По четыре. Дешифрование. Новая Машинопись

                РУБРИКА:    ОТ БУКВЫ К ТОЧКЕ
                ОСОБОЕ   МНЕНИЕ
 

26.10.08.

                ПО ЧЕТЫРЕ
 

(В продолжение публикаций, таких как «6 букв», «Новая машинопись» и прочих заметок по смежным темам)

 

Вроде бы наметилась, хотя и условная картинка, но вроде бы методически удобная для ритмичности дешифрования «ольшаницы» (не всегда только посредством компьютера).

Пожалуй, стоит обращать внимание на упомянутые ниже варианты, разбивая всякие проверки в 4 вопроса, - как в вопросниках на экзаменах по американской системе.

 

Примеры.

 

·        Какая из всего-то лишь 4-х возможных согласных – Л, М, Т, Ш –

имеется в каждой шифровке «разгадываемого» глагольного окончания?

Напомню: любую из всех 20-ти согласных алфавита обозначаем одной точкой. Такую же точку, являющуюся знаком препинания, компьютер выделяет подчёркиванием.

 

·        Какая всего-то лишь из 4-х возможных согласных – В, Г, М, Х –

 имеется в падежном окончании?

 

·        Какую "чистую" гласную букву всего-то лишь из 4-х возможных - У, О, А или Э - означает данное двоеточие? (Буква О наиболее вероятна).

 

·        Какую "йотовую" гласную букву лишь из 4-х возможных - Ю, Ё, Я или Е - означает апостроф с двоеточием? (Буква Е наиболее вероятна).

 

·        Какой вариант лишь из 4-х возможных – Й, Ы, И, разделительный знак (Ъ или Ь) – означает апостроф в разгадываемом слове? (Буква И наиболее вероятна).

 

·        Какой вариант лишь из 4-х возможных - ИИ, ЬИ, ИЙ или ЫЙ -могут обозначать два апострофа вместе? (Исключение составляет вариант ЫИ, - это только когда есть приставка ВЫ, например, в слове выигрыш)?  Лишние варианты отпадают по грамматической ситуации.

 

·        Какая только из 4-х возможных букв – Ю, Ё, Я, Е – стоит в разгадываемом слове после очевидного там знака Ъ за приставкой, тоже всегда очевидной?

 

·        К которой из возможных форм, только из 4-х следующих, относится окончание разгадываемого глагола?

 

1.    настоящее время

2.    прошедшее время

3.    будущее время

4.    инфинитив и повелительное наклонение

 

·        К которой из 4-х частей слова относится такое-то шифрованное буквосочетание в разгадываемом слове?

1.    окончание (похоже на соответствующее местоимение)

2.    приставка  (похожа на соответствующий предлог)

3.    суффикс

4.    корень

 

·        Какие именно буквы алфавита не бывают в такой-то из этих всего-то 4-х имеющихся частей русского слова?

1. окончание, 2. приставка,

3. суффикс, 4. корень

 

·        Примем во внимание, на каком всего из 4-х возможных мест находится разгадываемая буква.

1.    в начале слова,

2.    в конце слова,

3.    в середине слова

4.    вне слова.

Предполагаемая буква алфавита на этом месте

 1. невозможна, 2. маловероятна, 3. весьма вероятна или 4. очевидна.

 

·        На каком-то лишь из этих 4-х мест ещё какие-то буквы алфавита не могут находиться.

·        Или наоборот: такое-то из 4-х возможных обозначений буквы:

1.    точка

2.    апостроф,

3.    двоеточие,

4.    апостроф с двоеточием,

 общее для соответствующей группы букв алфавита, на таком-то из этих 4-х мест, может указывать только на одну, вполне конкретную букву алфавита или, хотя бы всего на два-три возможных варианта, в соответствии с текстовой ситуацией.

 

 

·        К какому члену предложения из 4-х возможных вариантов:

1.    сказуемое

2.    подлежащее

3.    дополнение

4.    определение

относится разгадываемое слово?

 

Это позволит легче определить, к какой части речи относится разгадываемое слово, а, следовательно, и его грамматическую форму.

