Лина Бендера Кошмары в котельной, Сауна с подогрев

 
                К О Ш М А Р Ы    В    К О Т Е Л Ь Н О Й
                рассказ.

                Х                Х                Х

  С вечера дежурство началось как обычно.  Сдали-приняли смену, проверили агрегаты и реквизит.  Ничто не предвещало плохого.  Только напарница Анны внезапно заболела.  Впрочем, она любила дежурить в одиночку.  Во-первых, работала давно и тонкости профессии знала назубок.  А во-вторых и в главных, без помех можно доделывать нескончаемые домашние дела.  Обременённой семьёй и хозяйством, законных выходных Анне никогда не хватало.

  В качестве бесполезного приложения к оборудованию на каждую смену полагалось по слесарю.  Но Пётр Зюкин, как и другие котельщики, беспробудно пил.

  С вечера Анна не поленилась заглянуть в слесарку.  Петька успел надраться в усмерть и валялся головой на столе, уткнувшись в натёкшую из опрокинутой маслёнки лужу.  Под столом стояла ополовиненная поллитровка.

  «Готов, зараза», - беззлобно подумала Анна и плотно прикрыла дверь каморки.
  Дела не ждали…
                Х                Х                Х

  Под монотонное урчание работающего котла она успела переделать уйму полезных дел.
  Созвала кошек и вывалила им остатки ужина.  Довольно урча, штук двадцать их облепили расставленные рядами миски.  В тепле и добре семейство кошачьих росло и ширилось в геометрической прогрессии.  Кормить зверей считалось в котельной хорошим тоном, и те, кто этого не делал, уважению коллективом не подлежали.

  Дальше началась большая стирка.  Анна взмокла от натуги, пока прополоскала и вывесила на котле полный комплект нательного и постельного.  Картина получилась достойной кисти Гогена: наверху, где пожарче, флагами развевались простыни и пододеяльники; поближе к топке уныло повисли мужнины штаны на подтяжках; детское скромно имело место на заднем плане, ближе к экономайзеру.  Котёл стал похож на коммунальную квартиру, не хватало лишь ребячьего рёва да соседской брани.

  В завершение основных хозяйственных забот Анна расстелила на верхнем барабане полную подушку мокрого пера.  Котельная обрела обжитой, домашний вид.  Осмотрев приборы и, задним числом записав показания в журналы, Анна с сознанием исполненного долга прикорнула за столом.  Кругом её облепили кошки, их разноголосое мурлыканье сливалось с приглушённым ворчанием котла, а всё вместе создавало колыбельную мелодию, от которой сами собой смыкались веки, и клонилась набок голова.  И, не заметив как, Анна задремала.

  В котельной царила полная идиллия…

                Х                Х                Х

  Проснулась Анна оттого, что ей привиделся кошмар.  Снилось, будто везут её в крематорий.  Катафалк, венки, плачущие родственники – словом, всё, как полагается.  Кроме одного: она вовсе не мёртвая, а живая и даже здоровая, но не в состоянии заговорить, крикнуть похоронным служкам, чтобы остановились…

  Пышущая жаром печь похожа на котельный агрегат, из тех, которые работают на угле, и гроб с нею неудержимо несётся по колосниковой решётке прямо в топку.  Анна разевает рот в беззвучном крике.  Жадные языки пламени набрасываются со всех сторон, танцуют на теле, на кончиках пальцев рук и ног, но ей ничуть не больно, только почему-то сильно пахнет жжёным пером…

  … Резко подняв всклокоченную голову, Анна в испуге огляделась.  Котёл по-прежнему мирно урчал, но кошки беспокойно носились вокруг стола, а по углам, словно почуяв близкую пропасть, истошно разорались сверчки.

  Взвинченная приснившимся не ко времени и не к месту кошмаром, Анна бросилась к белью.  Ей показалось, в котельной и впрямь воняет палёным.  Штаны и простыни оказались целёхоньки.  Но и запах стал чувствительней.  Настороженно принюхавшись, Анна убедилась, что пахнет не во сне, а натуральным образом наяву.

  В котельной что-то горело…

                Х                Х                Х

  Поскольку высушенное бельё давно лежало в корзине, Анне пришла в голову нехорошая мысль.

- Надо сделать перекличку кошек! – сказала она себе.

  Но дело это представлялось чрезвычайно трудоёмким.   Кошки оголтело метались среди котлов. Анна гонялась за ними вся в жарком поту и мыле.  От волнения обоняние разыгралось вовсю, аж в ноздрях защекотало.  Остановившись, она громко чихнула.  Из бойлерной вылезла последняя затерявшаяся кошка.  Хвостатое племя явилось в полном составе.

  Однако вонь усиливалась. Котёл ревел, как в аду, и дух от него валил такой, словно в топке одновременно жарилось не меньше дюжины грешников.

  Время на часах приближалось к полуночи.  Под сводами коте
льной дым висел коромыслом.  Вентиляции не помогал и положенный по технологии метод трёхкратного обмена воздуха за час.  Анна поняла, что своими силами не справится, и решительно направилась будить слесаря.

