солнечный свет по-летнему преломляется в чистейшей озёрной воде, изумрудный цвет которой поражает такой переливчатой тонкостью оттенков, какую редко увидишь в центре такого большого города, как Женева. Москва-река и  Темза должны бы разлиться от зависти бурными протестами против сливаемых в них отходов, бензиновых пятен и обломков всего того, что вообще может ломаться и гнить при попадании в воду. Бедные! Но, конечно, Женевское озеро – горное озеро, и, как все горные озера, оно счастливое и чистое. На пямять приходят картины знаменитого швейцарского художника Фердинанда Ходлера, на закате своих дней ставшего истинным певцом озера, «окунувшим свои кисти» в его бесконечные красочные струи. Глядя на его картины, кажется, что он жил жизнью водной стихии и окружающих её гор и долин, не пропуская ни одного дня или мгновения  постоянно меняющихся красок неба, скал, воды.
     Я стою на самом краю Ботанического Сада, который плавно переходит в берег озера, не одетый в гранитные оковы. Слева виднеется тихая пристань, небольшой маячок и несколько лёгких лодок, которые погружены в золотой водопад берёзовой рощи. Далеко-далеко, на другом берегу, рыжевато-золотистые берёзы перемешались с багряно-зелеными листьями клёнов, и только красные черепичные крыши выдают присутствие людей, нарушая ощущение сказки. Мне уже привиделись загадочные лесные феи, кружащие хороводы осенних красок с нежным плеском озёрных вод, скрывающих полупрозрачных наяд с венками из осенних листьев, вплетенных в длинные волосы водяных красавиц...
     Однако окружающие озеро старые платаны давно облысели, приняв вид воинственных рыцарей, готовых защитить озёрную гладь от атак зимних ветров и снегов. Меня всегда веселит вид платанов без листьев – их ветки похожи на пучки кувалд,  объединённых стройным и крепким стволом. В Москве и Подмосковье платаны не приживаются – такие неженки, хотя платан – слово мужского рода... А вот хрупкие с виду берёзы и осины выстаивают даже Крещенские морозы, хотя рода они – женского...
Неспеша прогуливаются по набережной редкие пары, тишина и покой царят в этом уголке планеты. И вдруг, разрывая гармонию воды и неба,  земли и воздуха как залп салюта  врываются в дневную тишину детские голоса! Разноцветные курточки малышей вносят особую прелесть в тихие краски осени, топот маленьких ножек возвращает меня с небес на землю, а милый французский говор-лепет трехлетних жителей Женевы наполняет собой всё окружающее пространство. Улыбки трогают губы прохожих, и мне сразу вспомнились мои мальчики, которые тоже были такими смешными колобками много лет назад.  Когда мой младший сын был такой же трехлеток, то я впервые попала на свидание с Озером, да и сейчас я стою примерно на том же месте, что и тогда.  Тоже была осень,  и тоже было ощущение праздника, только в ту осень Женева была для меня чужая со своими яркими рекламами, восхитительными по красоте зданиями, шикарными магазинами и уютными кафе. Как и тогда, сегодня пахнет жареными каштанами, хорошим кофе вперемешку с терпким запахом опавшей листвы и чистой озерной водой. Так было много лет назад – так, видимо,  будет и впредь...   
     Наступил вечер. Оживляя темные струи озера, в нем равномерно отражаются пышные рекламы, а свет прибрежных фонарей разлетается по воде весёлыми брызгами. Свою лепту в украшение ночного озера вносят и цепочки огней на мосту Монт Блан, которые струятся вместе с  быстрым течением Роны. И тут мне вспомнился один необычно мокрый августовский женевский вечер, который как-то одиноко прорвался тогда среди испепеляющей город жары, давая передышку всему живому. Тогда на этом мосту мы стояли с младшим сыном, замершие в ожидании знаменитого Женевского парада фейерверков! 2000-й год вообще славился салютами и фейерверками – новое тысячелетие наступает не каждый день - и целое море пожара повисло в тот вечер над озером.
     Можно ли объяснить Красоту, Страсть, Любовь, Отчаянье? Можно ли найти слова, чтобы описать восторг души, рождающейся заново с каждым залпом салюта? Озеро задерживало каждый взлёт и падение огня, отражая его в своих водах миллионами весёлых огоньков всех мыслимых и немыслимых форм и расцветок. Как описать рождение редкостного цветка, начинающего свою жизнь с бутона, переходящего затем в стадию зрелости и заканчивающего опавшими листьями? Каждый огненный цветок умирал, падая к нашим ногам для того, чтобы дать жизнь новому -  так небо и вода слились в один прекрасный сказочный луг. Я не успевала выразить любовь, взроставшую в моем сердце к каждому новому залпу цветов, сказать им «прощай» и «спасибо» - им, так щедро открывшим мне свою красоту.  И только воображение помогало мне тогда составить прекрасный букет из опавших в озеро лепестков...
Зачарованная вечерней Женевой я медленно брела в сторону отеля, и на память вновь пришли воспоминания того счастливого лета, которое мы провели с сыном в Женеве...
    
