Совершенство

Но каждый, кто на свете жил,
Любимых убивал,
Один жестокостью, другой -
Отравою похвал.
Коварным поцелуем трус,
А смелый - наповал.
О.Уайльд.
"Баллада о Редингской тюрьме"


Море, всегда так успокаивающе однообразное, сегодня шумело как-то особенно, и в шепот волн, как в сотканное полотно, вплеталась другая нить – непохожая на все остальные. Тонкий голос, или плач птиц. Это казалось необъяснимым, и я молча прислушивался, не разбирая слов.
Пустынный пляж, брошенный всеми на растерзание волнам, глядел в небо с одинокой грустью.
По мокрому краю песка, у самой воды, брел человек. В его сгорбленной, усталой походке, было что-то необычное, что-то, что заставило меня встать, и пойти вслед, не догоняя, а изучая и наблюдая за ним.
Его мысли вертелись по какому-то заколдованному кругу, всегда возвращаясь к одному и тому же. Совершенство. Он снова и снова возвращался к этому слову, цепляясь за него, как за последний шанс, как за дружескую руку, протянутую в момент отчаяния. Совершенство, без которого мир бы не существовал.
Он думал о море, об осени и о волшебном закате, который недавно потух. Он думал о зле, которое причинил кому-то очень, очень давно, но именно этот поступок, который больше никогда не повторился, именно он заставлял его возвращаться к созерцанию совершенной природы. Почему нельзя повернуть назад? Почему, разрезав туман рукой, не повернуть течение времени вспять, и не исправить ошибок, так нелепо совершенных, из-за глупой гордости, из-за безмерного самолюбия, из-за рамок, созданных кем-то другим, для кого-то другого? Неужели знаки судьбы ошиблись, сказав, что в волшебную ночь сбывается любое желание?
Ведь даже самое искреннее раскаяние не сравнится с этим чувством. Почему же нельзя ничего исправить? Почему совершенство, данное нам природой - иссякает с каждой секундой? И чем взрослее мы, чем больше знаем, и чем лучше умеем приспосабливаться к жизни среди себе подобных, в обшей стае, и по их законам, тем меньше того первозданного совершенства, естества остается в нас, и тем глубже мы закапываем свои чувства, стремясь лишь не сбиться с натоптанной дорожки. А тех, у кого еще есть выбор, мы инстинктивно принуждаем следовать за нами, повторять наши ошибки, слишком много рассказывая о них, или совершать новые, чиня им препятствия, определяя их судьбу.
Почему же ничего нельзя изменить?...

***
Здравствуй.
Через эту сотню лет – здравствуй.
Здравствуй, моя глупая молодость, моя жестокая и дерзкая молодость. Моя грусть.
Здравствуй, Игорь.
Мы не виделись с тобой слишком долго, чтобы помнить обиды. Да и ты, я вижу, не обижаешься…
Сегодня мы мельком виделись в холле гостиницы, где я живу. Ты узнал меня сразу, и улыбнувшись сказал «привет». Ты был не один, с тобой была красивая женщина – жена, скорее всего. А может, просто знакомая… Я не знаю о тебе ничего. Абсолютно ничего.
Когда я увидел тебя, я понял.
Понял, что иду неверной дорогой.
Понял, что произошло нечто ужасное. Очень давно.
Понял, что мне больно.
И теперь все мысли – там, в том далеком времени.
Я хотел бы сделать так, чтобы все вернулось в ту самую ночь, в ту исходную точку, когда моя жизнь пошла не так, как должна была. Тогда бы все изменилось. Тогда бы я не совершил этой безумной, этой невероятной и глупой ошибки…
Когда я увидел тебя…. я понял.

***
- Дима! – веселый голос остановил парня посреди улицы,  - Димка иди сюда!
Игорь вывешивался из окна на втором этаже и призывно махал рукой. Дима махнул ему в ответ и свернул к подъезду.
