Голос издалека. О романе Бориса Житкова

               
               

               

       - Дети Тулы и Тамбова,
         Барнаула и Черкасс
         Про товарища Житкова
         Прочитали мой рассказ…
                (С. Маршак)   

     Борис Житков (1882-1938), известный как детский писатель, друг Самуила Маршака, о котором последний сказал: «…замечательный писатель и чудак – Борис Житков».

     Собственно, Бориса Житкова относят к детским писателям по недоразумению. Даже его морские рассказы, такие как «Вата», «Механик Салерно», «Компас» и ряд других представляют определенный интерес и для взрослого читателя. А вообще, его морские рассказы для многих юных читателей являются их первым знакомством с морем, и как знать – может быть, и определяют в дальнейшем жизненный путь.
 
     Произведения Бориса Житкова, как и многие другие работы талантливы авторов, имеют одну особенность, заключающуюся в том, что читателями разного возраста работа воспринимается по-разному. Так, школьник, читающий рассказ «Вата» обращает внимание на юмористическую составляющую – как весь из себя важный жандарм выпачкал свой блестящий мундир ватой и выглядит комической фигурой. Взрослый же читатель задумается о том, как русские моряки, помогавшие революционерам, доставляли нелегальную литературу и при этом хитростью «вычисляли» провокаторов. Лев Кассиль в своей работе «Чудо Гайдара» говорил о разных слоях глубины в его работах на примере «Голубой чашки»; это же можно сказать и о рассказах Бориса Житкова.

       Пожалуй, чисто детским является только выдержавшая множество изданий повесть «Что я видел» про Алешу Почемучку. И всё равно,  все эти произведения не дают полного представления о личности этого замечательного человека.

      «Черноморец, штурман старый…» - говорил о нем Самуил Маршак. Перед тем, как стать писателем, был моряком, принимал участие в революционных событиях 1905 года. Имел два высших образования – естественное отделение Новороссийского университета (Одесса) и кораблестроительное отделение Петербургского политехнического института. Моряк, штурман, ихтиолог, металлист, преподаватель – вот далеко не полный перечень ремесел, которыми владел Борис Житков. А в литературу пришел уже в зрелом возрасте с солидным жизненным опытом.

     Дружил с Чуковским, Маршаком. Стихотворение Маршака «Почта» про «заказное из Ростова для товарища Житкова» стало хрестоматийно известным; наверное, именно с него дети начинают знакомиться и с почтой, и с географией.

       Благополучно миновал 1937 год. Не дожил до Отечественной войны; а уже в конце войны, или даже после нее тот же Маршак вспомнил о Борисе Житкове в стихотворении «Почта военная», являющемся продолжением тех давних стихов «Кто стучится в дверь ко мне…».
     В последнем стихотворении есть такие строчки:

                - И случиться может снова,
                Что придет письмо в Берлин
                Для товарища Житкова,
                Не для прежнего – другого
                (у него на фронте сын).

     И ведь как в воду глядел Самуил Маршак – где-то в начале девяностых на телевидении мелькал берлинский корреспондент по фамилии Житков! Родственник, или просто однофамилец – не знаю.

     Борис Житков известен как рассказчик. И совершенно неожиданным явилось появление написанного еще в тридцатые годы романа Житкова «Виктор Вавич», ранее совершенно не известного читателю.

     Написание романа датировано началом 30-х годов прошлого века, а до читателя он дошел только через семь десятилетий. Вот еще одна иллюстрация расхожего тезиса о том, что рукописи не горят.

     При жизни автора роману не было суждено увидеть свет. И даже посмертное издание 1941 года тогдашним руководителем Союза писателей Александром  Фадеевым было названо, мягко говоря, «неуместным». Настолько неуместным, что отпечатанную часть тиража уничтожили, а набор рассыпали. Писательница Лидия Чуковская сумела умыкнуть один экземпляр и припрятать до лучших времен. И вот лучшие времена настали, и вот практически ранее не известный роман  Бориса Житкова добрался до читателя.

     Но каков Фадеев, а? Человек, запросто вхожий к Сталину, одно слово которого могло решить судьбу произведения, да что произведения – даже самого автора -  по непонятной причине фактически похоронил роман, в котором не было ничего, направленного против революционеров, ничего антисоветского. Разве что революционеры показаны обычными людьми, со своими проблемами и слабостями – ведь так оно и было. Так что непонятно, какими соображениями руководствовался Фадеев. Впрочем, теперь нам известно очень и очень многое о тех временах, в том числе, и о Фадееве, но это выходит далеко за пределы темы нашего разговора.

     И вот, наконец, этот роман добрался до массового читателя.

     Когда-то Борис Пастернак назвал роман «Виктор Вавич» лучшим, что было написано о событиях 1905 года. Некоторые даже склонны считать его своего рода «Энциклопедией русской жизни» начала ХХ столетия.
 
     Насчет энциклопедии – пожалуй, слишком. В романе описывается  жизнь провинциального города, причем разных социальных слоев – тут и рабочие, и студенчество, и мелкая буржуазия, и представители искусства, и «власть предержащие». А главный герой, именем которого назван роман – полицейский. Может быть, именно это и стало причиной того, что роман после его написания не увидел света?

     В советское время те, кто до 1917 года служил в царской полиции, или, не дай Бог, в жандармерии, были чуть ли не вне закона; даже в пенсионный стаж это не включалось; а почему, собственно? В конце концов, полиция или милиция должна быть в любом государстве, даже в самом демократическом. И службы безопасности тоже; просто люди исполняли свой долг в том виде, в каком его понимали. И присягу тоже со счета не сбросить…

     Борис Житков принимал участие в революционных событиях, и похоже, не понаслышке знаком с подпольной работой. Так что его свидетельствам вполне можно доверять.

     Я не ставлю задачу делать критический разбор произведения, его достоинств и недостатков – это работа для  профессионального литературоведа, каковым я себя не считаю. Просто хочу остановиться на впечатлениях неискушенного читателя.

     Мы изучали историю России, в частности, революции 1905-07 годов по учебникам и пособиям той или иной степени достоверности. И теперь, более ста лет спустя, можем легко разложить по полочкам: Кровавое воскресенье, броненосец «Потемкин», царский манифест от 17 октября, и так далее. Легко рассуждать, зная картину в целом. Но что мог знать рядовой житель провинциального города? Это сейчас радио и телевидение через считанные часы раструбят на весь мир о событии, произойди оно хоть в Антарктиде, а тогда? Ну, получил телеграфист провинциального города сообщение о каких-то беспорядках, ну рассказал об этом двум-трем приятелям – вот и всё. Ведь в январе 1905-го люди могли знать только о том, что в Петербурге беспорядки, только и всего.

     К слову сказать – среди прочего в моем семейном альбоме есть одно вроде бы ничем не примечательное фото. На снимке – за столом сидят двое взрослых (мой дед и бабушка), с ними ребенок (мой отец). Но дата, подписанная черной тушью еще тогда – 9 января 1905 года. Москва еще ничего не знает…

     Роман «Виктор Вавич» читается с интересом, но требует именно внимательного, вдумчивого чтения, это не детектив. Многочисленные сюжетные линии порой требуют возвращаться, чтобы вспомнить, кто есть кто. Иной раз думаешь – а почему герои не учли того-то и того-то? Но опять же легко рассуждать, зная, что было потом.

     Борис Пастернак считал роман «Виктор Вавич» лучшим произведением о 1905 годе. Возможно, это так. Во всяком случае, любители исторической литературы получили заслуживающий внимание исторический роман об одном казалось бы, хрестоматийно известном периоде отечественной истории.
    2009