тарелки. для гурманов слова

Воспитание мужчин.

Утро рабочего дня. Трамвай. Парень пропускает вперед к турникету трамвая женщину. Он просто обязан пропустить вперед женщину, но она толкается и втискивает его своим мощным телом на первую ступеньку со словами: «Иди, иди. Это в постели мужчины и женщины, а здесь все пассажиры».
Я оборачиваюсь на парня, которому ничего не оставалось, как пройти вперед, густо краснея от того, что все внимание обращено на него.
Вот таким самым грубым и пошлым образом, мы воспитываем мальчиков, которые должны стать мужчинами.
Молодой, модный от GUCCI из подземных ларьков Тверского перехода, сидит в метро в час пик и с любопытством смотрит на молодых уставших женщин, так и не уступив им место. Самовлюбленный, способный смотреть, только через ширинку… Его может и учила мать, с каким уважением и заботой нужно относиться к женщинам, но отец вряд ли мог показать ему на своем примере, как нужно это делать, потому что его отец для него тоже не являлся примером.
… И мне жаль этого парня в трамвае, жаль наше общество, состоящее наполовину из приматов. Ведь, парень этот больше женщину вперед не пропустит.

апрель, 2009 год.

Татьяна Толстая «Изюм»
Какой простор: Взгляд через ширинку.

«… и жениться надо было на сироте. И дети его – досадное следствие неправильного выбранного гондона. Странным образом в этом мире нет женщины – есть лишь «партнерша»  с «гениталиями»,  как в зоопарке, мучимая ненормальным аппетитом к драгметаллам, словно старуха-процентщица. Жизнь его краткий миг от эрекции до эякуляции с бизнесланчем посередине, и прожить ее надо так, чтобы не прищемить, не отморозить и не обжечь головку члена. До пятидесяти лет этот кроманьонец только и делает, что «кончает», а после полтинника – кончается сам».

Так пишут заслуженные писательницы о мужчинах и можно предположить на основе этого, как пишут о женщинах мужчины. Прочитайте о любви у мужчин, если вы ее там найдете, и она не окажется пошлым описанием полового акта, то вам можно позавидовать.

И снова утро. Душное метро, все едут на работу и всем очень сонно. По утрам всегда очень острое восприятие запахов, звуков, потому что тело спит. Мысль, только одна – не опоздать на работу.
Он сидит в ватных штанах (была зима), в варежках и пуховике. Я смотрю на него сверху, держась за металлический поручень. Я смотрю с пренебрежением на его развалившуюся фигуру от чего другим сидящим приходится прижиматься друг к другу вплотную. Он явно коренаст, но с хорошим телосложением. Я закрываю глаза и четко представляю, как он спит, как он жрет, читает и слушает музыку в малогабаритной квартире, где в другой комнате расположились его родители. В эту квартиру он приведет жену или для начала он в ней кого-нибудь трахнет, предварительно попросив вести себя потише, дабы не вызывать подозрений у родителей. Секс – это плохо. Секс нужно прятать, это так неприлично и мерзко, как мастурбация в ванной комнате. Все это он запомнил с детства от своих родителей. Не было у него ни сексуального, ни культурного воспитания. Под шерстяным одеялом, он наделает детей, дети тоже наделают детей под этим же шерстяным одеялом, только тсссс… И, бедная, бедная девушка, которая уже потенциально обреченная на безвольное «тсссс» в неубранной комнате.
Он среднестатистический москвич. Вот, он сидит, играет скулами и раздувается от собственной значимости своего семени. Его сперма, по всей видимости, стоит дороже, чем все бесполые жизни в этом вагоне. И он считает себя чуть ли не Богом, у него есть плоть, продолжение жизни и от этого продолжения зависят женщины, а он теперь может играючи дать женщине то, что она хочет или использовать ее для собственного удовольствия, а она в свою очередь будет прощать ему и обиды, и не внимание, и грубое поведение, и нервные срывы, и страхи, которых у мужчин так много.
Он не встанет. Он точно не уступит место. Он смотрит на меня, пытаясь вспомнить откуда он меня знает, я слышу о нем очень часто. Иногда я даже завидую, что он мужчина и он выше, а мне приходиться стоять. Вдруг, война, а он уставший.

зима, 2009 год.