5 - Риса

Разбудил меня щелчок лампы – с тихим треском, немного с гудением, он нарушил утреннюю тишину. Впрочем, лампа тут же погасла, не раздражая своим светом и звуками меня. Я открыла глаза и прищурилась, глядя на силуэт одевающегося Малиса.
-Прости. – Почти безразлично кинул он, заметив, что я пытаюсь закутаться в одеяло.
Я бездумно кивнула, принимая его извинения, и не менее бездумно уставилась в окно. Казалось бы, когда живешь в столице, в пятнадцати минутах ходьбы от главной площади, не будет видно лучей утреннего солнца – еще желто-розовых, почти прозрачных, не греющих с утра. Нет. Солнце было видно даже отсюда, с третьего этажа нашего старого дома. Оно проникало в комнату непрошенным гостем, заливая все пространство золотисто-белым сиянием, в котором колыхалась пыль яркими искорками. Я, задумавшись, протянула руки к окну, и, прищурившись, стала разглядывать свои руки, по которым прыгали белоснежные блики. Малис, только натянувший штаны, подошел к кровати и встал рядом с ней на колени. Его шероховатые, сильные руки едва коснулись моих, а затем он начал покрывать кожу моих запястий легкими, мимолетными поцелуями, постепенно поднимаясь выше. Когда он едва прикусил кожу рядом с ключицами, я наконец пришла в себя и резко выдохнула. Он отодвинулся, насмешливо глядя на меня.
-Скажи, ты меня любишь? – Я усмехнулась, вороша пальцами его черные волосы. Он лукаво улыбнулся в ответ.
-Не скажу.
-Мерзавец.
-Полностью согласен.
-Малис…
-Да?...
Я скользнула руками по его шее, почти не глядя, но ощущая под пальцами широкие полосы шрамов. Два шрама между шеей и левым плечом… Две параллельных, почти ровных полоски. Шероховатые, грубые, они так и не залечились с тех пор. Ему только исполнилось семнадцать лет, и это была его первая вылазка за рудой.
Правое плечо… широкий, очень широкий рваный шрам… Клинок эльфа…
Под левым локтем, почти круглый шрам, от выстрела… Он защищал моего отца…
Чуть ниже груди, на правой стороне – тонкая белая полоска от броска ритуального эльфийского кинжала. Он тогда защищал меня, впервые в жизни…
Чуть ниже пупка, почти над кромкой штанов – еще один тонкий белый шрам, один из последних…
Малис грубо оттолкнул мои руки и отошел к креслу, на которое была свалена после вчерашнего наша одежда. Я отвернулась от него и закуталась в одеяло как смогла, снаружи были лишь волосы, да верхняя часть лица. Я вновь уставилась в окно, стараясь не прислушиваться к шорохам.
Шелест майки, наспех натянутой через голову, едва слышный звон дужек затягиваемого ремня, тихие хлопки отряхиваемой и быстро приглаживаемой одежды.
Он мог не разговаривать со мной днями. Мог отталкивать меня в сторону, не заботясь о том, что я упаду или ударюсь обо что-то. Мог уходить посреди ночи, оставляя меня мучиться на дни. Мог – потому что он не был в состоянии быть со мной ласковым и нежным. Потому что мы оба понимали – после такой грубости, ночь – это награда и наслаждение для обоих. Не просто секс… А нечто, что мы сами боялись охарактеризовать.
Он ушел из комнаты, так ничего и не сказав.
Я встала чуть позже, позволила себе порядочно отмокнуть в душе и, переодевшись в чистую одежду, спуститься на кухню, чтоб увидеть, как Малис, поспешно жуя что-то на ходу, скрывается в гараже.
Больно-то надо.
Больно.
Надо.
Я закрыла глаза, пытаясь отвлечься от этого злобного чудовища, которое по недоразумению судьбы стало моим любимым человеком.
Нервы не выдержали после появления на кухне Лили. Я сбежала из дома к Ней-Даль О’Риетта, прихватив с собой пару фруктов поесть.

-Молодец, не забудь зайти к банкиру, сказать насчет надбавки. – Довольно кивнул он.