     ... В жаркий августовский день мы отплыли на сказочно-старом пароходе в круиз по Женевскому озеру-морю. Бирюза прозрачных вод целиком вбирает в себя и голубизну неба, и радостный блеск утреннего яркого летнего солнца, и зелень окружающих его берега травы и деревьев, а извечные надрывные крики чаек только дополняют картину морского пейзажа... Наш пароход набирает приятную для глаз скорость и даже появился легкий бриз. От свежего ветра так вкусно дышится! Следуя ветру и им одним ведомому маршруту, перед нами величаво проплывают разноцветные парусники, кажущиеся одинокими странниками, бесшумно скользящими по огромной глади озера, которое простирается вдаль бесконечной, переливающейся всеми оттенками синего цвета дорогой. Красоты берегов постоянно меняются – иногда плавно, иногда неожиданно. Мы сидим в шезлонгах, поставленных в направлении движения и  повёрнутых немного влево, поскольку проплываем мы по левому берегу, по склонам которого расположились дивные странные замки и монастыри. Пестреют сады; ровные ряды виноградников простираются вверх по склонам холмов; то тут, то там мелькают остроконечные башенки церквей и красные черепичные крыши беленьких изящных домов. По длинным мостам, соединяющим ущелья, быстро движется поток машин, работают подъёмные краны. Выше по склонам видны вереницы бесконечных вековых лесов, которые окружают всё озеро как шикарное изумрудное ожерелье, а горы, тёмные и строгие, нависшие по правому берегу озера, громоздятся еще выше, создавая впечатление, что плывем мы по наполовину заполненной водой огромной, прекрасной малахитовой чаше. Все вокруг настолько свежо и сказочно красиво, что бесшумное движение нашего парохода напоминает дивный сон, изредка прерываемый пароходными гудками и криками чаек. Иногда мы причаливаем к берегу, чтобы обменяться пассажирами – путешествуют в основном парами или группами. Рядом с нами расположились милые немецкие старички, нежно держащиеся за руки, напротив – стоит счастливая американская пара, помолвленная два дня назад – переплеты иностранных языков  совсем не редкость для многоязычной Швейцарии...
     Навстречу нам плывёт маленький старинный фрегат – мы все перевесились за борт и машем ему руками – наш пароход издал длинный приветственный гудок, поддерживая ощущение праздника.
     Мой Гоша, как старый морской волк, уютно устроился лежать на скрученных в восьмёрки канатах, но время от времени подходит и балует меня, то мороженым, то кока-колой. Все разомлели от дневной жары и уже нет той суеты и поспешных вскрикиваний при виде очередного изумительного пейзажа – мы идём в обратный путь, доплыв до конца озера. Но мне по-прежнему всё ново и интересно, я не устаю от красот природы, и, хотя мы уже восемь часов в пути, я лишь перевернула свой шезлонг вправо. Сын теперь стоит у борта, подставив лицо встречному ветру и мечтательно наблюдает,  как под мощью нашего парохода рассекаются чистые озёрные воды. А может быть он и не думает ни о чём, а просто наслаждается жизнью – покойно и радостно становится у меня на душе - путешествовать ужасно приятно, особенно с таким неутомительным компаньоном, как Гоша.

