Сатаби

  И в тот момент я увидел его.
  Небольшой по сути зал напоминал вечно пирующий муравейник, эдакий каннибальский аэропорт, где каждый и гость и жертва – кассы беспрерывно обслуживали все прибывающий поток людей, загоняющих несчастные придатки к аппаратам в могилу, охрана судорожно пыталась устанавливать хотя бы видимость порядка, а народ спешил. Разноцветные, разновозрастные, межнациональные, - все они составляли один извивающийся в миазмах склизкий организм – толпу, все спешили по своим неизменно необходимым для спасения мира делам. Кто-то тащил упаковку свежевыпеченных памперсов, кто-то заготовки для неизменно стеклянных розеток, кто-то собирался ухудшать демографическое положение страны. А он, он просто стоял и мял кепку.
  Кепку? Удивленно переспросите Вы. А дрожащие мысли уже выведут размытый набросок квадратного амбала лузгающего семки. Нет, не кепку, а Кепку. Ту, которая еще была неизменным символом и надеждой всего прогрессивного социалистического мира, ту, которая дарила силу и укрепляла веру. Жаль, сейчас она осталась лишь очередным осколком рухнувшей империи.
  И он – невысокий, щуплый, хотя некогда потрясал мироздание, стоял посреди беснующейся толпы, и она обтекала его. Инстинктивно, опасаясь непостижимого – цели, призванной не обожрать себя, а построить мир. Скрывающейся под старым пальтишком, изминаемой усталыми рабочими пальцами, сверкающей в грустных и добрых глазах человека, желающего вернуть прежний мир и не понимающего, как тот мог рухнуть.
  Среди мешанины бурых потоков он сверкал алмазом, но он не призывыл, лишь взирал, наверное, надеялся, а может уже и устал верить, что кто-то вспомнит былое величие, пойдет вперед, взвалит на себя неподъемную ношу – спасение мира.
  Но люди ускользали от него как нерадивые школьники от надоевшего здания, и он стоял один. Странно, но никто не задумывался, что к такому же будущему они идут.
  В глухой подворотне жгущей льдом ночью, в пустой квартире одному, среди таких же измученных рабочих в бараке, на собственной орбитальной вилле, - одинаково отверженные, одинаково потерянные, потерявшие. Жизнь и какой-либо смысл. Судорожно и горько сжимающие свою кепку в усталых руках.