Парень дождался пока друг выйдет в дом, и только тогда позволил себе улыбнуться. Не просто улыбнуться, а улыбнуться той самой улыбкой, которой Дима никогда не должен видеть…. Он поспешно закрыл окно, в которое залетали мелкие снежинки, и обернулся к двери.
«Теперь, - подумал он, - Или никогда».
Звонок уже несколько секунд раздавался соловьиной трелью.
- Привет! Слушай, помоги, пожалуйста! Ты же хорошо в компах разбираешься!? – Игорь опять улыбнулся, на этот раз уже другой улыбкой, допустимой, и Дима вошел в квартиру. Игорь посадил друга перед компьютером, и, склонившись над ним, стал рассказывать о своих пользовательских бедах.
- … я же не знаю! Я его раз десять перезагружал, нажимал все, что нужно было, а он все равно. Я не знаю, как мне теперь с него переписать файлы! Я уже все что знал - проверил! Черт возьми, что я только с ним не делал и ни фига! А этот диск мне срочно нужен, - говорил Игорь, а Дима устало пытался выловить из этого словесного потока хоть какую-то полезную информацию…
Пока Дима ковырялся в диспетчере задач, Игорь развлекал его историями о девушках, которые к нему приставали. И это было отнюдь не хвастовством, Дима ни раз был тому свидетелем, так что давно уже не удивлялся. Игорь пользовался популярностью у одноклассниц, и вроде как ему бы стоило этой популярностью пользоваться в прямом смысле, но до этого как-то не доходило.
- …а она берет и наклоняется прямо вот так, - Игорь встал в очень соблазнительную позу, и Дима с удивлением отметил, что это его волнует.
- «Я просто хотела сказать тебе, что не хочу тебя обидеть!» - передразнивая девчачьи интонации, пропищал Игорь, - А потом самым наглым образом хватает меня за задницу! – Игорь изогнулся так, что у Димы появилось странное желание привести его слова в действие.
- Ну, она у тебя и, правда, ничего, - Дима дурачась шлепнул его, - Ах… непризнанная Джей Ло!!
Игорь засмеялся, вновь, отводя глаза.
- В общем, ты должен настроить эту программу под себя. Она на русском, - между тем объяснял Дима, - ты разберешься, если удосужишься прочесть, то, что тебя там написано.
Игорь опять улыбнулся и благодарно сжал его предплечье.
- Ладно тебе, - Дима хотел снять его руку, столь фамильярно дотрагивающуюся до него, но Игорь просто-напросто не дал ему этого сделать. Он искренне, от всей души обнял его, сзади, со спины, так, что Дима не успел удивиться этому и возразить.
Дима никогда не позволял дотрагиваться до себя парням. Его это раздражало. Ну, а уж Игорю тем более. Игорь при всей своей удачливости у девушек, вел себя иногда как откровенный гей.
- Димочка! Если бы ты знал, какой ты хороший… - не сдержавшись, вдруг сказал Игорь и прижался щекой к его плечу. Такой наглости Дима терпеть не собирался, и уже решил высвободиться из объятий, как вдруг случилось абсолютно не запланированное: Игорь развернул его к себе на крутящемся кресле и поцеловал его в губы.
…Несколько секунд, которые длился поцелуй, показавшиеся Игорю минутой, а Диме мгновением – эти несколько секунд длились немного дольше, чем обычно это происходит, когда целуешь человека вот так вот – ни с того, ни с сего. Дима оттолкнул его. Но не сразу. Не с первой же секунды, хотя должен был, должен был – твердил он себе потом. Он оттолкнул друга мягко, как во сне. И только тогда пришел в себя. Он вскочил как ошпаренный, и ни сказав не слова, вылетел из квартиры. А Игорь, будто в замедленном кино закрыл за ним дверь, и, вернувшись в свою комнату, сел на диван и заплакал.

Дима пытался ни о чем не думать и некоторое время спустя, у него это получилось. К вечеру, когда он вернулся от друзей домой, он уже ничего не помнил. Почти ничего.
И тогда зазвонил телефон.
