и со страстного четверга...

« … и со страстного четверга, вплоть до страстной субботы
 Вода буравит берега и вьет водовороты..."(Б.Пастернак)

   Я люблю моего Христа. Его и Деву Марию. Ее я очень хорошо понимаю, а его люблю, хотя не понимаю. Восхищаюсь, преклоняюсь, но не понимаю в нем чего-то важного. Я люблю его больше, как мать, чем как христианка. Он для меня - ребенок, непутевый, хотя взрослый уже.  С миссией, обреченной изначально. Избравший себе путь, на котором Ему не поверят. Не полюбят. Не поймут.

   На какую-то Пасху я случайно посмотрела «Страсти Христовы». Случайно переключилась. А потом не посмела переключиться обратно: как-то это трусливо – уклониться от мук, в страстную, накануне Воскресения. Корвалол пила до Оглашения.

   Фильм  ху...вый: правдивый по содержанию, но неверный по сути.  Потому что если понимать Христианство только как страсти, значит не понимать его вообще. Потому что Христианство – это еще и то, что было до страстей, и после страстей. И, главным образом, то, что «до», и что «после». Христианство, это то, как он жил, и как воскрес.

   Свой самый главный  подвиг он совершил за три года до страстей. Представляете, ваш ребенок приходит, и говорит, что он Божий сын, что у него миссия, что все это плохо кончится, но это обязательно нужно сделать. Ведь то, что тогда произошло, могло произойти и сейчас. Ваш любимый ребенок: чудесный,  длинноволосый, красивый, современный вполне, идет на Невский проспект. Идет, в своих обыкновенных кедах, и, обращаясь к прохожим, говорит:
- Я – Сын Бога. Я принес вам  новый закон – Любите Друг Друга.

   Вы бы поверили?...

   А Ему поверили!!! И это самое главное Христово Чудо. И это покруче, чем воду в вино! Господи, что за слова ты им говорил?! И где ты нашел их!?  И они поверили. И пошли с Ним. Строили мир по Его законам. Жили с Ним. Три года - большой срок. Любили Его. Любили, как он. Любили.

   А потом, конечно, все было так, как по Мелу Гиббсону. Предали. Схватили. Пытали. Терзали. Распяли. А потом искали виноватых. И находили. Обвиняли. Судили.

   И, наверное, он не хотел возвращаться. В свое убитое тело, в этот фарисейский город, в жестокий мир. Если бы не любимые:  слабые духом, раздавленные собственным предательством, оставленные на произвол судеб. Любящие. Виноватые. Покинутые.

   Он не мог не вернуться. К Любящим. Когда был им так нужен. Это я понимаю. И поэтому Светлый Праздник Пасхи – это праздник возвращения Любимого. Не обвиняющего. Защищающего. Я не понимаю только, какое до этого дело нелюбящим?

   А говорят, он умер, чтобы искупить грехи Человечества. Он воскрес, чтобы искупить грехи Любимых. Я так понимаю. Я не понимаю про Человечество. Такие масштабы не укладываются в моей голове. И вот я иду по улице, смотрю на  людей, и не люблю. Не обвиняю. Просто ищу, за что бы их полюбить. Хоть что-то, похожее на тех, что были с ним те три счастливых года. И не нахожу. Не стоят они того. Такие, как есть – не стоят.

   Я бы им своего сына не отдала! Правда, он меня и не спросил, Слава Богу! Он знает про них что-то такое, чего я не знаю. Он их прощает.

   Он прощает. Я не прощаю. Я не Бог. Могу себе позволить.