 

Все 10 частей речи, возможно, имеет смысл разбить в 4 группы, например, так:

 

1.    Имена СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ и ГЛАГОЛЫ  (Они грамматически взаимосвязаны. Часто повторяются одни и те же слова текста)

2.    Имена ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ и ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ (Имена числительные читаются без разночтений. Узнаются «в лицо»)

3.    ПРЕДЛОГИ и МЕСТОИМЕНИЯ (Они распознаются почти всегда сразу,  без всяких разночтений. Узнаются «в лицо»)

4.    Прочие служебные слова:

     1. ЧАСТИЦЫ, 2. СОЮЗЫ, 3. МЕЖДОМЕТИЯ, 4. НАРЕЧИЯ.   (Они повторяются очень часто. Их короткие шифровки легко узнаются «в лицо»).

 

Определив, к какой части речи относится длинное слово, легче разбить его  на части слова. 

Тогда уже они в большинстве случаев «узнаются в лицо», т.е. читаются с очевидностью. Знакомое буквосочетание узнаётся по знакомой картинке, уже много раз ранее встречавшейся, причём встречавшейся и в других словах шифрованного так текста. 

 

Под шифровку каждой из 4-х частей слова, кроме корня, подпадает, обычно всего лишь одно не бессмысленное буквосочетание.

 

Если всё же подпадают два или более буквосочетаний смысловых, то варианты неподходящие отметаются по текстовой ситуации.

 

 

 

Плохо помню, но, мне мнится, что:

 

·        Глаголы имеют до 4-х типов спряжения

 

·        И до 4-х типов склонения имеют 

1.    существительные

2.    прилагательные,

3.    числительные

4.    причастия

Да и разные местоимения склоняются по-разному.

 

Склоняемые слова в их 6-ти падежных формах, да еще и в единственном числе, и во множественном числе, тоже - не группировать ли их эти 6 х 2 = 12 словоформ по 4 словоформы (4 х 3 = 12): по два падежа, каждый в единственном и во множественном числе?

 

Не предусмотреть ли и четвёртую, особую группу (получается: 4 х 4 = 16) с учетом того, что случаются трудности со склонением некоторых слов  (например: нет сапог, а не «сапогов»).

1.    Существуют неизменяемые слова, как правило, иноязычного происхождения,

2.    Существуют слова, не имеющие и единственное, и множественное число (к примеру, ножницы),

3.     По-разному склоняются слова одушевлённых и неодушевлённых предметов

4.    По-разному склоняются фамилии лиц женского пола в зависимости от того, не является ли госпожа гражданкой России (обратится к Тане Локшиной, или к иностранке, - к г-же Локшин).

 

 В устной речи мы мгновенно учитываем эти тонкости русского языка. Они же помогут ориентироваться в письме, где нет или почти нет букв, указанных конкретно, явно, то есть в привычном шрифте, а не единственной точкой или, реже, двоеточием.

 

Разбивка в шифровках «ольшаницей»  чего угодно на всяческие четыре части, позволяет легче последовательно отметать по каким-либо различным признакам какую-нибудь четверть или половину, или три четверти вариантов из такой четвёрки, - пока не останется единственный вариант прочтения любого разгадываемого слова.

 

Выбирать один из четырёх предполагаемых вариантов представляется удобнее, чем из какого либо иного их числа. Не случайно же на экзаменах по американской системе предлагается выбирать ответ по одному из четырёх вариантов.

___

 

Такая методика близка к процедурам работы компьютера.

И мозг – этот биологический чудо-компьютер, - сможет себя сам так программировать, поскольку ему задан чёткий и простейший приём: делить все варианты на четыре и на два.  Можно представить, что в подсознании человека так и происходит аналогичное, но бессловесное дешифрование. Воображаю себе самопрограммирование биологического компьютера мозга на такую, чётко двоичную систему, - последовательный выбор лишь из 4-х возможных вариантов чего-либо. Этот биологический компьютер ритмично будет работать так с несопоставимо более высоким быстродействием, чем имеется у технических суперкомпьютеров.