- Слушай, Дим… Не обижайся, ладно? Я пошутить хотел. Это дурость, извини.
- Ладно, - выдавил друг из себя, после долгой паузы, - Просто ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь.
- Да. Я только хотел доказать тебе, что… в этом ничего ужасного нет.
- Что?! Я абсолютно нормальный, и нет во мне ничего такого! А если тебе на месте не сидится, то приставай к кому-нибудь другому, а то я ведь и ударить тебя могу! Пойми, я всегда к тебе относился терпимее, чем к другим парням – просто потому, что ты по большей части, вел себя как девочка. Если ты помнишь, я не раз спасал тебя от избиений во дворе, да и что там говорить, я всегда тебя защищал. Даже слухи ходили, что мы с тобой два пидора. Но и это меня не волновало – я же знаю, что ты нормальный! Но… какого же фига ты теперь пытаешься убедить меня, что все это время я общался с гомиком? Или, это правда? В таком случае молчать – это гнусно. Ты мог бы сказать мне. И я не понимаю, что ты пытаешься доказать, если знаешь, что я сплю только с девушками, и то не со всеми подряд.
В трубке раздался длинный вздох.
- Ты хочешь мне еще что-то сказать? – спросил Дима.
- Да, - прошептал Игорь, и Диме показалось, что из трубки в его ухо каким-то образом проникает теплое дыхание друга, - Но я не могу по телефону. Раз уж ты решил выяснить со мной отношения, то давай сделаем это при встрече…
- Хорошо.
- Завтра увидимся, хочешь, ты зайдешь ко мне, и я тебе все расскажу.
- Я не хочу ждать до завтра. Я хочу знать все сегодня – раз и навсегда. Я хочу сейчас поговорить с тобой об этом.
- Но я не могу…
- Можешь. Я прекрасно знаю, что ты можешь. Так что давай, выходи, я через пять минут буду у твоего подъезда.
- Дима, не надо…
- Надо! Мне все это надоело!
- Дима…
- Все. До встречи, - Дима раздраженно бросил трубку, и, схватив открытую банку пива, осушил ее до половины. Игорь положил трубку, и опустился на пол, не в силах стоять. Из его глаз катились слезы.

Недавно выпавший снег сверкал в свете тусклого фонаря. Игорь вышел из подъезда. Его лицо было завешено волосами – длинная отросшая челка, а сверху был надет капюшон. Дима ждал его на холоде, казалось нервно, куря.
- Идем, на скамейке посидим.
Они сели, и Игорь тоже закурил, глубоко затягиваясь. Друг смотрел на него, пытаясь найти в дрожащей руке с сигаретой ответ. Какие-то странные мысли лезли ему в голову.
«Зачем я столько выпил? В голове звенит. Как бы не потерять контроль над собой, - думал он. - А то он спросит, не хочу ли я кофе и чего там еще, мы поднимемся к нему в квартиру, (его родители-то уехали). Он меня опять поцелует как утром, а я… а что я? А вдруг я не оттолкну его? А вдруг?! Вдруг мне понравится? Ведь утром… ведь утром…. Фу, черт знает что в голову лезет!»
- Так что ты мне сказать хотел, чего по телефону не можешь? – перебив собственные мысли спросил Дима.
- Дим, давай не будем сегодня продолжать этот разговор? Я не хочу потерять… твою дружбу. А ты, я вижу, настроен… порвать со мной отношения…
- Порвать? Рвут отношения только те, у кого были «отношения»… А у нас с тобой не было. И рвать нечего. Мы просто друзья!
«Что я несу???! Зачем я вообще так на него злюсь?»
- Думай, как хочешь. Знаешь, я уже жалею, что поцеловал тебя.
Дима поднял брови с усмешкой.
- Давай не будем об этом говорить, - еще раз попросил Игорь. Тихо, почти ласково…
- Почему? Тебя это задевает? Ты… голубой? – довольно бестактно наступал друг.
Игорь вскочил со скамейки.