  Дверь в дежурку долго не поддавалась, заклиненная изнутри, и это показалось успевшей измучиться дурными предчувствиями Анне совсем подозрительным.  Крякнув, она налегла посильнее.  Не удержав равновесия, влетела в камору юзом и головой вперёд больно приложилась об угол стола, где, рассыпав по полу шпильки из пучка, потирая мгновенно вскочившую на лбу шишку, обнаружила помещение пустым.  Петьки не было.  Под столом валялась опустевшая поллитровка.

  Внезапно поняв причину возникшего в котельной зловония, Анна похолодела в ужасе.  Похоже, случилось непоправимое.  Каким-то непостижимым образом Зюкин по пьяной харе сгорел в котле…
                Х                Х                Х

  Как слесарь ухитрился сгореть в котле, Анна долго не гадала.  Сей трагический факт предстал в её распалённом воображении уже свершившимся и оттого втрое более ужасным.  Её охватила неудержимая паника, и она вместе с кошками заметалась от котла к телефону и обратно.  Инструкция требовала – доложить.  Но некстати потерялся справочник с номерами.  Ту как назло одна нога у неё зацепилась за другую, и Анна растянулась плашмя, разбросав по полу шлёпанцы.

  Всхлипнув, она приоткрыла оставшийся не заплывшим глаз.  Перед её носом сидел сверчок и стрекотал, злорадно потирая жёсткие крылышки.  Анна нащупала тапок и, по-снайперски прижмурившись, хлопнула с размаху.  Стрекотание стихло.  Осмотрев подошву, она убедилась, что жертва ушла.  В подтверждение тому наглое стрекотание раздалось с другой стороны.  Анна прицелилась и снова ударила тапком.  Теперь застрекотало из всех углов – громко, насмешливо, с издевкой.

  Под потолком котельной стелился сизый слоистый дымок.  Определённо, в топке что-то горело.  Устыдившись, Анна бросила шлёпанцы и скорбно закачала головой:
- Эх, Зюкин, Зюкин, как же это тебя угораздило?

  Часы на стене звонко отбили полночь…

               Х                Х                Х               
 Не успела Анна на подгибающихся ногах доковылять до телефона, как новый звук, не вписывающийся в создаваемый агрегатом, ставший привычный шумовой фон, привлёк её внимание.  Доносился он из соседнего, стоявшего на ремонте котла.  Анна навострила уши и прислушалась.  Догадка не заставила долго ждать.  Если в домах живут домовые, то в котельной, несомненно, поселился…

- Господи, спаси и помилуй!  Котловой!

  Перепуганной Анне не пришло в голову усомниться в его существовании.

- Ох, ох, не к добру!

  Анна на цыпочках приблизилась к пробитой ремонтниками бреши и заглянула в топку.  Внутри было темно, но на куче битого кирпича, сопя, возился некто большой и чёрный.  Анна хотела перекреститься, но рука отнялась, и слова молитвы напрочь выветрились из памяти.

- Котловой!  Надо же, напасть какая!

  Сумбурные мысли шарахались в её воспалённом мозгу вспугнутыми птицами.  Мелкими шажками Анна снова стала подбираться к телефону.  Пожалуй, понадобятся горгаз и пожарная команда… и шестнадцатая бригада тоже!

  … Из топки показалась чья-то всклокоченная голова.  На вымазанной сажей физиономии победоносно сверкали белые зубы.  У Анны подогнулись колени, и она не села, а мешком рухнула на стул.  Хлипкие ножки с хрустом подломились.  Взметнув подолом, Анна повалилась навзничь.

  Из котла выполз вдребезги пьяный слесарь Зюкин, повертел головой и недоуменно проговорил:
- Ну и вонь!  Ну и вонь!  А главное, не пойму, откуда!

                Х                Х                Х

  Спустя полчаса прибыли из горгаза, скорой помощи и пожарной команды.  Сначала из котельной на носилках вынесли Анну, в бреду судорожно сучившую ногами и повторявшую непонятные слова.  Потом оттуда же выгнали стаю кошек и пьяного Петьку.  Последний упорно не желала уходить, и зачем-то порывался залезть обратно в котёл.

  После долгих поисков обнаружили источник смрада. На раскалённом барабане догорало последнее перо.

  … Инструкция по технике безопасности отдыхала…

                Х                Х      
                С А У Н А    С     П О Д О Г Р Е В О М
                (продолжение рассказа «Кошмары в котельной»)
                Происходящие события от начала до конца вымышлены, за
                случайные совпадения автор ответственности не несёт.

                Х                Х                Х

  С некоторых пор Анна перестала любить ночные дежурства.  Посчитав её ненадёжной, но не имея права уволить без приличного повода, начальство прикрепило к ней напарницу – молодую, но раннюю.  Любка мечтала выдвинуться в руководящие работники и трудилась не за страх, а за совесть, не гнушаясь втихомолку стряпать доносы, где Анна неизменно представала в невыгодном свете.  Хотя давно уже на котлах не сушилось постельное и исподнее, и вечерние постирушки отошли в область преданий.  Даже бесшабашный слесарь Зюкин перестал квасить в подсобке.  Кошки которые околели (Анна подозревала, не без Любкиной помощи), которые разбежались.  Сверчки ушли из обсыпанных дустом углов, чуя близкую пропасть.  Одни голуби под крышей расплодились и безнаказанно гадили операторам на столы и головы.  С ними чистоплотная Любка справиться не сумела.
  Настали трудные времена, сулившие несчастья и разор.  Потому что умные люди прекрасно знают – ну какая котельная без кошек и сверчков?!

