3 - Война

Дом вздыхал и чихал на улицу тоннами пыли сквозь открытый рот. Эта пыль вырывалась наружу и моментально оседала на стене противоположного дома, разложенных коробках. Воздух был насыщен пылью и ни один дождь, пролившийся священным водопадом на землю, не мог упокоить ее.
Пыль – это в сущности тот же прах. Прах миллиардов молекул воздуха, которые умирая, кричат, но так тоненько, что этого совсем не слышно. И, умерев, превращаются в пыль – прах, маленькие серые точечки, неосязаемые, без запаха и едва различимые взглядом. Лишь солнце может обличить их.
И в этом прахе мы храним свои собственные вещи. Этот прах покрывает коробки в гараже, все шесть метров вверх, и обязательно, в самом низу найдется что-то важное, что бережно хранила эта пыль.
Разрывая коричневую жесткую обертку, кладя руки на этот совсем чужой и неизвестный предмет, что хранил прах, быть может, десять лет.
-Какого черта. – Малис одновременным рывком двух рук выхватил сестер из ящика, морщась. У него слезились глаза, и волосы стали серыми от пыли, было больно просто смотреть на кобальт грифов гитар.
-Ты в этом что-нибудь понимаешь? Откуда вообще эта дрянь? Они работают?
-Слишком быстро, идиот. – Сквозь зубы процедил механик. – Откуда мне знать. Я думал, что вышвырнул их нафиг давным-давно.
-Дай-ка мне сюда. – Пилот-недоучка выхватил одну у друга и со всего размаха опустил руку на струны. Они отозвались тихим печальным звуком.
-Такого звука не бывает у бас гитар.
-Откуда мне знать.
-Это уж точно.
Дом счастливо вздохнул. Похоже, ему удалось сберечь то, что он так бережно хранил, жертвуя жизнью молекул воздуха, и передать это тому, кому следует.
-Странный все-таки у тебя дом.
-Не нравится – не живи. – Лили стояла на балконе и по очереди выволакивала из него под свет тусклой лампочки ящики с гаечными ключами.
-Наоборот. – Пожал плечами пилот. - Скорее даже так – очень. Малис, ты не мог бы сыграть что-нибудь?
-Разумеется. – Ответил тот. – Вот только разберусь, как эту бадью держать.
-Я тебе не верю. – Усмехнулся Клод.
Маленький сын больших родителей, он отлично знал, как играть на гитаре, и не менее хорошо знал, что человек, который хранит у себя две гитары, умеет с ними обращаться.
-Хорошо, давайте, сыграйте что-нибудь. – Лили показалась в дверном проеме на первом этаже. – Кстати, Малис, ты знаешь, что это бред – хранить ключи в том месте, от которого до машины добираться через весь дом.
-И что ты предлагаешь? – Прищурился тот.
-Перетащить вниз, сломать шкаф и открыть те комнаты, что за ним. Несложно догадаться, что они там есть, если потолок гаража около шести метров, в то время как в коридоре вдвое ниже.
-И что нам делать с этими комнатами?
-Сдавать! – Воскликнул Клод. Казалось, его глаза приобрели какой-то новый оттенок голубого, такими яркими стали они. – Давай оснуем группу и будем сдавать комнаты членам группы!
-Ну нет уж! – Закричал на него Малис. – Это невозможно! Идет война, понимаешь, война! И мы все военные! И даже ты – военный!
-Даже я? ***, я поперся в эту академию только за тобой, и теперь оказывается, что я виноват! Плевать на войну, что теперь? Нам не жить? Лишь только вздыхать и орать на каждом углу – война?!
Пилот выдохнул и трясущимися руками закурил, развернулся и убежал через открытые ворота гаража.
-Чтоб ты сдох, от тебя столько проблем! – Крикнул ему вслед механик.
-Пир во время чумы, да? Вообще-то не плохая идея, знаешь. – Лили сдернула сорок квадратных метров серой ткани на пол, обнажая остов машины. – Мне нужен двенадцатый ключ и посохи.
-Где я тебе сейчас достану посохи? Хочешь, чтоб меня нахрен посадили? Кидай свои ключи, надо найти барабанщика и клавишника…



И действительно, Лили сломала грубые серые доски шкафа. За несколькими кусками фанеры была дверь. Читатель, ты когда-нибудь видел эти заброшенные, нежилые комнаты, не открывавшиеся по нескольку лет?
О, эта прелесть мертвого духа бывшего хозяина, что прозрачной копотью осела на стенах, поле, потолке и мебели. Старая кровать с кучей желто-белого тряпья, что под ним? Быть может, высохшая мумия с кожей подобной пергаменту? Увы! Лишь Ничего, но все же, тайна поселилась здесь надолго. Выцветшие занавески со странным узором, за которыми – стекло и кирпичная кладка стены! Кто и когда замуровал эту комнату?...
-Судя по размеру где-то должна быть еще одна. – Девица простучала всю стену вдоль кровати, но ничего не достигла.
-Но запах такой, будто здесь точно есть труп. – Заметил Малис. – Сейчас посмотрю под кроватью.
-Да нет там никако.. –Лили нагнулась и запнулась. – Малис, тут что.. кто…
-Что за хрень?! – Механик упал на колени и заглянул под кровать.

Пусто.

-Пошутила, пошутила, не пинайся, урод.


Подобно падающей звезде, что не ведает куда летит, скитается отвергнутый другом человек. Больно от одиночества, но еще больнее от одиночества по вине любимого друга. Ни каких отголосков войны на улицах – лишь всегда улыбающиеся лица прибывающих и отбывающих, честно, искренне улыбающихся.
Неужели они настолько привыкли к войне, что не замечают её.
Да, это так. 
Пир во время чумы. Или обед по расписанию.
Жалкий пилот брел по улице дальше, через центр и к окраинам. Навстречу ему бежали горожане, не потому, что спешили, потому что привыкли бежать. Стрелок или мечник, механик или стратег – уже не осталось простых людей, каждый был лейтенантом или капитаном, полковником или просто рядовым, но каждый стремился вверх, расти и развиваться.
Такие недоучки, как Клод, приведут к краху федерации.
Маленькая личная трагедия.