- Слушай, ну не надо! – проговорил он срывающимся голосом. Капюшон упал назад, но из-за волос глаз не было видно.
- Ответь, раз уж я спросил, - Дима тоже поднялся.
- Я не буду тебе ничего отвечать! – Игорь ровным шагом направился в свой подъезд.
«Это уж слишком. То целует, то вертит задницей, то посылает…» – Дима казался себе более пьяным, чем был на самом деле.
- Игорь! Подожди! – Дима догнал его уже у двери в квартиру.
Игорь повернулся к нему. В подъезде было светло, а лицо Игоря блестело от слез.
- Ну что ты хочешь? Ну, оставь меня, Дима… - плакал он. В замке уже был вставлен ключ, но Игорь был так растерян, что не успел повернуть его.
- Прекрати свою истерику! – прикрикнул на него друг, пряча под агрессией испуг.
- Дима, не заставляй меня… - он отчаялся что-либо сделать,  опустился по стенке на пол, и сел, обняв свои колени, закрыв лицо.
«Урод я. Что я к нему привязался? Может, у него какие-то проблемы, а я как дебил твержу свое… Он же извинился за свою шутку, даже если это была не шутка…»
- Да, ладно, Игореш, я что-то… ну, перестань, - Дима наклонился к нему, - Вставай.
Игорь только начал рыдать громче, и этот сдавленный плач действовал на Диму как пощечины. Он открыл дверь и впихнул Игоря в квартиру. Игорь встал на ноги, и стал медленно стаскивать с себя куртку и обувь, молча и не глядя на друга. Дима тоже снял верхнюю одежду, но остался стоять у двери, прислонившись к ней спиной.
«Вот мы и в квартире… но что-то я совсем пьяный. Наверное, будь он посмелее… Наверное, я может лежал бы с закрытыми глазами, это ведь не считалось бы… А черт! Считалось бы! Как я вообще могу такое думать? Вот мерзость!»
- Я не хотел тебе этого говорить, - заговорил Игорь, повернувшись к Диме, - По крайней мере сегодня. Но ты заставляешь меня…. Может, потому, что хочешь это услышать…? Скажи, хочешь?
- Услышать что?
- Ты и сам знаешь! Я люблю тебя, - ответил Игорь как-то просто. Дима на несколько секунд перестал дышать. Нет, он ожидал услышать что-то подобное. И даже, возможно, именно этих слов он ожидал – догадаться было не трудно. Но. Но он не знал, что эти слова имеют такую силу над его психическим состоянием. Сердце забарабанило как бешенное, захотелось сесть, а лучше лечь. И чего-нибудь выпить.
- Я сегодня поцеловал тебя, но этого больше не повторится, - продолжил Игорь, глядя другу в глаза, -  я не хочу терять нашу дружбу. Не хочу терять возможность видеть тебя, разговаривать с тобой. Мне больше от тебя ничего не нужно,  - у него не хватило дыхания, голос задрожал, и чтобы Дима не видел, как из его глаз снова покатятся слезы, Игорь отвернулся и прошел в свою комнату.
Друг постоял немного в коридоре и пошел за ним. Игорь сидел на кровати, вытирая ладонями слезы с щек.
 «Боже… все подозрения оказывается, обоснованы…. Бедный Димка. Может обнять его?... Я обниму его. Я сейчас его обниму. Фу! Не надо было столько пить. Черт».
- Дима… - Игорь упал лицом на подушку, - Димочка… Как я давно хотел тебе это сказать. Я люблю тебя. И мне хорошо от этого… Я тебя очень люблю, Димочка…
Дима нетвердым шагом приблизился к кровати.
- Игорь, но ты, же все понимаешь… я могу предложить тебе только дружбу.
- Я понимаю, - Игорь обернулся, - И хочу сказать тебе спасибо за то, что ты мне это говоришь… Дима… - голос опять понизился до шепота.
Дима сел на край кровати.