                Х                Х                Х

  - А дела-то фиговые, Егоровна!  Говорят. Операторов сокращать будут, - незадолго до новогодних праздников сказал Анне слесарь Зюкин, и вопреки обыкновению от него не воняло перегаром.
  Данный факт сразил анну наповал.  Ещё не случалось, чтобы Петька неделями обходился без спиртного.  Куда там, и дня не выдерживал!
- Начальство повадилось шкафы шерстить.  Новая учётчица лютует – ни на минуту не опоздай доложиться.  А теперь это…
  Петр выразительно сморщил породистую, с проблесками родовой аристократии физиономию.  «Злодейка с наклейкой» извела род Зюкиных почти до корней.
- Мать жениться велит, пока совсем не спился…
- Ну и женился бы, - буркнула Анна, угрюмо переваривая сногсшибательную весть.
  Не о зюкинской женитьбе, естественно.  Угроза сокращение дамокловым мечом нависла над головой.  И она догадывалась, откуда ветер дует.  Анне оставалось два года до пенсии.
- Пошлют тебя, Егоровна, дворы мести, - уныло заключил Петька.
- А тебя, родимого, за ворота выпрут!
- Ну, я-то продержусь, - туманно протянул Зюкин.
  Анна рассердилась.
- Спроси, какой дурак за гроши пойдёт на ночных дежурствах ломаться?  Жить стало страшно.  Насосы текут, котлы – все с сюрпризами, трассу через день рвёт.  А ну, ежели шандарахнет?
- Все там будем, - философски попенял Петька. – Беда, старший мастер на инвалидность уходит.  Быть Любке в фаворе.  А тогда мать точно не отвяжется.
  Анна с трудом вникла в суть проблемы.
- Петя, ты о чём?
- Да о ней же, о Любке!  Мать мне её в невесты сватает!
  Зюкин горестно крякнул.  Анна прониклась сочувствием.  Вздохнула жалостливо и, размешивая чай с сахаром, изрекла поучительную фразу из неиссякаемого архива народной мудрости: «Нет злей осенней мухи и девки-вековухи!»
  Любке перевалило хорошо за тридцать, а замуж никто не брал.  Пётр тоже не относился к когорте юнцов зелёных, но его дважды выбрасывали из семей за пьянку.  Жених и невеста стоили друг друга.
- У Любки, верно, не забалуешь, - усмехнулась Анна.
  Сказала, как припечатала.  С потолочной балки свалился дохлый птенец и с душераздирающим хлопком размазался по столешнице, завизировав собой резолюцию  Петру не оставалось шансов.
- Расплодилось их, нерезаных!  Подхватим птичий грипп, - заворчала Анна, сгребая останки на совок.
- Если Любка над нами сядет, ещё раньше скукарекаем, - возразил Пётр.
- А что поделаешь?
- Головой надо думать! – изрёк слесарь и надолго замолчал.
  Наверно, предлагал подсуетиться Анне, поскольку у самого содержимое черепной коробки давно скисло от неумеренных возлияний.  Готовая идея умерла, не родившись.
  … Котёл гудел, насосы визжали на последнем механическом издыхании, а вокруг операторского стола с противным чмоканьем ляпались голубиные лепёшки.  Семейство пернатых справляло тризну по безвременно почившему птенцу.

                Х                Х                Х

  В ночь на первое января дежурить выпало Анне.  Предполагалось, напарница воспользуется положенным за переработку отгулом, но с вечера как ни в чём не бывало, Любка заступила на вахту, предварительно измучив сменщиков склоками и мелочными придирками.  А всё потому, поняла Анна, женишок положил хмельные глазёнки на молоденькую лаборантку химводоочистки Маринку.  В качестве невесты худосочная девица полностью терялась на фоне колоритной Любки, а коммуналка на окраине в комплекте со старой бабкой и чесоточной кошкой не добавляли красавице веса.  Однако Любка, перестраховываясь, бдела в бессменном карауле, не оставив сопернице ни единого шанса.
  В расстроенных чувствах Анна ходила вокруг натужно сипевшего котла.  Кажется, вышел из строя дымосос.  От Петьки было мало толку.  В честь праздника он явился в приподнятом настроении и лёгком подпитии, принёс полную сумку вина и закуски.  Анна тотчас сообразила, почему слесарь весь месяц ходил трезвей водоуказательного стекла.  Копил на угощение.  Непонятно, правда, с какой стати его одолел беспричинный приступ альтруизма.  Слесари никогда не угощали операторов выпивкой.
  Анна вздохнула, засучила рукава и полезла в мотор.  За долгие годы она освоила котельную премудрость от «а» до «я».  Любка ручек замарать не пожелала.  Куда там, мнила себя без пяти минут мастером!  Но в отношении противоположного пола, известно, женская душа мягче воска.  При полном взаимопонимании на пару с Зюкиным обихаживала праздничный стол.
  Лаборантку Маринку не пригласили из дутого принципа…

