Отрывки. Я больше не верю в чудо...

        Я больше не верю в чудо.
        Чудес не бывает. Нет их, как нет и того добренького дяденьки, который, как мы contra spem spero, ухмыляется в свою седую длинную бороду, наблюдая сверху за нами, чтобы в нужный момент дернуть за ниточки, вмешиваясь в жизнь марионеток, дабы мы, ничтоже сумнящеся, не прекратили своей извечной игры в жизнь фатальным концом. Там, за хрупкой тканью этого нереального мира действуют свои законы и свои силы, могучие силы, и, что главное, равнодушные. Им нет никакого дела и никакого интереса до копошения людей-букашек, у них свои собственные дела и проблемы, цели, и побуждения, и заботы…
        «Это ли не чудо?!» спросит священник у восхищенной паствы, и толпа подхватит многолико: «Чудо!» - а я останусь в стороне, в тени, тихонько проговорив так, чтобы этого никто, кроме меня, не услышал:         «Чудес не бывает».
        Чудеса делают люди.
        Вперед, господа-демиурги, стройтесь в очередь, ожидайте своего часа во имя великой идеи, если она у вас есть, закладывайте в залог свою волю, разум и душу, если есть она у вас, а я буду молча наблюдать за вами, тихонько ухмыляясь.
        Нет, не в бороду – это Его прерогатива…
        И пока силы вышние вкупе с верхними будут заниматься своими собственными делами, не обращая ни малейшего внимания на этот лучший из возможных миров, я буду вести свою игру.
        Игру, ставка в которой – жизнь.
        Бога нет, его придумали люди. Оживив тем самым миф, легенду о его существовании, которая пошла гулять по миру, подхваченная блудным ветром веры в чудо.
        Только чудес – не бывает.
        А вот вера – есть, и я, во всеуслышание кричащий: «не верю!», знаю это лучше, чем кто-либо другой. Ибо не верю, что Он есть, и верю, что Его нет, слишком близки друг к другу, и слишком похожи друг на друга. Настолько, что порою не замечаешь, как одно переходит в другое, и тогда из неверия рождается новая вера, во сто крат более сильная, ибо сотворил её – ты, и ты её полноправный хозяин.
        Бога нет, а вот место, которое он должен занимать в сердцах миллионов людей – есть. И оно пустует, это место, ибо никому и в голову не придет занять его в своих интересах, стать новым хозяином этого мира, перекроить его на свой лад, прогнуть мир – под себя, но никак не наоборот. У доброго дяденьки старческий маразм? Может быть. Не мне судить, мне в этой жизни уготована совсем другая участь.
        Не судить, но быть судимым.
        Так почему бы не занять пустующее место, трон без хозяина, уйти из-под опеки миллионов, раствориться в темноте, там, за гранью, из ничего, из глины собственных помыслов и побуждений, словно нового Адама, сотворив бога данного мгновения. Голема, ничего не значащую пустышку, наполненную твоей силой, твоей властью и твоим могуществом, чтобы во весь голос закричать, провозглашая миру:
        - Смотрите, люди, я – Бог!
        Я – Бог.
        Бог.
        Бог ли?