Ах, Сочи, Сочи

               
               
      Мужчинам верить нельзя. Они такие поверхностные. Сама я в Сочи первый раз, а, когда ехала сюда, со мной в купе оказался один мужчина. Он уже пятый раз в Сочи направлялся. Хронический он. Хронический холостяк. Ну, разговорились мы с ним, как это водится в дороге, он мне и выдаёт:
      - Сочи – город единственный в своём роде. Чего там только нет. Трамваев нет. Метрополитена нет. Эрмитажа нет.
      - Лувра тоже нет, - рассмеялась я. – Ценю ваш юмор. Но зачем же тогда вы в такую дыру едете? Да ещё пятый раз.
      - Э-э-э, - говорит, - зато в Сочи есть много такого, такого…
      - Например?
      - Там много девушек хороших, там много ласковых имён… -  начинает напевать он.
      - Ну, - обрываю я его вокал, - девушки меня не интересуют. Я, можно сказать, сама почти девушка, причём с бо-ольшим стажем.
      - Ладно, - переходит он на прозу, - в Сочи есть Мацеста, которой нигде в мире нет.
      - А что такое Мацеста?
      - В дословном переводе «огненная вода».
      Он думал, я дурочка, не знаю, что мужики «огненной водой» называют. Решила прикинуться, будто не понимаю, спрашиваю наивно:
      - И что с этой «огненной водой» делают?
      - Её там принимают.
      - Вовнутрь?
      - Нет, - отвечает, - снаружи.
      - Как же это?
      - Очень просто. Ваннами.
      - Что, - говорю, - пол-литрами или этими…огнетушителями по ноль семьдесят пять уже мало? В Сочи на ванны перешли?
      - Ага, - соглашается он, - в Сочи «огненную воду» ваннами отпускают. Кому полную – по горло, кому камерную.
      - Ну, что такое набираться «по горло» я и без Сочи знаю, не девочка. А камерная – это что такое? На опохмелку, что ли?
      - А это, - отвечает, - когда только руки-ноги в «огненную воду» окунаешь, а всё остальное на свежем воздухе торчит.
      - На четвереньки что ли становишься?
      - На карачки, - смеётся он.
      Представляете, как надо Мацестой этой фирменной набраться, чтоб уже на ногах не стоять.
      - Крепкая, - спрашиваю, - эта Мацеста? Крепче «Путинки»?
      - Сравнили. В «Путинке» всего сорок градусов, а в «Мацесте» до четырёхсот доходит в любую погоду. Конечно, такую концентрацию разбавляют, как чистый спирт, потом уже отпускают по курортным книжкам.
      - Ладно, - говорю, - с Мацестой всё ясно. – А что ещё в Сочи есть примечательного?
      - Поющие фонтаны, - мечтательно закатывает он глаза.
      Я сразу догадалась, что он надо мной подшучивает. Но вида не подаю. Спрашиваю на полном серьёзе:
      - Это когда же они петь начинают? После огненной воды?
      - Да, - вздыхает, - по вечерам поют. В Сочи прекрасные вечера.
      - И много таких солирующих фонтанов.
      - Два, - показывает он на пальцах. – Тех, что мне посчастливилось услышать.
      - Так на пару и поют?
      - Ага, - отвечает. – Дуэтом.
      - А что поют? Репертуар-то хоть стоящий?
      - «Ты ко мне не подходи, ты ко мне не подходи» - затягивает он. – Или вот эту: «Подойди ко мне, ты мне нравишься»…
      - То подходи, то не подходи, - говорю. – Какие-то легкомысленные фонтаны. Поют кто во что горазд.
      - Зато от души. Обстановка в Сочи располагает к пению.
      - Хорошо, - соглашаюсь. – Что ещё такого в Сочи есть?
      - Кавказский аул есть. Магнолия. Ахун. Каскад…
      - Это что – вершины Кавказских гор так называются?
      - Нет, - говорит, - это для экзотики рестораны так именуют.
      - Ну и что, - спрашиваю, - приличный хоть ресторан этот «Капкан»?
      - Не «Капкан», - поправляет он, - а «Каскад». Вы разве не чувствуете всей прелести звучания? «Каскад» звучит как «Водопад».
      - Вы правы, - признаю я. – От «Каскада» действительно экзотикой тянет. Так и кажется, что под обвал попадёшь.
      - Особенно, - подхватывает он, - эффект усиливается, когда там пару часиков проведёшь. Полное впечатление, что из-под обвала выбрался: голова шумит, коленки дрожат, всего тебя из стороны в сторону носит.
      - Спасибо за подробную информацию, - благодарю я его. – Из вас бы вышел хороший гид по сочинским ресторанам. Но мне кажется, вы чего-то недоговариваете.
      - Всё сказал, - клянётся он. – Как на следствии, что ведут знатоки. Могу ещё, правда, добавить немного о себе. Холостяк. Инженер. Меломан.
      - Фамилия Меломан?
      - Нет, фамилия моя Сидоров. Но я музыку люблю.
      - А девушек, стало быть, не любите?
      - С чего вы это взяли? Ещё как люблю.
      - А как же тогда, товарищ Сидоров, получается, что вы в Сочи пятый раз едете и всё ещё холостяк?
      - А не берут меня, - разводит он руками. – Кому сейчас инженер нужен? Сейчас другие профессии в моде – менеджер, визажист, дизайнер…
      - Значит, - заключаю я, - вы ездите в Сочи поющие фонтаны слушать?
      - Стараюсь по мере возможностей совмещать. Полезное с приятным.
      - И где же, - спрашиваю, - у вас кончается полезное и начинается приятное?
      - Приятное, - улыбается, – это музыка, девушки, шашлык по-карски. А полезное – всё то же, но наоборот.
      - Загадками говорите, - смотрю на него в упор. – По-моему, всё-таки вы чего-то недоговариваете.
      - Ну, может, и забыл что-нибудь, - он смеётся. – Всего не упомнишь.
      И точно. Приехала я в Сочи, вышла на набережную, вдохнула всей грудью и поняла, чего он не договаривал: море, солнце, природа. Прекрасный, ароматный воздух. И ещё я поняла, что второго такого Сочи нет нигде на земле. И я обязательно приеду сюда ещё раз, а, если встречусь со своим попутчиком, ну, с холостяком этим хроническим, - пусть он только мне попадётся! – я сама расскажу ему, чем знаменито Сочи, и почему этот чудный город притягивает к себе людей со всего мира.