-Можно мне дня три отпуска? – Неохотно спросила Риса, после довольно долгих колебаний.
-Да. Хочешь с Малисом побыть? – Понимающе спросил Ней-Даль О’Риетта. Риса отвернулась, жуя яблоко, которое она с самого начала разговора держала в руках.
-Я даже не знаю… - Тихо, болезненно морщась, протянула Риса. – Я хочу быть рядом с ним, я не смыслю жизни без него… Но когда он рядом мне так больно…
Возникла небольшая ошеломленная пауза, он удивленно смотрел на девушку. Та внезапно устало вздохнула и спрятала лицо в ладонях, оттуда глухо продолжила.
-Вы отлично знали моего отца… Скажите, что бы он сделал?
-Риса, милая, я не знаю! Амек никогда не посвящал нас в свою личную жизнь! – Потрясенно ответил он, пристально глядя на Рису. – Но что бы там ни было… Ты и вправду плохо выглядишь, может, тебе действительно нужно отдохнуть?
-Нет, мне не нужен большой отпуск, три дня нормально. – Отмахнулась Риса. – Простите, что побеспокоила…
Девушка выглядела так, как будто совершенно случайно проговорилась о том, что не хотела открывать, но это что-то наболело на сердце. И теперь, неохотно, идя на попятный, она пыталась замести следы, вновь вернуть на место то, что было прорвалось. Ней-Даль О’Риетта задумчиво проводил взглядом Рису, качая головой.
Девушка прямо-таки сбежала с поля боя, не желая рассказывать что-либо дальше. И так она допустила ошибку – начала жаловаться тому, кому не надо. А и стоило ли жаловаться? С первого взгляда, её устраивало все, что происходило. Она жила в доме у дорогого человека, который значил для неё все, она вроде нужна ему, да и что уж там говорить, они уже давно привыкли к такому «семейному» укладу жизни. Но если присмотреться… Её уже не просто волновало – коробило положение постоянной любовницы известного механика. На большее она и не тянула – он все так же продолжал относиться, как относился в предыдущие годы.
Возможно это было громко сказано, вернее подумано, - но он не ценил её.
Все те же прежние пинки и затрещины, грубые слова и ни капли нежности… Нет, по его глазам она все так же спокойно могла сказать, что она что-то значит для него. Но он сам похоже даже не думал об этом, не замечал этого. Есть – хорошо, это хорошо. Нет… Ну что поделаешь.
Этот странный, болезненный союз… Он ревновал её ко всем знакомым, показывал, что она его девушка, но при этом никогда не стремился сделать ей приятно. Она сама отдавалась вся, но никогда даже не пробовала потребовать что-либо взамен, страдая в своём одиночестве от того, что ему одновременно и все равно, что с ней, и что он никуда её не отпустит.
Он будет контролировать каждый её шаг, но не заботиться о ней.
Зачем он ей такой?
Механик лежал на асфальте в окружении ящиков и какой-то рухляди, раскинув руки по горячей шершавой поверхности, весь пыльный, с закрытыми глазами и чуть приоткрытым ртом. Риса подошла к нему, подумав, присела рядом на корточки. Механик ухмыльнулся и, лениво приподняв руку, щелкнул девушку по лбу. Та лишь вздохнула, уже не обращая внимания, наклонилась и едва коснулась губами его губ. Малис наконец открыл глаза и, когда девушка отодвинулась, пристально посмотрел на неё.
-Что это тебя на уборку потянуло? – буднично, слегка улыбаясь, поинтересовалась Риса, словно и не думала последние полчаса о том, что видеть его больше не может.
-Работа. – лаконично ответил Малис, подкладывая руки под голову.
-Ясно.
-У тебя есть знакомый, хорошо обращающийся с ударными или с синтезатором? – спросил Механик. Риса нахмурилась.
-Балсиер, насколько я помню, прекрасно с синтезатором обращался, и Клай тоже…
-Тащи Балсиера к нам. – Резко выдохнул механик, садясь на асфальт и отряхиваясь.
-Зачем?
-Прекрати задавать тупые вопросы! – вспылил Малис, едва кривясь от раздражения. – Надо и все!
