Прощёное воскресение

   Сегодня – прощёное воскресение.
   И почему сегодня вспомнилось о ней?..
   Кажется, только сейчас начинаю понимать её.
 
   Тогда ей было чуть за шестьдесят, а мне, соответственно, чуть за сорок. Мне она казалась уже достаточно старой, чтобы жить тихо, умиротворённо, утопая в заботах о внуках: у сестры, которая моложе меня на десяток лет, дети были ещё маленькими, то и дело болели, - как раз бы бабуле и посидеть с ними.
   А она металась. То ко мне в гости приедет; побудет день-два - и уезжает. Или к себе в однокомнатную уютную квартирку в Подмосковьи. Или к сестре, но тоже ненадолго. Как птица перелётная, металась между этими тремя полюсами, и было ощущение, что везде ей чего-то не хватает.
   Только сейчас начинаю понимать причину этого метания. Когда сама уже с десяток лет провела в одиночестве.
 
   Иногда наваливается такая тоска!.. Тут как-то один знакомый, полушутя-полусерьёзно, по телефону проговорил:
   - Вот не ерепенилась бы - сидели бы сейчас рядком, твоя голова на моём плече; я бы обнял тебя... А сейчас сидишь одна. А ночью, наверняка, ревёшь от тоски. Всё равно ведь уже не найдёшь никого лучше меня. Смотри, опоздаешь...
   А я сижу и молчу, потому что боюсь слова сказать: начну говорить - и слёзы хлынут. Потому что правду говорит. Иногда ночью тоска подступит к горлу, уткнёшься в подушку и ревёшь… Отревёшь своё и начинаешь думать: а что, собственно, такого жуткого в моей жизни? Ведь всё замечательно! Квартира есть. Дети и внуки живы-здоровы. Сама здорова, одета, обута. Ну чего тебе ещё надо?!

   И понимаешь, что женский век-то не кончился! Оттого слёзы, что одна, что ещё хочется сердцем прилипнуть. Недолюбило оно... Хочется, чтобы рядом была стеночка - крепкая, надёжная. Чтобы и пожалеть, и приласкать... И решал чтобы всё за тебя, а ты была бы тихой, верной, любящей...
   Вот так же, видно, и мать маялась, оставшись одинокой в свои совсем не старушечьи годы. А нам – в наших заботах о своих детях и самих себе – некогда было даже просто поговорить толком с ней... Сейчас-то я бы нашла слова. Да уже некому их сказать.
   Только прощения попросить и остаётся. Может, услышит...