 

 

 

 

 

Потенциальные возможности мозга поразительны. Дети дошкольного возраста усваивают языки удивительно легко без всяких словесных разъяснений, без  всяких терминов, без словесных формулировок каких-либо грамматических правил. Полудикие люди схватывают манеры речи, лексику и строй речи инородных им людей поразительно легко. Подсознанием – зрительной и слуховой памятью –  что-то улавливается и запоминается куда лучше, чем, запоминать слова и правила с помощью зубрёжки. Развивать память, например, на лица с помощью терминов или изучения законов логики мало кто и пытается. Когда малыша начинают в школе учить иностранному языку объяснением терминами, он сразу тупеет. С возрастом человек тупеет ещё больше. Например, какой-либо даже выдающийся учёный развил в себе исключительные способности к чему-либо. Но то, что интуитивно так легко запоминает и распознаёт ребёнок, например, слова и строй иностранной речи, профессору даётся исключительно тяжело.

 

С одного взгляда запоминаются легко и навсегда очень много лиц даже незнакомых людей. У одних на это память слабая, у других – практически неограниченная. У одних память на иноязычные слова поразительная, у других – исключительно плохая.

Память можно и нужно заострять. Читаем мы быстрее живой речи, только если много читаем на таком-то языке. Зрительная память помогает отгадывать слова и продолжения фраз ещё до внимательного рассмотрения и каждого слова, и каждой буквы в нём, и каждого штриха в каждой букве, и взаиморасположения этих штрихов в ней лишь после опознания этих штрихов. Попробуйте начать учить арабское письмо, тогда почувствуйте, как это сложно.

А в иврите очень многое надо отгадывать в каждое мгновение, но читать неогласованный текст всё же почему-то становится удобнее, чем текст со всеми указаниями огласовок и конкретного варианта прочтения кое-каких согласных.

 

Человек не может словами так описать  чьё-либо лицо, чтобы художник смог со слов описания нарисовать портрет.

Мозг ведь оперирует не только и не столько словами.

 

Предполагаю, что секрет проблемы распознавания зрительных образов заключается в невообразимом быстродействии мозга, мгновенно сопоставляющего невообразимое число пропорций в наблюдаемых картинках.

   

Слишком быстро меняющуюся картину рассмотреть невозможно, но невозможно и слишком долго смотреть неподвижно в одну точку.

 

С такой же скоростью мозг мог бы на всей странице книжного формата подсознательно фиксировать и анализировать расположение всех, например, десяти тысяч точек текста, зашифрованного ольшаницей (по точке на букву для 25 из всех 33-х букв алфавита, и по две-три точки на остальные 8 букв).

 

Хочется обстоятельно высказать, но как-нибудь в другой раз, своё предположение о том, как и почему, к своему же удивлению, две 16-летние ПОДРУЖКИ-киевлянки вдруг научились читать быстрее, чем перелистывать страницы книги. Запоминают они, бегло просматривая материалы (книги, журналы, газеты), идеально и осмысленно. Эти девушки были сразу же засекречены советскими службами, - в начале 90-х годов. Это очень редкий феномен, но не единственный. Виктор Кандыба назвал ещё одного человека, когда-то известного профессора, обладавшего такими же способностями. Тот не мог жить без того, чтобы не читать по 2О-30 книг ежедневно. Известны люди, идеально освоившие десятки языков. Они не могут этим не заниматься, так настроен их мозг с его беспредельной памятью. Практической пользы от людей с такими феноменальными способностями не так уж баснословно много.

Я знал одного такого. Он работал всего лишь где-то инженером, потом стал патентоведом, чтобы пытаться находить хотя бы в своё удовольствие применение своему знанию языков. Знание всё большего числа языков, даже редких или уже мёртвых, такие люди просто, в основном, лишь коллекционируют, без особых намерений использовать их с большой выгодой для себя или для каких-то чем-то важных занятий.

 

 

Среди ортодоксальных иудеев, как я это слыхал в их кругу, известны такие, что знают Тору «на иглу». Такой человек назовёт букву текста Торы под любой страницей его личного экземпляра Торы в любом месте, где проколоть эту страницу иглой.

 

Для того, чтобы сверхбыстро читать ольшаницу, достаточно подсознательно запомнить (куда легче, чем лица людей) картинки шифровок не так уж большого числа типичных конкретных частей слов, слогов и характерных буквосочетаний. Всего русских окончаний и похожих на них местоимений, приставок и похожих на них предлогов, суффиксов и корней, союзов и частиц, наречий и междометий наберётся при выписке их из орфографического словаря на так уж много – значительно меньше, чем иероглифов в китайской грамоте. Причём графика иероглифов много сложнее.