                Х                Х                Х

  Соблазнившись вкусными запахами, с улицы забежала бродячая собака.
- Кыш-ш!  Пш-шол вон! – завопила Любка, хватая крюк, которым поворачивают задвижки.
  Пёс заметался между котлами, тыкаясь в разбросанный повсюду инвентарь.  На прошлой неделе слесари демонтировали бойлер, расчленили и оставили валяться на полу.  Сначала на обрезках ржавых труб, как на коньках, поехала собака, потом растянулись шпагатом ноги у Любки, и она согнулась дугой, повиснув на остове зарезанного насмерть агрегата.  Петька демонстративно не спешил на помощь суженой… нет, насильно всученной невесте.
  Выручила страдалицу Анна, отцепила от железок и, гневно потрясавшую кулаками, привела к столу.  Интенсивно багровая в праведном гневе, Любка безмолвно разевала рот, порываясь изругать растяп, забывших запереть входную дверь.  Грубейшее нарушение инструкции, грозящее нападением террористов.  Вон, в Чечне…
- Да кому на фиг нужна наша коптильня?  Охолонись, горлышко промочи, сразу и полегчает, - авторитетно заявил Зюкин, наливая полный стакан.
  Не глядя, Любка по инерции проглотила питьё, и глаза у неё полезли из орбит.  Под шумок злокозненный слесарь угостил невесту подкрашенным спиртом.
- Ну, дамы и господа, приговорим старый год!
  До нового оставалось меньше часа…

                Х                Х                Х

  Пробило двенадцать.  В котельной воцарилась почти семейная идиллия.  Мерно гудели котлы, колыхаясь в окулярах гляделок фиолетовыми сполохами доброкачественного пламени, тонко подрагивали стрелки приборов, и насосы поумнели, слаженно выводили монотонную мелодию.
  Пётр Зюкин священнодействовал за праздничным столом, интенсивно оприходуя появлявшиеся из безразмерной спортивной сумки бутылки.  Лил себе в глотку, как в грелку.  Похожая на причастившуюся запретного плода невинную девушку, Любка застенчиво подносила к губам щедро предлагаемые рюмки и сквозь пальцы смотрела на подобравшуюся к разложенному достархану бродячую собаку.  Анна незаметно сливала выпивку в миску с подтаявшим холодцом.  Кто-то должен трезвым оком следить за котлами.
- Ну и жара наверху, крепче, чем в парной.  Хоть баню устраивай!
- А это мысль! – вскричал захмелевший Петька, чувствуя под собой море по колено.
  Анна вздохнула и пошла в подвал перекачивать из баков конденсат.  Потеплевшую, почти сроднившуюся компанию бросать не хотелось.  Настало время попытаться заключить с напарницей мировую.
  Но когда вернулась, молодых и след простыл.  Вместо них, взгромоздив лапы на стол, неблагодарный пёс пожирал заспиртованный холодец.  С котла доносились странные звуки.  По лесенкам звонко дребезжало листовое железо, волочимое наверх в четыре руки.  Молодая пара вплотную занялась устройством личной жизни, но начала почему-то с ремонта оборудования.
- Чем бы дитя не тешилось, - пробормотала Анна и раскрыла сменный журнал.
  Строгости последних месяцев приучили операторов регулярно вести записи. 
  Техника безопасности торжествовала…

                Х                Х                Х

  По-гусиному вытянув шею, Анна настороженно прислушивалась.  Не зря, ох, не зря инструкция запрещает пьянствовать на производстве!  Не иначе на почве пропущенной в честь праздника рюмки у неё начались слуховые галлюцинации.  Перекрывая мощный гул агрегатов, издалека доносились обрывочные отголоски «Лучинушки»:
                «То не ветер ветку клонит,
                Не дубравушка шумит…» -
разобрала она отдельные строки напева и, невольно подчиняясь музыкальному гипнозу, выглянула в окно.  На улице трещал крутой пятнадцатиградусный мороз.  Опушившиеся инеем деревья торчали из куцых сугробов в затяжном ожидании живительных весенних ветров.
   Песня продолжала звучать, настырно пробиваясь сквозь привычную воркотню моторов.  Приблудная собака продрала склеенные хмельной дрёмой глаза, выползла вперёд, задрала морду и взвыла в унисон, виртуозно вписываясь в мотив, словно в щенячьем возрасте изучала сольфеджио.
                «То моё, моё сердечко стонет,
                Как осенний лист дрожит…»
  Не сразу, но Анна догадалась.  Не иначе, Петюня на радостях зачудил.  Неизвестно, кто с кем намучается – он с Любкой или она с ним.  Анна с сарказмом усмехнулась….  Ухмылка самопроизвольно трансформировалась в гримасу…  Фронт котла беззвучно покрылся зигзагообразными трещинами.  Анна застыла в ступоре, как аршин проглотивши.  Невероятно, но факт: наверху таинственно и слаженно пели:
                «Догорай-гори, моя лучина,
                Догорю с тобой и я…»
  Псина подвывала протяжно и тягуче.
- Ох, не к добру!  Вверх глядит – неужели к пожару?
  Покойная бабка Анны знала множество примет, в том числе на животрепещущую тему «вой собаки пророчит беду».
  «Если в стенах видишь руки, не волнуйся, это глюки», - любил прикалываться её младший сынишка.  Анна замотала головой, призывая на помощь толику здравого смысла.  Но не помогло.  Трещины в обмуровке сделались шире и паучьими тенетами расползались в разные стороны…