     Несмотря на жару и долгий путь, наш красавец-капитан по-прежнему удивительно собран и энергичен. К стоянкам мы причаливаем элегантно и плавно, над нами весело развивается французский флаг, а швейцарский, для полной определённости, укреплен на корме. Если спуститься по ступенькам вниз, в прохладу внутренности парохода, то можно увидеть, как работают поршни его двигателя, а за окошечками иллюминаторов - мощные лопасти водяной турбины. Это зрелище всем доставляет истинное удовольствие – старые пароходы ведь такая редкость! Сколько фотографий было сделано в пути, чтобы удивить оставшихся дома друзей и родственников!
     В первый раз за весь долгий день, а мы уже подплываем обратно к Женеве, солнце спряталось за тучку, давая отдых уставшим глазам. Сразу изменился вид за бортом – обрисовались чёткие силуэты гор вблизи и смягчились мутно-туманной размывкой очертания дальних вершин, где-то в вышине сливающихся с небом и розовыми облаками. К вечеру заметно увеличилось число парусников и моторных лодок – видимо вернувшиеся из душных офисов люди наслаждаются теперь вечерней свежестью озёрной воды и той удивительной свободой, которую ощущаешь всем сердцем, управляя послушными мотором или парусом.
Величавый Женевский фонтан вспыхнул навстречу нам из середины озера, вознаградив нас за долгий путь великолепием рассыпающихся каскадов воды, приглашая нас вновь замереть перед этой мощной, бесконечной красотой жизни!

     Так незаметно прошёл день,  перемежаясь с воспоминаниями о летних приключениях и усиливая желание назавтра вновь побродить по приозёрному берегу, увидеть «живые» часы на земле, показывающие абсолютно правильное время, послушать нежный плеск Роны.
Однако не всё так случается, как задумано - наступившее утро окрасило город в ровный белый цвет. За окном пропало все – даже балкон! Туманно-молочная взвесь на три дня утаила всё, что так радовало глаз. Озеро, так же как и все вокруг, покрылось полупрозрачной пеленой, так что чуть различимыми оказались парапет и перила мостов. Вокруг - ни домов, ни  деревьев, ни гор; ни единого звука не доносится со стороны озера, будто и нет его совсем. Белые лебеди слились с белоснежными водами, и даже крики чаек не нарушают наступившей вдруг тишины. Тихо, словно приведения, проплывают мимо машины и как светящиеся гусеницы медленно ползут по мосту Монт Блан вереницы их противотуманных фар.
     Женевское озеро так уютно лежит в низине горного кольца,  что частые перемены давления и погоды не так уж редки для этого края, однако даже здесь такой густой «английский» туман случается не так часто. Хотя, конечно, есть особая прелесть в едва различимых контурах зданий, «повисших» в тёплом и мокром облаке. Влага пронизывает всё насквозь, и только врождённый романтизм не даёт мне падать духом. Чувство такое, что хочется «протереть» глаза как запотевшие линзы очков и почему-то страстно мечтается о проливном дожде, барабанящем по крышам домов, брезентовым навесам  над входами в магазины и зонтам, которые вдруг раскроются над головами прохожих разноцветными пятнами... Вновь оживут предновогодние, со вкусом украшенные женевские улицы, витрины магазинов, кафе, ресторанов  и заманчиво засветятся кажущиеся вечными рекламы «Роллекса» и «самых надёжных» из всех банков на свете женевских банков, расположенных по одну и другую сторону озера...
     Но мечты мечтами, а действительность подсказывает, что настало самое прекрасное время для музеев, выставок и предновогодних покупок. Время для раздумий, воспоминаний и любования городом закончено и впереди ещё целых три дня осенних женевских каникул!



Ноябрь 2003,   Женева   

Иллюстрация Ф.Ходлер. Женевское озеро, 1905
Художественный музей, Базель