-Мог бы и объяснить! – В ответ вспылила Риса. Наступила пауза, Малис бессмысленно уставился в небо, девушка, едва покраснев от досады, на землю.
-Клод нашел мои старые гитары. – Нехотя сказал Малис. – Я хочу снова создать группу, нужны люди.
-Хорошо, я поговорю с Балсиером. – Без выражения пообещала Риса, поднимаясь с земли. В последний момент Малис схватил её за руку и дернул к себе. Риса досадливо воскликнула, ободрав коленки об асфальт, и недоуменно посмотрела на механика.
-Не зли меня, ладно? – Прошипел он. – И без тебя проблем много, а ругаться с тобой сейчас мне не хочется, не до этого.
-Не до этого?! – Риса вырвала руку и вскочила. – Поздравляю, теперь у тебя для меня даже времени нет!
-Раньше от тебя не было столько проблем! – Разъяренно ответил Малис.
-Да ладно! – Риса с точностью скопировала его лицо – суженные от злости глаза, искривленные не то в усмешке, не то в гримасе губы. – Раньше их было гораздо больше, я бы сказала так!
-Думай себе что хочешь, главное – не мешай. – Малис отвернулся. Риса фыркнула и зашла в дом, делая вид, что ничего не случилось.
Клода нигде не было видно. Судя по всему, Малис уже успел и с ним поругаться, и Клод, не выдержав, ушел. Как бы Риса хотела точно так же взять и уйти. Но не выйдет, с ней этот фокус не пройдет – уж слишком хорошо они с Малисом знают друг друга, чтоб сбегать.
Но слезы, тем не менее, наворачивались на глаза сами, не спрашивая разрешения, не давая скрыть правду даже от себя. Риса ударила изо всех сил ногой кухонный стол, и рывком открыла холодильник, слезящимися глазами ища там что-то. Поиск, равно как и отвлечение себя от слез, закончился ничем, и девушка все так же нервно захлопнула дверцу, прижавшись лбом к спасительной прохладной поверхности. Пара судорожных вздохов, успокоительная прохлада и сжатые в кулаки руки сделали своё дело, успокоив до поры до времени волнующуюся Рису. Простояв еще несколько минут возле холодильника, девушка решительно развернулась и ушла из комнаты, парой секунд позднее – из дома, а через десять минут бега вовсе оказалась у портала, без сожаления уходя на территорию аванпоста.
Пусть она и обещала Малису, что пойдет на аванпост лишь после обеда, но теперь, ввиду очередной ссоры с ним, ей ничего не оставалось, кроме как пойти заранее, ища место для себя. Одна из колонн крытой галереи оказалась самым удобным местом и для размышлений, и для наблюдения за тренирующимися новичками.
Нет, определенно стоило что-то менять. Последний месяц был слишком напряженным. Малис постоянно дергался, что по работе, что и просто по всяким пустякам. После очередной ссоры Риса даже решила уехать на время к брату, чтоб они могли отдохнуть друг от друга, но уехать ничего не сказав так и не смогла. Отъезд пришлось задержать на день из-за нового скандала, бурного и отвратительного… И из-за последующего не менее бурного примирения.
А вот теперь, когда она вернулась, словно ничего и не прошло – все возвратилось на круги своя. Словно они сидели на пороховой бочке, по очереди поднося зажигалку к фитильку и ударяя друг друга по рукам.
Говорят, есть такой душевный недуг, называемый «острой чувствительностью». Это психологическое состояние, в котором любой, даже самый покладистый человек брюзжит, сердится, злится и наконец-таки приходит в ярость, видит лишь недостатки окружающих его людей, или одного человека, а достоинства уже не воспринимаются.
Похоже, эта страшная и злая болезнь уже заразила двоих.
-Балсиер! – внезапно крикнула Риса, увидев в толпе знакомую рыже-каштановую голову. Он поднял голову, отыскивая хозяйку голоса, а потом мгновенно вскарабкался на колонну рядом с девушкой.
-Риса, ня!
-Отстань, дурак! –Рассмеялась девушка, отпихивая Балсиера, лезущего обниматься. – Ну Балсиер!