                Х                Х                Х

  Анна взвизгнула.  Собака коротко рявкнула и полезла прятаться под стол.  От котла отвалился громадный кусок штукатурки и с треском раскололся на щербатой плитке пола.  Обнажилась красная кирпичная кладка.  Котёл протестующее затрубил лужеными глотками вентилятора и дымососа, похожий на доисторического мамонта, с которого питекантропы живьём дерут шкуру, встряхнулся могучей силушкой металлических частей арматуры…
  Песня захлебнулась, и вниз с ужасающим грохотом спикировало нечто, отдалённо напоминающее летающее корыто.  При ближайшем рассмотрении оно им и оказалось.  В нём Анна замачивала бельё в счастливые времена ночных постирушек.  Объект под воображаемые фанфары приземлился у праздничного стола с седоком на борту.  Голый, в чём мать родила, в шапке мыльной пены горделиво восседал пьяненький Петька.  Приложившись лбом о стену, слесарь разинул рот и с дурацким видом изрёк вопиюще мудрую мысль из старого детского стихотвореньица: «Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы наш рассказ!»
  На соседнем котле прыгала и хохотала лаборантка Маринка, зачем-то тыкавшая пальцем под потолок.  И непонятно было, что интересного она там увидела, если основная часть спектакля разворачивалась внизу.
  Снялась с насеста и заметалась под крышей оголтелая голубиная стая.  Со страху у птиц приключилась медвежья болезнь, и они завалили участников трагикомедии мокрыми вонючими плюхами.
  Надрывался в агонии, взывая о помощи, пораненный котёл…

                Х                Х                Х

  Подмога подоспела в рекордные сроки, приглашённая упившейся сладостью мелкого отмщения Маринкой.  Подъехали милиция, газовая служба и «скорая помощь».  Облупленный котёл загасили, изукрашенного синяками Петьку вытряхнули из корыта и погрузили на носилки.  А когда хватились Любки, нигде её не нашли.  Спасатели долго не понимали, отчего весело и глумливо хихикает лаборантка Маринка.  Наконец сообразили, глянули вверх…  Зрелище слабонервным для просмотра не рекомендовалось!
  На газопроводе, похожая на пресловутую собаку на заборе, громоздилась пропавшая, елозила мокрым пузом по пыльной трубе и сорванным голосом шипела о помощи.  Устроенная на котле сауна дала трещину в обмуровке, тяжёлая лохань с ускорением понеслась по накренившейся площадке и в бреющем полёте выронила пассажирку.  Запоздало устыдившись, Любкину наготу целомудренно прикрыли голуби, испачкав с головы до ног липкими следами диареи.
  Сорванная с трубы, Любка похитила чью-то телогрейку и, не убоявшись ни ветра, ни мороза, унеслась подальше от срама, и с тех пор её в котельной не видели.
  За спинами присутствующих, забравшись четырьмя лапами на праздничный стол, победительницей пировала бродячая собака…

                Х                Х                Х

  В новом году в котельную вернулась идиллия послевоенного бытия.  Слаженно и умиротворённо урчали работающие агрегаты.  Ремонтники дорезали и вынесли испорченный бойлер и установили новый, сиявший зелёной, из-под малярной кисти, рубашкой.  Вылеченный специалистами-печниками котёл радовал глаз свежестью обмуровки.  У мисок резвился выводок малолетних котят.  Сбежавшие кошки вернулись в родные пенаты с богатым приплодом.  Из дальнего угла робко подавал голос выживший в смуте сверчок.
  Пётр Зюкин валялся в подсобке мордой на верстак и локтями размазывал пролившуюся из маслёнки смазку.
  На котле появилась Анна с полным тазом свежевыстиранного белья и победными флагами вывесила по всем фронтам кальсоны и пододеяльники.
  Инструкция по технике безопасности – она не стена, изволила подвинуться…

                Х                Х                Х
 

               
                С А У Н А    С     П О Д О Г Р Е В О М
                (продолжение рассказа «Кошмары в котельной»)
                Происходящие события от начала до конца вымышлены, за
                случайные совпадения автор ответственности не несёт.