«Он сейчас положит мне руку на плечо, а я ничего не буду делать, как будто не чувствую. Он поймет, что я, как бы, не против и поцелует в шею. Будет тепло, и мне захочется, чтобы он опять меня поцеловал… Черт! Я что, хочу, чтобы он меня поцеловал?», - лихорадочно думал Дима.
Но ничего не произошло. Игорь в изнеможении лежал, и не плакал уже, а просто лежал, отходя, словно от обморока, а Дима сидел к нему спиной.
- Гарик… у нас с тобой получается просто драма. Можно фильм снимать. В конце я повешусь, а ты выпьешь яд. Или наоборот. Я решу, что ты из-за меня покончил с собой и не смогу с этим жить, начну думать, что бы было, если бы я согласился с тобой переспать…
- Разве я прошу у тебя этого?! – в отчаянии прокричал Игорь, - Я говорю, что люблю тебя по-настоящему! Мне ничего не нужно! Просто быть рядом…
Дима обернулся.
- Ну, что бы было, если бы я согласился с тобой… быть рядом… И, может быть, тогда решу, что глупая мораль не стоила твоей смерти…
«Черт. Я брежу. А он сейчас коснется меня! – паниковал Дима, - А вдруг мне понравится?! Черт!»
Игорь долго смотрел ему в глаза, а потом прижался к его плечу, обняв, словно Дима разрешил ему это. Дима застыл, прислушиваясь к самому себе.
«Почему, черт подери, мне так хорошо?.. Почему мне не хочется оттолкнуть его? Надо сделать это. Срочно. Черт, я не могу. Я не могу! Просто убрать от себя его руки. Или просто встать. Черт подери, да провались все. Почему мне не хочется его оттолкнуть?!».
Игорь все еще прижимался к нему, осознавая, что еще немного, и он сойдет с ума. В груди от боли все сжималось, и еще, кажется, он не дышал.
Дима, наконец, собравшись, мягко отстранил его от себя и встал на ноги.
- Нет. Я не могу... Давай забудем обо всем, что здесь произошло. Я ничего не слышал, ты ничего не говорил. Все! Я пойду.
- Нет! – крикнул обезумевший в конец Игорь, - Нет! Я сказал, что я люблю тебя! И ты не отнимешь у меня этого! Разве тебе жалко, что я тебя обнял? Боже… ну, почему ты… Дима… - Игорь упал перед ним на колени, - Димочка! Ну, побудь со мной! Я на все готов ради тебя! Ну, останься со мной!... Я сделаю, чтобы тебе было хорошо. Только останься…
- Успокойся! – сказал Дима, - Не говори глупости. Встань!
- Дима, только не уходи теперь. Останься. Я не притронусь к тебе. Просто побудь со мной немного. Просто, - ответил Игорь тише.
- Хорошо, хорошо, - Дима потянул его за руку с пола, - Только успокойся. У тебя пиво есть?
- Да, есть, - Игорь держал его руку в своей, но потом с сожалением отпустил, - Сейчас принесу.
- Давай, - Дима опустился в кресло, и стал смотреть в окно, сквозь полупрозрачные занавески. В свете фонарей видно было, как падает снег.
Игорь скоро вернулся, неся в руке две запотевшие от холода банки, а Дима включил телевизор. Друг уселся у его ног, на ковер, плечом касаясь его ноги, и сделал глоток холодного напитка.
- Свет выключи, - попросил вдруг Дима.
Игорь быстро поднялся и, выполнив просьбу, вернулся на свое место. Он всей кожей ощущал, присутствие любимого человека, и это сводило с ума…
- Игорь, ты не расстраивайся, ладно?... – вдруг сказал Дима, и друг почувствовал, как ему на плечо легла теплая рука. Игорь обернулся и долго смотрел ему в глаза.
- Я люблю тебя, - прошептал он.
- Я тебя… тоже, - Дима запнулся на полуслове, и замолчал, но потом быстро продолжил, - Как друга….
Игорь взял его за руку, и сжал, стараясь удержать слезы.
