Флюорография

— Что происходит вокруг? — Да просто ху*ня. —
— Просто ху*ня полагаете, вы? — Полагаю.
Я это сам уж давно, уж давно наблюдаю,
Я это сам уж давно, уж давно наблюдаю.
И это всё, на*ер, бл*ть, беспокоит меня.

Владимир Нежный.



На прошлой неделе, когда на работе внезапно оказался полный аврал — пришло распоряжение директора: всем сотрудникам пройти флюорографию. Как и положено, я протянул до последнего, и позавчера посетил поликлинику. Признаюсь, особого удовольствия от облучения прежде я никогда не испытывал. Собственно, как и в этот раз. Но одно явление меня поразило до глубины души, если я таковой обладаю, чьё наличие пока не доказано, ни наукой, ни религией.
Ежедневно сталкиваясь с особого рода, характерной только для нашей страны, несправедливостью, невольно думаешь о необходимости её существования. Природа боится пустоты — это известно, как и известно то, что ничто в нашем мире не существует и в принципе не может существовать бесполезно; всё живое имеет своё предназначение, своё место, свой смысл. Однако некоторые события и явления не поддаются никакому логическому, или, во всяком случае, разумному объяснению. Более того, та несправедливость, которая характерна только для нашей страны вообще не должна существовать, однако она почему-то существует, и даже, процветает, блаженствует, если так можно выразиться. Её-то как раз я и познал во время похода в поликлинику.
Весенний, полный радости, некоего ликования в ожидании лета, рассвет наступил неожиданно, внезапно, не спрашивая никого насчёт своего появления, поэтому, он с одной стороны предстал как скромный, но дорогой сердцу подарок, а с другой — как наказание свыше, так как до отпуска ещё 100 дюн ходьбы по песчаной пустыне повседневности, а радоваться тёплому времени года хочется уже сегодня. Проснувшись от незабываемой мелодии звонка будильника, и в то же время уже ненавистного, я в течение почти двух часов приводил себя в порядок, после чего поехал на работу, а оттуда — в поликлинику.
Незабываемая поликлиника предстала передо мной в лучах весеннего солнца несколько необычно, чем прежде, хотя бы два месяца назад, когда сугробы грязного снега мешали всякому представлению о прекрасном. Двухэтажное, позапрошлого столетия здание с обшарпанными стенами, с разбитым окном и скрипящей, сломанной дверью манило тем ранним утром клиентов навестить её. Поднявшись по двум сбитым ступенькам, не прикасаясь к ветхим перилам, я плавно открыл дверь и вошёл в темный коридор бывшей чьей-то усадьбы. Пройдя несколько метров в глубь темноты, я наконец оказался в небольшом светлом вестибюле, прямо перед дверью, на которой красовалась отпечатанная на принтере надпись «Флюорография. Приём ежедневно с 8:00 до 9:00». Вдоль стен по обе стороны двери стояло несколько кушеток, на которых сидели не выспавшиеся пациенты в ожидании своей очереди. Взглянув на часы, я понял, что могу не успеть пройти флюорографию, так как до окончания приёма оставалось каких-то полчаса, а желающих облучиться насчитывало более десяти человек. Впрочем, эта процедура достаточно недолгая, а потому я вполне вписывался в оставшееся время. Значит, надо занять очередь и присесть на свободный угол одной из кушеток и ждать своей очереди.
— Кто последний? — достаточно бодро для этого сонного царства спросил я неожиданно для большинства его представителей.
— Я! — где-то в глубине сидящих и смотрящих на меня людей отозвалась пенсионного возраста женщина. — Но вы, молодой человек, вряд ли успеете.
— Почему?
— Врачиха одна принимает.
Пока я, растерянно осознавал ненужную мне новость, люди, насмотревшись на меня, опять закрыли глаза, и среди них я без труда смог в самом конце стоящих кушеток разглядеть ту женщину, с которой только что обменялся несколькими фразами. Это была молодая пенсионерка, видимо ещё работающая в сером пальто и вязаной шапке с морщинистым лицом и выразительными глазами. Я поспешил подойти к ней поближе и разузнать всё, почему я не успеваю пройти флюорографию.
— А что случилось? — с некоторым содроганием спросил я у женщины.
— Так ведь, кризис, сынок.
— И что?
— Сократили, видать их.
— Кого?
— Врачей. Она одна работает. А должно быть две: одна здесь — указывает на дверь с надписью, — должна выписывать направления, а вторая — там, — показывает рукой в другой конец длинного коридора, — должна облучать. А она одна: и тут, и там. Сначала она выписывает направления здесь, а потом идёт туда.
— Понятно, — с сожалением ответил я.

Расстегнув куртку и расправив кашне, я присел на кушетку. Долго не раздумывая над внезапно появившейся проблемой, я решил, что буду ждать до конца, авось успею. К тому же, в другой день я прийти не смогу. А значит, остаётся только одно: уповать на удачу и профессионализм врача.
Ни для кого не является новостью, что на мир обрушился финансовый кризис, что повсюду идёт массовое сокращение как целых штатов, так и рабочих по отдельности. Ясно, что в настоящих условиях требуется максимум экономии. Однако мне не понятным остаётся следующее: причём тут врачи? Экономия экономией, но сокращать врачей-то зачем, когда у нас в стране и так медицина уровнем ниже, чем даже захудалое образование, где мужчины являются вымирающим видом?
— Так если она одна, то почему приём ведётся только один час в день? — снова я обратился с вопросом к этой женщине.
— Ей же надо ещё распознать все снимки. Сначала она делает снимки, а затем весь день работает с ними и выписывает заключение.
— Так она вообще одна?
— Конечно, — улыбнулась женщина.

Моему изумлению не было предела. Кризис оказался настолько странным, что рентгенолог выполняет все работы: от выбивания чеков до распознания снимков. Или, всё-таки не кризис? Понятно, кризис. И то, что миллиард рублей относительно недавно случайно потерялся, исчез, пропал из пенсионного фонда, по сообщения новостей, это тоже видимо кризис.
За десять минут до окончания приёма я, по счастливой случайности (не буду даваться в подробности) попал в кабинет флюорографии. Через несколько минут я оказался уже около другого кабинета, из-за двери которого доносились одни и те же слова: «Вдохните!.. Не дышать!.. Дышите…»
А кто-нибудь знает зарплату рентгенолога? Честно, стыдно становится за Отчизну. Платный туалет в центре города стоит от 10 до 20 рублей в зависимости от местонахождения. А снимок рентгенолога, который надо сначала сделать, потом — распознать, затем — выписать заключение под свою ответственность, плюс к этому добавилось ещё и работа регистратора — всего 8 рублей 69 копеек. И стоило ли 7 лет учиться ради этого? Видимо, стоило, чтобы потом говорили, что медицина у нас просто ужасная.