-Ня, Риса! А что ты так рано? Ты же говорила, что после обеда только зайдешь! Ну да ладно, я все равно рад тебя видеть! И… а?!
-Ну помолчи ты хоть немного, таратор! – Вновь, уже звонко, рассмеялась девушка, затыкая ему рот ладонью. Тот расплылся в улыбке.
-Ну ладно уж тебе, сто лет не виделись!
-Рассказывай, как ты тут. – Риса прислонилась к колонне, разрешая Балсиеру выговориться вволю. Тот долго и в красках описывал свои недавние приключения, заставив девушку еще пару раз искренне рассмеяться и на время отвлечься от своих проблем.
-А ты как? – Наконец, выдохнувшись, спросил Балсиер.
-Да нормально. –Отмахнулась Риса. – Ты мне лучше скажи. Ты свободен?
-В смысле?
-Зеленоглаз группу собирает, музыкальную… А ты неплохо работаешь с синтезатором, так?
-Э, не! Я занят, у меня новички неученые тут! – Замахал руками Балсиер. – Зато могу порекомендовать одного хорошего знакомого.
-Мм?
-Куму. Он тебе понравится…

***
-Неплохо играешь, считай, что принят. – Малис оценивающе окинул взглядом чуть настороженного парня с непослушными черными волосами, кое-как причесанными, которые постоянно выбивались и лезли ему в лицо, которые он все время откидывал, нервно облизывая губы.
-А насчет комнаты? – спросил Куму, слегка пододвигая ногой сиротливо стоящую рядом с ним сумку.
-Оплату в срок, больше ничего не требую. – беспечно откликнулся механик, махая рукой и уходя из гаража. Куму выдохнул, смешивая во вздохе и облегчение и усталость, и может даже каплю раздражения.
Он всегда такой, не обращай внимания. – Улыбнулась Риса, начиная убирать синтезатор в ящик. Куму хмыкнул и вцепился в сумку, не зная, что делать. Риса вытерла рукой лоб и вновь повернулась к нему. – Пойдем, покажу комнату.
Оставив Куму обживаться, Риса медленно поднялась на третий этаж и зашла в их с Малисом комнату, закрыв за собой дверь. Малис сидел откинувшись на стуле, бездумно глядя на небо сквозь старые стекла. Свет, теплый, слегка прокопченный, но мягкий, играл лучами на его лице, появляясь и исчезая в убежищах металлической рамы. Но внезапно механик закрыл глаза и вздохнул, готовясь сказать.
-Ты почему ничего не сказала мне?
-А что я должна была сказать? – Ответила Риса, садясь на кровать спиной к нему.
-Почему ты пропала на аванпосте на весь день? – Спокойный, пока спокойный безучастный голос допрашивал её.
-Работа все-таки. И тем более – я же вернулась, как и обещала. Взяла отгул на три дня.
-Ну хоть что-то ты делаешь, как я тебе говорю.
-Я делаю все как ты скажешь, не заметил? – Слабо огрызнулась Риса.
-Я же тебя просил, не задирай меня…. – Устало простонал Малис, вставая со стула и подходя к девушке. Та поежилась и ничего не ответила. Тогда механик сел рядом и начал хмуро расплетать её косу, неаккуратно дергая за прядки.
-Риса, давай мы просто забудем это. – Хмуро предложил Малис, наматывая пару прядей пепельно-блондинистых волос на палец и поднося их к губам.
-Давай… - Тихо ответила Риса. – Просто пойми, ты не один тут устаешь, я тоже человек!
-Хорошо.
-И это все, что ты скажешь? – Глухо прошептала Риса, закрывая обиженное лицо ладонями. – Господи, знал бы ты, как меня достали эти наши с тобой разборки!
-Думаю, что не меньше, чем меня.
-Ладно. Закрыли тему, с тобой бесполезно говорить об этом… - Вздохнула Риса, думая, что в последнее время их разговоры только и сводились к этому. Малис встал, отпуская её волосы, и пошел к выходу из комнаты. У порога он на секунду остановился, облокотившись на косяк.
-Ложилась бы ты спать.
(этот отрывок написан Сказочницей Ками)