- Иди сюда, - сказал Дима, а у Игоря закружилась голова, и стало медленно темнеть в глазах. Он забрался в теплое кресло, к парню которого хотел больше всех на свете, и прижался щекой к его плечу. Наверное, это был обморок, потому, что в этот момент Игорь отключился. Дима почувствовал, что произошло, и потрепал парня за плечи.
- Игорь, Игореша, ты что? – Дима почти шептал, гладя, как друг приходит  в себя.
«Я не могу больше. Черти драные. Я сейчас поцелую его сам…»
Это получилось как-то само собой. Еще секунду Дима смотрел на его губы, а потом он уже чувствовал их вкус, немного соленый от слез и пива, немного терпкий от никотина, и немного сладкий… От чего?...
Оба парня почти задыхались, потому что никогда еще не целовались ни с кем с таким желанием. Дима ничего не мог с собой сделать, не мог остановить этого, хотя его разум кричал ему «Беги!». У Игоря были теплые и нежные губы, но при этом не настолько нежные, как у девушек. Они были как будто ближе, естественнее, знакомее. Нет, все не то. Губы Игоря сводили с ума…
- Подожди, - Дима отстранился.
Он не мог. Не должен. И теперь ничто его не спасет. Теперь он станет педиком. Навсегда. На веки вечные. Станет позором для своих родителей. Станет изгоем…
Дима вскочил на ноги.
- Я так не могу! Я этого не хочу! Клянусь, я не хотел обижать тебя, но больше я тебя видеть не смогу. Извини, - Дима сорвался с места, и убежал из квартиры.
Больше он туда не возвращался.
А внутренний голос говорил, что он все сделал правильно.
Потом они с Игорем встретились на улице, и Игорь поздоровался, а Дима сделал вид, что не узнал, и прошел мимо…

***
Он брел по краю берега.
- Добрый вечер, - поздоровался кто-то.
Дима обернулся. Игорь смотрел на него словно сквозь все эти 14 лет, тем же влюбленным взглядом. Диме стало не по себе. Он еле устоял на ногах, и чтобы не упасть, опустился на песок.
- Здравствуй, Игорёша, - ласково сказал он парню.
Игорь так удивился этому, что присел рядом, почувствовав, что старая рана начинает саднить.
- Сколько лет мы не виделись…. – проговорил он.
- Да уж. Нам уже за тридцать…
- Ты, наверное, уже женился и обзавелся кучей детей? – спросил с улыбкой Игорь, но его сердце колотилось как бешеное.
- Я был женат, но развелся. Детей у меня нет. А ты?
- Я не женился… я жил с девушкой год, но потом мы расстались. И я нашел парня. Мы долго были вместе. Но потом все равно расстались…. – он замолчал, глядя на друга детства, а потом продолжил почти шепотом, - Дим…  Я ведь по-прежнему тебя люблю…
Дима впился в него взглядом. Слышать это от сопливого паренька еще, куда не шло, но когда это говорит тебе взрослый мужчина.…
Он приблизился к нему и прошептал, чуть касаясь губами щеки:
- Идем в мой номер. Когда я увидел тебя утром, мне захотелось утопиться. Идем. И возьми меня за руку. Я хочу, чтобы все увидели это. Идем.

Когда дверь закрылась, Дима притянул к себе повзрослевшего друга, и Игорь обнял его.
- Мне было так больно, когда ты ушел… Когда ты прошел мимо… - говорил он слабым голосом.
Дима вдруг прижал его к стене, их губы оказались совсем рядом.
- Игорь, я хочу исправить свою ошибку. Ведь мне тогда было, может еще хуже, чем тебе. Ты хотя бы плакал. Ты сказал мне, что ты меня любишь. А я… Я боролся с этим. Долгие, долгие годы… - он замолчал, потому что их губы соединились, и уже ничто не могло прервать этот поцелуй. Ничто.
...Дима очнулся, когда они уже были в постели.
- Совершенство, - прошептал он Игорю, - Оно есть.