Заключительная глава Роман Мамка Пип Волант

Галина Зотова, бывшая санинструктор и бывшая мать, вышла после встречи с бывшим своим приемным сыном Хансом Штильманом. Встреча их прошла в одном шикарном доме, который был полной противоположностью ее грязной каморке в тесной коммунальной квартире, где она вела свою пьяную, заканчивающуюся бесцельно жизнь. Долгое время она шла, не зная куда, с поникшей головой. Искривленные, страдающие варикозом ноги сами привели сгорбленное от старости и тоски тело к ее последней пристани – низкопробной забегаловке с водкой за рубль двадцать. Напилась до беспамятства классическим русским напитком, смешанным с другой классикой: горькими слезами о потерянном женском счастье. Увел ее наряд вытрезвителя, слыша ее непрерывное пьяное бормотанье:
–  “Ох, господи! Почему я не осталась в Германии? Сейчас была бы фрау Мулер,
Шулер, Шулемулер, а не одной очередной русской пъяницей? Эх! Что не осталась…”
– Еб твою мать, свинья пьяная! – не выдержал один из милиционеров и ударил
ее кулаком в спину, подталкивая к лежаку в комнате вытрезвителя.
–  Не пачкай руки, приятель, об эту дрянь! – пытается успокоить коллегу второй
“блюститель нравов”.
– Уххх! Как я ненавижу этих баб-пьяниц! Какой же матерью была эта тварь! –
не останавливается первый, вытирая руки грязным носовым платком.
–  По мнению женщин -нет плохих матерей, а есть только непослушные дети ! –
констатирует другой, тоном доморощенного философа.
– Хватит защищать эту суку! – не сдается женоненавистник в мундире.
– Я и не защищаю! Я не феминист! Ведь знаешь, что у меня не было матери, а
отец мой погиб на войне. По крайней мере, так мне говорили в детдоме.
Отец ребенка может быть не известен, но мать всегда есть! Всегда известна! Если хочешь то узнаешь, кто она, эта нелегальная детопроизводительница, сгубившая твое происхождение! - кто может возразить этому постулату, сказанному представителем борьбы с алкоголизмом сержантом Петренко, хотя он сам наверно не слышал такое чужое и обидное слово. – Короче говоря, есть женщины, матери, которые живут в свое удовольствие, и им наплевать на всех, включая и своих детей. Такие бабы имеют свой девиз: “Имели мы всех в задницу!” – речитативно закончил милиционер свои философски-служебные претензии к познанию жизни.
Ругая отборным матом всех женщин на свете, они оба сели в уазик и отправились на хлебозавод – там сейчас должны вынимать из печей ночную партию хлеба. Он всегда пахнет домом, мамой.
В воняющей от умерших от холеры занзибарских тыкв комнате вытрезвителя наша пьяная героиня Галина Петровна Зотова пыталась всеми силами разграничить свой сон от алкогольных видений. Насколько успешно она успевала это сделать, знает только она сама. Скорее должна бы знать, но знает ли кто, как сказал бы наш друг, недоказанный великий плагиатор – Били Шекспир.


1915 год. Южный Урал. Середина октября.

Раннее послеобеденное время.



Небо оловянно-серыми тисками сжимает скудные солнечные лучи. Лес нагло упирается своими плечами в сельскую амбулаторию. Сильный осенний листопад: грязные аллеи и две повалившиеся скамейки засыпаны падающими листьями, и спасения от них нет.
Скромно одетая стройная молодая женщина переступает тяжело и неуверенно, внимательно подбирая место своим красивым ногам, подкашивающимся от режущей боли внизу живота. У нее кружится голова. Она грустна, сломлена и на грани отчаяния. В голове ее бесчисленное количество раз вертится одна и та же мысль: «Назвала бы ее Галиной! Галина Зотова! Звучит банально, но как же я бы ей радовалась, как бы любила! Воспитала бы ее благородной и честной! Была бы она моей сладкой девочкой! Да, но уже нет!»
Несмотря на боли в теле и, прежде всего, в романтичной своей душе, почувствовала спиной чей-то настойчивый взгляд. Обернулась с надеждой, пронзившей током ее женское сердце- увидеть отца убитой ею самой дочери Галины, но за стеклом больничного окна встретила крайне осуждающий взгляд, наполненный самой низкопробной ненавистью. Это была акушерка, делавшая аборт. Откуда ей знать, что гордая тетка не имеет детей, потому что не желает расстаться со своей дряхлой девственностью?! Не обиделась. Заслужила этот укор. Каждый человек заслуживает свою судьбу, какой бы она не была: чертом или ангелом, другом или последним гнусным ненавистным врагом!
Вот так!
Такова эта жизнь: нельзя и член до краю, и душа в раю! 
Твою мать!
“Ма-а-ать..., м-а-а-ать...” – ответило глухое эхо из женского рая!