 

В Орфографический словарь языка Великого и Могучего служивые товарищи академики набросали для ровного счёта сто тысяч слов. В большинстве своём, это слова очень длинные и мало кому известные, кроме узких специалистов по соответствующим темам. Во всяком случае, большинство таких терминов имеют иностранное происхождение. Они редко когда используются где-либо кроме профессионально узких тем. Но даже если они уже стали многим известны  из редчайших употреблений их в газетах для широкой публики, их мало кто помнит.

 

Если из упомянутого Орфографического словаря отбросить слова длинные, производные от исходных корней, то есть слова с приставками, окончаниями, суффиксами, да слова иноязычные и узкопрофессиональные, да слова редко употребляемые, диалектные и устаревшие, то мало что останется – лишь несколько сот знакомых буквосочетаний. Из всех тех 100 тыс. длинных и малоизвестных слов Орфографического словаря ни разу не встретится в каждом конкретном тексте слова большей части этого огромного числа. Встретится и будет повторяться лишь ничтожная часть этого числа. Ещё гораздо меньшее число наберётся разных корней из этих слов и других частей слова, повторяющихся много чаще, чем корни.

 

 Так редко встречающиеся в Орфографическом словаре очень короткие слова, как и корни слов, и другие части слова,  встречаются в тексте очень часто. Они подпадают под ещё меньшее число шифровок ольшаницей. Часть таких шифровок читаются однозначно. Под другие шифровки слов подпадают по два, несколько и больше слов. Во всяком случае, в каком-то конкретном тексте общее число коротких шифровок на все часто повторяющиеся там корни и другие части речи окажется совсем не велико – не более нескольких сот.

 

В соответствии с частотными словарями очень небольшое число коротких слов составляет поразительно большую часть числа слов в тексте.  Под ещё меньшее число шифровок подпадают эти часто повторяющиеся слова. А уж число шифровок для повторяющихся частей таких, да и прочих слов оказывается ещё меньше. Часть из этих шифровок имеют единственное прочтение.

Такие комбинации расположения нескольких точек, в большинстве своём по одной точке на каждую букву слова, надеюсь, даже на удивление быстро будут запоминаться зрительно.

 

Те комбинации из нескольких точек, что допускают вне текста два и больше прочтений из существующих слов, читаются в соответствии с текстовой ситуацией по всяким признакам, обеспечивающим однозначное прочтение зашифрованного слова. Эти повторяющиеся приёмы дешифрования слов облегчат запоминание всё большего числа таких шифровок. Зрительная память более ёмкая и быстрая, чем память звуковая. Запомнить зрительно, в «ольшанице», как азбуку Морзе, несколько десятков или сотен шифровок частей слова, часто повторяющихся, окажется несопоставимо легче, чем запоминать на слух тысячи слов иностранного языка.

 

Но, даже ещё не запомнив и малого числа таких шифровок, можно, хотя поначалу не очень быстро, всё ж таки читать текст в «ольшанице» прямо на бумаге, а не на экране, то есть без помощи компьютера.

 

Картинки шифровок в виде соответствующих комбинаций небольшого числа точек, несколько большего, чем число букв в коротких буквосочетаниях, постепенно запомнятся зрительно, легко, подсознательно.

 

Это окажется много легче, чем при освоении иностранного языка запоминание зрительно (или, что хуже, на слух) куда большего числа иноязычных слов, в большинстве, длинных.

 

Освоить сверхскоростное чтение «ольшаницы» непосредственно глазами – даже без помощи дешифрующего компьютера – не утопия!

 

Это, надеюсь, окажется легче, чем освоение иностранного языка.

 

Что касается изложенного в статье «НОВАЯ МАШИНОПИСЬ», то там никаких сомнений в целесообразности и лёгкости её освоения просто быть не может.

 

Проблема состоит лишь в эмоциях титулованных лиц, как это видно в моей статье «НАЧАЛОСЬ!». Некто из «бывших», когда-то влиятельных «товарищей» выступил в «Литературной газете» со своей реакцией на самые первые мои заметки в Интернете. Стоит прочесть!

 

Однако школярам не потребуется чьё-либо разрешение на Новую машинопись и её фантастически быстрое чтение. Дети сделают эту сказку былью.

 

*   *   *   *   *