                Х                Х                Х

  С некоторых пор Анна перестала любить ночные дежурства.  Посчитав её ненадёжной, но не имея права уволить без приличного повода, начальство прикрепило к ней напарницу – молодую, но раннюю.  Любка мечтала выдвинуться в руководящие работники и трудилась не за страх, а за совесть, не гнушаясь втихомолку стряпать доносы, где Анна неизменно представала в невыгодном свете.  Хотя давно уже на котлах не сушилось постельное и исподнее, и вечерние постирушки отошли в область преданий.  Даже бесшабашный слесарь Зюкин перестал квасить в подсобке.  Кошки которые околели (Анна подозревала, не без Любкиной помощи), которые разбежались.  Сверчки ушли из обсыпанных дустом углов, чуя близкую пропасть.  Одни голуби под крышей расплодились и безнаказанно гадили операторам на столы и головы.  С ними чистоплотная Любка справиться не сумела.

  Настали трудные времена, сулившие несчастья и разор.  Потому что умные люди прекрасно знают – ну какая котельная без кошек и сверчков?!

                Х                Х                Х

  - А дела-то фиговые, Егоровна!  Говорят. Операторов сокращать будут, - незадолго до новогодних праздников сказал Анне слесарь Зюкин, и вопреки обыкновению от него не воняло перегаром.

  Данный факт сразил Анну наповал.  Ещё не случалось, чтобы Петька неделями обходился без спиртного.  Куда там, и дня не выдерживал!

- Начальство повадилось шкафы шерстить.  Новая учётчица лютует – ни на минуту не опоздай доложиться.  А теперь это…

  Петр выразительно сморщил породистую, с проблесками родовой аристократии физиономию.  «Злодейка с наклейкой» извела род Зюкиных почти до корней.

- Мать жениться велит, пока совсем не спился…

- Ну и женился бы, - буркнула Анна, угрюмо переваривая сногсшибательную весть.

  Не о зюкинской женитьбе, естественно.  Угроза сокращение дамокловым мечом нависла над головой.  И она догадывалась, откуда ветер дует.  Анне оставалось два года до пенсии.

- Пошлют тебя, Егоровна, дворы мести, - уныло заключил Петька.

- А тебя, родимого, за ворота выпрут!

- Ну, я-то продержусь, - туманно протянул Зюкин.

  Анна рассердилась.

- Спроси, какой дурак за гроши пойдёт на ночных дежурствах ломаться?  Жить стало страшно.  Насосы текут, котлы – все с сюрпризами, трассу через день рвёт.  А ну, ежели шандарахнет?

- Все там будем, - философски попенял Петька. – Беда, старший мастер на инвалидность уходит.  Быть Любке в фаворе.  А тогда мать точно не отвяжется.

  Анна с трудом вникла в суть проблемы.

- Петя, ты о чём?

- Да о ней же, о Любке!  Мать мне её в невесты сватает!

  Зюкин горестно крякнул.  Анна прониклась сочувствием.  Вздохнула жалостливо и, размешивая чай с сахаром, изрекла поучительную фразу из неиссякаемого архива народной мудрости: «Нет злей осенней мухи и девки-вековухи!»

  Любке перевалило хорошо за тридцать, а замуж никто не брал.  Пётр тоже не относился к когорте юнцов зелёных, но его дважды выбрасывали из семей за пьянку.  Жених и невеста стоили друг друга.

- У Любки, верно, не забалуешь, - усмехнулась Анна.

  Сказала, как припечатала.  С потолочной балки свалился дохлый птенец и с душераздирающим хлопком размазался по столешнице, завизировав собой резолюцию  Петру не оставалось шансов.

- Расплодилось их, нерезаных!  Подхватим птичий грипп, - заворчала Анна, сгребая останки на совок.

- Если Любка над нами сядет, ещё раньше скукарекаем, - возразил Пётр.

- А что поделаешь?

- Головой надо думать! – изрёк слесарь и надолго замолчал.

  Наверно, предлагал подсуетиться Анне, поскольку у самого содержимое черепной коробки давно скисло от неумеренных возлияний.  Готовая идея умерла, не родившись.

  … Котёл гудел, насосы визжали на последнем механическом издыхании, а вокруг операторского стола с противным чмоканьем ляпались голубиные лепёшки.  Семейство пернатых справляло тризну по безвременно почившему птенцу.

                Х                Х                Х

  В ночь на первое января дежурить выпало Анне.  Предполагалось, напарница воспользуется положенным за переработку отгулом, но с вечера как ни в чём не бывало, Любка заступила на вахту, предварительно измучив сменщиков склоками и мелочными придирками.  А всё потому, поняла Анна, женишок положил хмельные глазёнки на молоденькую лаборантку химводоочистки Маринку.  В качестве невесты худосочная девица полностью терялась на фоне колоритной Любки, а коммуналка на окраине в комплекте со старой бабкой и чесоточной кошкой не добавляли красавице веса.  Однако Любка, перестраховываясь, бдела в бессменном карауле, не оставив сопернице ни единого шанса.

