Миниатюры-притчи про Лёху Сметану...

1. Однажды Лёха Сметана вернулся домой пьяный. Железную дверь в секцию на шесть комнат ему долго никто не открывал. А он бил по ней и ладошкой и кулаком, приговаривая:
- Это я, Лёха Сметана... Откройте... Я здесь живу...
Затем вдруг её резко открыл я и, упершись руками в дверные косяки, ударом двух крепких "андеграундов" в грудь, отбросил Лёху на самый край лестницы, ведущей вниз, к солнечному окошку.
Лёха Сметана застыл, как персонаж дурацкого и жестокого мультфильма, глядя за спину вниз и хватая спёртый воздух корявыми пальцами. Так и стоял, пока я не подошёл и не ударил его в морду. Грузное тело Лёхи по-кошачьи изящно извернулось в воздухе и, шлёпнувшись животом на ступени, поехало по ним вниз, принимая в себя информацию о форме и жёсткости ступенек. Пока лоб не цокнул о кафель лестничной площадки, на которой циничное время ещё не стёрло следы крови незнакомца, обнаруженного неделей ранее, с ножевыми в области живота.
В недоумении, размеренно и вопросительно Лёха Сметана поворотил тяжёлую голову, чтобы увидеть, как сбитый носок ботинка летит в его кривой приплюснутый нос и развороченные губы. Плакать и просить пощады жизнь отучила Лёху давным-давно, потому удары принимал он молча и безразлично, тускло думая о чём-то своём.
- Мудак ты ****ый, - сказал я ему, - почему сегодня газ на кухне не выключил?

2. Однажды Лёха Сметана всю ночь привычно пил "боярышник". И нехотя вздорил со своей сожительницей Машей. Вздорил он негромко и монотонно, потому спать в соседней комнате мне было даже и хорошо под этот ровный звуковой фон. Ближе к утру из разбитого окна потянуло трамвайной свежестью. К Маше стало возвращаться сознание. Вместе с сознанием стало обретать форму машино "я", которое сразу же потребовало уважения к себе голосом визгливым и на повышенных тонах. Голос Маши был утренне некрасив, он ввинчивался даже в грубые Лёхины уши ржавым и шершавым штопором. Лёха не выдержал и принялся бить Машу мягкой частью её головы о жалкую, в одну кладку, кирпичную стену, разделяющую наши комнаты. Наскоро одев трусы и "андеграунды", помахивая чугунной сковородкой в правой руке, я поспешил в лёхину комнату, продирая левой рукой глаза.
Удар сковородкой в область носа сбросил Лёху на пол. Маша, благодарно обмякнув всем своим полубесформенным телом, съехала вниз, размазывая губы по раздавленным клопам на обоях.
Лёха, усевшись посреди комнаты, пытался что-то вопрошать, булькая кровавыми соплями, но шлепок сковородкой по губам сделал его усилия совсем уже абсурдными. Постучав сковородкой по лёхиным макушке и лбу и разбив для фееричности и дезинфекции у него на голове банку с разведённым в проточной воде "боярышником", я сказал:
- ****ый ты, Лёха, мудак - на *** ж ты Машу бьёшь когда спят все кругом?

3. Однажды Лёха Сметана исчез. Все сразу подумали, что он где-то умер и застыли в недоумении - как к этому факту, собственно, относиться? Злорадствовать и ликовать вроде хочется, но как-то не по христиански. Скорбить - вполне по христиански, но как-то совсем уж нелепо. Да и не хочется.
 Между делом потравили клопов и выгнали киргизов на всякий случай. Живой Лёха вполне оправдывал бытие и клопов и киргизов, но без Лёхи их присутствие стало совсем уж абсурдным.
Но внезапно запил болгарин из комнаты №83. Он ползал по межкомнатному пространству в семейных трусах молча и выпучив глаза. А потом умер от туберкулёза. Тихо, никому не мешая.
Шли дни, пролетали ночи. Лёхи всё не было и все уже с этим смирились. Но однажды раздался стук в дверь.
Открыли - а там Лёха Сметана стоит. Пьяный и весь в говне.
Посмотрели на него и выгнали на ***.
Когда мне рассказали эту историю, я понял, что притчи про Лёху Сметану закончились.