Исчезнувшая строка. Пушкин и Слово. Часть 5

     Мне часто кажется, что кабинетные ученые, пишущие свои труды исключительно по дошедшим до нас первоисточникам, создали совсем другую картину древнего мира, чем какой она была на самом деле. О чем идет речь?  Если верить этим ученым, то вся история фрагментарна.  Человечество добивалось каких-то очередных высот в своем развитии, а потом снова срывалось, в силу бесконечных войн или других катаклизмов, в мрак регресса, в темные века. Однако это не более, чем НАШИ измышления об истории. И  вызваны они тем, что, например, Киев, Москва неоднократно горели,  в пламени пожаров сгорали библиотеки, ценность которых даже невозможно представить – библиотека Ярослава Мудрого, библиотека Ивана Грозного и другие.
     В 1996 году я побывал на архипелаге Шпицберген. Хотя в двадцатые годы прошлого столетия Лига наций подло отдала острова у самого Северного полюса Норвегии, эта древнейшая русская земля, известная как Грумант, и принадлежавшая первой русской республике Господин Великий Новгород. Там и сегодня есть два русских поселка Баренцбург и Пирамида, где работают шахтеры треста «Арктикуголь». В Баренцбурге есть наше консульство и музей, где хранятся сотни предметов – бытовых вещей и самых различных инструментов, найденных на Груманте.
     Буквально убивает тот факт, что каждая вещица помечена именем хозяина или каким-то изречением. Иначе говоря, не вызывает сомнения, что все русские рыбаки, охотники и китобои, жившие на Груманте еще в XIII веке, были поголовно грамотны. Туда я летел самолетом, а назад возвращался через месяц сухогрузом. И когда шестипалубную кормовую надстройку сухогруза то и дело захлестывала с верхом океанская волна, всё время думал о десятиметровой поморской лодочке, увиденной в музее. Бог ты мой, каким невиданным мужеством должны были обладать те неведомые мне люди, чтобы – вместе с семьями и детьми – плыть в неведомое. Наш современный сухогруз шёл до Мурманска трое суток, а сколько же времени плыли они?
     И еще – если эти люди, мои и ваши предки, спокойно обжились в Заполярье, чего им стоило обшарить все спокойное Средиземноморье? Но если о посещении Афанасием Никитиным Индии до нас дошли сведения, то о посещении какой-нибудь Венеции или Мадрида, никто и не собирался писать, в силу банальности факта.
     У меня сейчас нет внутреннего желания рассказывать дальше о несчастном походе Игоря Святославича. Вместо этого я, возможно, и не к месту, приведу отрывок из «Повести временных лет» о походе Вещего Олега на Царьград, который случился значительно раньше, за три столетия до начала пасмурных страниц русской истории.
     «В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки "Великая Скифь". И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И пришел к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги.
      И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: "Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь". И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: "Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом". И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей.
      И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: "Платите мне дань". И сказали греки: "Что хочешь, дадим тебе". И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу. "Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню - сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно". И обязались греки, и сказали цари и все бояре: "Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Мамонта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им месячное, - сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов".
      Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир. И сказал Олег: "Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам копринные", - и было так. И повесил щит свой на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда. И подняла русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: "Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок". И вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными.»

     Это-то они «непросвященные»! Вы только представьте себе это феерическое зрелище – катящиеся своим ходом на колесах (прообраз современных буеров) ДВЕ ТЫСЯЧИ СУДОВ под белоснежными парусами! А что, и сожгли бы к чертовой матери Царьград (стрелами с привязанной к ним горящей паклей), если бы им стали оказывать сопротивление. Византийский источник описывает это зрелище еще более красочно.
     Когда Олег прибил свой щит к воротам Царьграда, и войско вновь откатилось к береговой черте, из ворот вывели императора, держа его под руки. Он был еще довольно молод, но идти сам не мог, потому что на нем было несколько пудов золота и драгоценностей. Император подошел к русскому войску и упал на колени перед Олегом.
     Русские стояли сплошной белой стеной – белые портки и рубахи, знак того, что они готовы к смерти в бою. У них почти не было доспехов и щитов, потому что русский меч тогда был двуручным, тяжелым и длинным, и всё это мешало сражаться. (К тому же, мечников прикрывали в бою лучники и пикейщики)
     И точно также был одет князь, только он был выше большинства ростом.
     Э-эх!
Конец пятой части.