6. Королевский подскок

    Примерно через год в день, когда несчастные рабочие в очередной раз восстановили многострадальные качели в самом центре нашего королевства, мы решили, что это событие достаточно значимо, и оставили свои обычные занятия ради того, чтобы начать ежегодное уничтожение деревянной конструкции. Это многострадальное сооружение каждое лето реставрировалось, заменялось на новое, периодически красилось и… разлеталось в щепки. Виной этому были «подскоки». Конструкция качелей была до ужаса проста: доска, на каждом конце которой должен чинно восседать ребёнок, некое подобие пенька посередине, неудобные ручки для держания, в общем, выглядело это примерно так, как в учебнике физики рисуют рычаг.
    Задумка изобретателей этого адского сооружения была, видимо, до ужаса проста: двое садятся на эту штуку и качаются потихонечку. Но не тут-то было. Мы простых путей не ищем, да и маловатой казалась нам двухместная качелька, нас-то было много больше, чем могло на неё влезть по инструкции. По малолетству мы просто всякими правдами и неправдами пытались угнездиться на качелях все вместе и пищали от восторга, когда чаши весов уравновешивались и начинали приподнимать нас сантиметров на пятьдесят от земли. Но мы росли, росли наши запросы к развлечениям, да и качелька подрастала с каждым годом. Требовались новые ощущения. Однажды нас осенило, что когда один конец доски резко опускается вниз и врезается в землю, человек, сидящий на другом её конце, подлетает вверх. Это было очень ценное открытие. Вся эта операция называлась одним словом «подскок». Мы вообще часто придумывали собственное название окружающим вещам и происходящим событиям, поэтому наш лексикон до сих пор пестрит отнюдь не изящными и далеко не каждому понятными словечками.
      Срок полезного использования качелей резко уменьшился, а их износ мгновенно возрос. Мало того, что на них взбиралось по шесть человек за раз, так они ещё пытались делать подскоки. Одно дело, когда подлетает и приземляется  один ребёнок, и совсем другое, когда трое. Правда, это всё же было делом опасным, и после моего грандиозного падения носом в землю, мы с Женькой перестали участвовать в этой забаве в роле подскакивающего, зато делать подскоки научились виртуозно. Именно с этого момента и начинается история о королевском подскоке.
     Однажды утром, когда все нормальные дети ещё мирно спали, во дворе собралась святая троица: я, Женька и Макс. Мы никогда не могли запомнить фамилию этого парнишки, до сих пор в памяти всплывает только то, что там замешан чёрный цвет. У него была двоюродная сестрёнка Кристина, которая навсегда запала в наши души после того, как ловко укусила за нос Женьку, когда та героически взялась с ней нянчиться. Но в тот день Кристинки с нами не было, да и, слава Богу.
     Послонявшись без дела по двору, мы решили, что становится скучно. Тут-то Максим  и заявил, что обожает, когда ему делают подскоки. Мы обрадовались и предложили ему сделать то, что войдёт в историю, как «королевский подскок». Он согласился, и мы дружно понеслись устанавливать мировой рекорд. Ох, как же мы старались! А Макс подлетал сначала на пол метра, потом на семьдесят сантиметров, потом ещё выше, но всё время кричал: «Разве это королевский подскок?! Давайте сильнее!». Мы вкладывали столько сил, сколько у нас было, но лётчик-испытатель оставался недовольным. Наконец, разозлившись на него и на своё бессилие, мы чудовищно сильно шарахнули свой край об землю. Такого эффекта не ожидал никто! Макс просто сделал стойку на руках, выдержал её несколько мучительно долгих секунд, словно размышлял, в какую сторону лучше упасть, и шмякнулся (другого слова просто не найти) на качели спиной вперёд. Не знаю, как остальным участника эксперимента века, а мне стало за него страшно. И тут раздался бешеный вопль: «Вот это подскок! Вот это КОРОЛЕВСКИЙ подскок!!!». Макс был счастлив, что получилось «нечто», мы безумно радовались, что он ничего не сломал, в общем, все остались довольны друг другом. Потом многие пытались повторить трюк, о котором мы красочно рассказывали всем и каждому, но никому это не удалось. Нас даже пытались обвинить в том, что мы сами придумали это, что никому не удалось бы сделать такой подскок. Мы обижались, сами пытались повторить его, но, увы и ах…
    Через пару лет мы все окончательно выросли и перестали пользоваться качелями по назначению и превратили их в место сборищ, использовали вместо скамейки, что-то на них рисовали, даже пели, сидя на памятнике королевскому подскоку. Они прожили еще много дней, недель и месяцев, эти качели. Никто уже не ремонтировал нашу былую радость. Ручки давно уже были оторваны, железный штырь в самом сердце шаткой конструкции треснул, доска перекосилась, а мы всё равно приходили и находили хоть какое-то применение этому раритету. Однажды кто-то утащил доску, посреди двора остался одинокий пенёк, стало жутко грустно и понятно, что детство начинает заканчиваться… Но это было много-много лет спустя, а пока мы гордились своим королевским подскоком и точно знали, что лучшее, конечно, впереди.