  В расстроенных чувствах Анна ходила вокруг натужно сипевшего котла.  Кажется, вышел из строя дымосос.  От Петьки было мало толку.  В честь праздника он явился в приподнятом настроении и лёгком подпитии, принёс полную сумку вина и закуски.  Анна тотчас сообразила, почему слесарь весь месяц ходил трезвей водоуказательного стекла.  Копил на угощение.  Непонятно, правда, с какой стати его одолел беспричинный приступ альтруизма.  Слесари никогда не угощали операторов выпивкой.

  Анна вздохнула, засучила рукава и полезла в мотор.  За долгие годы она освоила котельную премудрость от «а» до «я».  Любка ручек замарать не пожелала.  Куда там, мнила себя без пяти минут мастером!  Но в отношении противоположного пола, известно, женская душа мягче воска.  При полном взаимопонимании на пару с Зюкиным обихаживала праздничный стол.

  Лаборантку Маринку не пригласили из дутого принципа…

                Х                Х                Х

  Соблазнившись вкусными запахами, с улицы забежала бродячая собака.

- Кыш-ш!  Пш-шол вон! – завопила Любка, хватая крюк, которым поворачивают задвижки.

  Пёс заметался между котлами, тыкаясь в разбросанный повсюду инвентарь.  На прошлой неделе слесари демонтировали бойлер, расчленили и оставили валяться на полу.  Сначала на обрезках ржавых труб, как на коньках, поехала собака, потом растянулись шпагатом ноги у Любки, и она согнулась дугой, повиснув на остове зарезанного насмерть агрегата.  Петька демонстративно не спешил на помощь суженой… нет, насильно всученной невесте.

  Выручила страдалицу Анна, отцепила от железок и, гневно потрясавшую кулаками, привела к столу.  Интенсивно багровая в праведном гневе, Любка безмолвно разевала рот, порываясь изругать растяп, забывших запереть входную дверь.  Грубейшее нарушение инструкции, грозящее нападением террористов.  Вон, в Чечне…

- Да кому на фиг нужна наша коптильня?  Охолонись, горлышко промочи, сразу и полегчает, - авторитетно заявил Зюкин, наливая полный стакан.

  Не глядя, Любка по инерции проглотила питьё, и глаза у неё полезли из орбит.  Под шумок злокозненный слесарь угостил невесту подкрашенным спиртом.

- Ну, дамы и господа, приговорим старый год!

  До нового оставалось меньше часа…

                Х                Х                Х

  Пробило двенадцать.  В котельной воцарилась почти семейная идиллия.  Мерно гудели котлы, колыхаясь в окулярах гляделок фиолетовыми сполохами доброкачественного пламени, тонко подрагивали стрелки приборов, и насосы поумнели, слаженно выводили монотонную мелодию.

  Пётр Зюкин священнодействовал за праздничным столом, интенсивно оприходуя появлявшиеся из безразмерной спортивной сумки бутылки.  Лил себе в глотку, как в грелку.  Похожая на причастившуюся запретного плода невинную девушку, Любка застенчиво подносила к губам щедро предлагаемые рюмки и сквозь пальцы смотрела на подобравшуюся к разложенному достархану бродячую собаку.  Анна незаметно сливала выпивку в миску с подтаявшим холодцом.  Кто-то должен трезвым оком следить за котлами.

- Ну и жара наверху, крепче, чем в парной.  Хоть баню устраивай!

- А это мысль! – вскричал захмелевший Петька, чувствуя под собой море по колено.

  Анна вздохнула и пошла в подвал перекачивать из баков конденсат.  Потеплевшую, почти сроднившуюся компанию бросать не хотелось.  Настало время попытаться заключить с напарницей мировую.

  Но когда вернулась, молодых и след простыл.  Вместо них, взгромоздив лапы на стол, неблагодарный пёс пожирал заспиртованный холодец.  С котла доносились странные звуки.  По лесенкам звонко дребезжало листовое железо, волочимое наверх в четыре руки.  Молодая пара вплотную занялась устройством личной жизни, но начала почему-то с ремонта оборудования.

- Чем бы дитя не тешилось, - пробормотала Анна и раскрыла сменный журнал.

  Строгости последних месяцев приучили операторов регулярно вести записи.
 
  Техника безопасности торжествовала…

                Х                Х                Х

  По-гусиному вытянув шею, Анна настороженно прислушивалась.  Не зря, ох, не зря инструкция запрещает пьянствовать на производстве!  Не иначе на почве пропущенной в честь праздника рюмки у неё начались слуховые галлюцинации.  Перекрывая мощный гул агрегатов, издалека доносились обрывочные отголоски «Лучинушки»:
                «То не ветер ветку клонит,
                Не дубравушка шумит…» -
разобрала она отдельные строки напева и, невольно подчиняясь музыкальному гипнозу, выглянула в окно.  На улице трещал крутой пятнадцатиградусный мороз.  Опушившиеся инеем деревья торчали из куцых сугробов в затяжном ожидании живительных весенних ветров.

   Песня продолжала звучать, настырно пробиваясь сквозь привычную воркотню моторов.  Приблудная собака продрала склеенные хмельной дрёмой глаза, выползла вперёд, задрала морду и взвыла в унисон, виртуозно вписываясь в мотив, словно в щенячьем возрасте изучала сольфеджио.
                «То моё, моё сердечко стонет,
                Как осенний лист дрожит…»

  Не сразу, но Анна догадалась.  Не иначе, Петюня на радостях зачудил.  Неизвестно, кто с кем намучается – он с Любкой или она с ним.  Анна с сарказмом усмехнулась….  Ухмылка самопроизвольно трансформировалась в гримасу…  Фронт котла беззвучно покрылся зигзагообразными трещинами.  Анна застыла в ступоре, как аршин проглотивши.  Невероятно, но факт: наверху таинственно и слаженно пели:
                «Догорай-гори, моя лучина,
                Догорю с тобой и я…»

  Псина подвывала протяжно и тягуче.

- Ох, не к добру!  Вверх глядит – неужели к пожару?

  Покойная бабка Анны знала множество примет, в том числе на животрепещущую тему «вой собаки пророчит беду».

  «Если в стенах видишь руки, не волнуйся, это глюки», - любил прикалываться её младший сынишка.  Анна замотала головой, призывая на помощь толику здравого смысла.  Но не помогло.  Трещины в обмуровке сделались шире и паучьими тенетами расползались в разные стороны…

                Х                Х                Х

  Анна взвизгнула.  Собака коротко рявкнула и полезла прятаться под стол.  От котла отвалился громадный кусок штукатурки и с треском раскололся на щербатой плитке пола.  Обнажилась красная кирпичная кладка.  Котёл протестующее затрубил лужеными глотками вентилятора и дымососа, похожий на доисторического мамонта, с которого питекантропы живьём дерут шкуру, встряхнулся могучей силушкой металлических частей арматуры…

  Песня захлебнулась, и вниз с ужасающим грохотом спикировало нечто, отдалённо напоминающее летающее корыто.  При ближайшем рассмотрении оно им и оказалось.  В нём Анна замачивала бельё в счастливые времена ночных постирушек.  Объект под воображаемые фанфары приземлился у праздничного стола с седоком на борту.  Голый, в чём мать родила, в шапке мыльной пены горделиво восседал пьяненький Петька.  Приложившись лбом о стену, слесарь разинул рот и с дурацким видом изрёк вопиюще мудрую мысль из старого детского стихотвореньица: «Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы наш рассказ!»

  На соседнем котле прыгала и хохотала лаборантка Маринка, зачем-то тыкавшая пальцем под потолок.  И непонятно было, что интересного она там увидела, если основная часть спектакля разворачивалась внизу.

  Снялась с насеста и заметалась под крышей оголтелая голубиная стая.  Со страху у птиц приключилась медвежья болезнь, и они завалили участников трагикомедии мокрыми вонючими плюхами.

  Надрывался в агонии, взывая о помощи, пораненный котёл…

                Х                Х                Х

  Подмога подоспела в рекордные сроки, приглашённая упившейся сладостью мелкого отмщения Маринкой.  Подъехали милиция, газовая служба и «скорая помощь».  Облупленный котёл загасили, изукрашенного синяками Петьку вытряхнули из корыта и погрузили на носилки.  А когда хватились Любки, нигде её не нашли.  Спасатели долго не понимали, отчего весело и глумливо хихикает лаборантка Маринка.  Наконец сообразили, глянули вверх…  Зрелище слабонервным для просмотра не рекомендовалось!

  На газопроводе, похожая на пресловутую собаку на заборе, громоздилась пропавшая, елозила мокрым пузом по пыльной трубе и сорванным голосом шипела о помощи.  Устроенная на котле сауна дала трещину в обмуровке, тяжёлая лохань с ускорением понеслась по накренившейся площадке и в бреющем полёте выронила пассажирку.  Запоздало устыдившись, Любкину наготу целомудренно прикрыли голуби, испачкав с головы до ног липкими следами диареи.

  Сорванная с трубы, Любка похитила чью-то телогрейку и, не убоявшись ни ветра, ни мороза, унеслась подальше от срама, и с тех пор её в котельной не видели.

  За спинами присутствующих, забравшись четырьмя лапами на праздничный стол, победительницей пировала бродячая собака…

                Х                Х                Х

  В новом году в котельную вернулась идиллия послевоенного бытия.  Слаженно и умиротворённо урчали работающие агрегаты.  Ремонтники дорезали и вынесли испорченный бойлер и установили новый, сиявший зелёной, из-под малярной кисти, рубашкой.  Вылеченный специалистами-печниками котёл радовал глаз свежестью обмуровки.  У мисок резвился выводок малолетних котят.  Сбежавшие кошки вернулись в родные пенаты с богатым приплодом.  Из дальнего угла робко подавал голос выживший в смуте сверчок.
ъ
  Пётр Зюкин валялся в подсобке мордой на верстак и локтями размазывал пролившуюся из маслёнки смазку.

  На котле появилась Анна с полным тазом свежевыстиранного белья и победными флагами вывесила по всем фронтам кальсоны и пододеяльники.

  Инструкция по технике безопасности – она не стена, изволила подвинуться…

                Х                Х                Х
 

               

                Х